Говорят, человек не чувствует своей смерти. Если он умер, то уже ничего не чувствует. Даже не знает, не осознает, что мертв.
Мы с сестренкой выросли в детдоме. Наши родители погибли в автокатастрофе, а из родственников остались только старенькая - старенькая бабушка и дядя. Бабушка не смогла бы воспитывать двоих внуков, а дядя почему-то категорически отказался. Мне тогда было 12, а сестренке всего 2 годика. Я все понимал, что происходит вокруг нас. Я говорю "нас", потому что всегда считал меня и сестренку Катю одним целым, считал...
Когда я достиг совершеннолетия, вдруг объявился дядя. Он помог мне устроиться на работу, найти жилье. Потом, когда у меня был заработок и дом, он помог мне забрать Катюшу.
Все это время, пока я возился со всем этим, я навещал свою маленькую радость. Я сидел с ней сколько мог, до работы, после работы. Она безмерно радовалась моим визитам, я рассказывал ей сказки, играл в веселые игры, по выходным гулял в ближайшем парке. И каждый раз, выходя из здания детского дома, я как будто оставлял часть себя с малышкой, чтобы охранять и беречь ее покой.
Но вот наступил долгожданный день, когда я смог забрать Катеньку уже навсегда и увезти с собой нашу новую квартиру. Наше жилище было скромным, но уютным. Нашей радости не было предела. Я отпросился с работы и мы целый день гуляли по парку, ели мороженое, сладкую вату, катались на всех аттракционах и радовались от души. Уже под вечер, уставшие и счастливые, мы отправились домой.
Мы с сестренкой выросли в детдоме. Наши родители погибли в автокатастрофе, а из родственников остались только старенькая - старенькая бабушка и дядя. Бабушка не смогла бы воспитывать двоих внуков, а дядя почему-то категорически отказался. Мне тогда было 12, а сестренке всего 2 годика. Я все понимал, что происходит вокруг нас. Я говорю "нас", потому что всегда считал меня и сестренку Катю одним целым, считал...
Когда я достиг совершеннолетия, вдруг объявился дядя. Он помог мне устроиться на работу, найти жилье. Потом, когда у меня был заработок и дом, он помог мне забрать Катюшу.
Все это время, пока я возился со всем этим, я навещал свою маленькую радость. Я сидел с ней сколько мог, до работы, после работы. Она безмерно радовалась моим визитам, я рассказывал ей сказки, играл в веселые игры, по выходным гулял в ближайшем парке. И каждый раз, выходя из здания детского дома, я как будто оставлял часть себя с малышкой, чтобы охранять и беречь ее покой.
Но вот наступил долгожданный день, когда я смог забрать Катеньку уже навсегда и увезти с собой нашу новую квартиру. Наше жилище было скромным, но уютным. Нашей радости не было предела. Я отпросился с работы и мы целый день гуляли по парку, ели мороженое, сладкую вату, катались на всех аттракционах и радовались от души. Уже под вечер, уставшие и счастливые, мы отправились домой.
Мы сидели на уютной кухне и пили чай с булочками. Катя весело щебетала, делясь впечатлениями о прогулке, а я с упоением слушал ее, потягивая из чашки ароматный напиток.
Она уже ходила в школу, я отвозил и забирал ее из школы. Жаль, что бедняжке приходилось целый час трястись в автобусе, потому что мы жили в очень далеком и старом районе.
Так мы прожили всего год. Всего год, всего 12 месяцев, 52 недели, 365 дней, так мало, мало...
Несчастье случилось совсем неожиданно, когда его и не ждали. Все разрушилось в считанные часы. Я как всегда забрал ее из школы, мы ехали в автобусе и тут я вспомнил, что мы забили купить чай и хлеб. Катя расстроилась, просто у нас завелась традиция всегда перед сном попить чайку на кухне, болтать о всякой ерунде, заедая все это бутербродами с маслом.
Я отвез ее домой, отвел квартиру, закрыл на ключ и велел не подходить к двери, а лучше и вовсе запереться в комнате. Да, не спорю, я наверное параноик, но я так боялся за свое сокровище, боялся ее потерять - и не напрасно...
Как я уже говорил, мы живем в старом районе и на самом краю, до магазина нужно было пешком через дворы идти полчаса, а потом еще обратно полчаса. Время было уже позднее, около девяти, если быть точным 20:40, где-то так.
Я мчался со всех ног, старался как можно быстрее. Я управился минут за сорок, вместо часа.
Я смерчем ворвался в подъезд, побежал по лестнице наверх - мы живем на пятом этаже. Я был уже на третьем этаже. когда неприятное предчувствие прямо с головой накрыло меня. И тут на встречу мне пронеслись вниз трое мужчин, они чуть не снесли меня, я вовремя успел прижаться к стене. Посмотрев им вслед, я продолжил подъем. Когда я поравнялся со своей дверью, я увидел, что она приоткрыта, хотя я точно помнил как закрывал ее. Я с замирающим сердцем открыл ее до конца. Все вещи были разбросаны. Я машинально направился в комнату к сестренке. Едва я открыл дверь, то думал что закричу. На пороге, прямо на пороге была огромная лужа крови, от нее шла дорожка вглубь комнаты, как будто кого-то тащили по полу. Я на негнущихся ногах прошел дальше. То что я увидел, все-таки заставило меня орать не своим голосом: малышка лежала на кровати, живот был распорот, на его месте была сплошная дыра, рот искривился в немом крике, глаза открыты так, как будто сейчас вылезут из орбит. На лице застыла маска мучений, руки судорожно сжаты. И тут я почувствовал чье-то дыхание у себя за спиной, я резко обернулся. Передо мной стояли двое мужчин, те, что бежали по лестнице. Я не успел даже ни испугаться, ни разозлиться как потерял сознание, перед этим почувствовав удар по голове.
Очнулся я уже в больнице. Еле открыл глаза. Ко мне подошел врач, я попробовал повернуться или хотя бы привстать, но резкая боль пронзила бок, а голова загудела, перед глазами пошли круги.
- Вы уже очнулись? Хорошо. Как вы себя чувствуете? - голос врача был спокойным, но в нем угадывалось смятение.
А вот мой голос был хриплый, будто и не мой вовсе: "Где Катя?". Я понимал, что скорей всего она мертва, но одна мысль об этом меня обжигала как огнем.
Врач не ответил на мой вопрос, но разговор продолжил:
- К вам посетители. Они из милиции, просят вас ответить на некоторые вопросы, если сможете конечно.
Я откинулся на подушку и кивнул головой, соглашаясь на допрос.
Как ни странно, но преступников нашли очень скоро, буквально через три месяца. Суд был скорым - каждому по десять лет. Мне было мало, все мое существо так и жаждало мести, не менее страшной, чем смерть моей Катеньки. Я не успокоился, я не мог смириться. Ни психотерапии, ни таблетки мне не помогали. Я не мог спать. Как только я закрывал глаза, я видел ее лицо, эту лужу крови, ее глаза. Я бросил работу, почти ничего не ел. Я похудел с 75 килограмм до 50. Но у меня не было желания ни есть, ни пить, ни дышать.
И тогда я решил. Зачем мне жить? Вся моя семья на кладбище, которое я обхожу чуть ли не за километр, потому что боюсь. Боюсь, что останусь там, со своими родными, близкими, любимыми...
Я выбрал типичную смерть. Я решил повеситься. Я купил веревку, впервые за месяц выйдя из дома. На потолке в кухне был вбит крюк. Я не знаю точно, но соседи говорили, что его сюда вбил мясник, прошлый жилец этой квартиры. Он промышлял необычным способом - привозил туши животных и разделывал их прямо у себя дома. Но это не важно.
Я привязал веревку и залез на табуретку. Затянул петлю. Слеза скатилась по щеке, но то была слеза радости. Я правда верил, что встречу там маму, папу, мою Катюшу.
Я двинул ногой, отталкиваясь от точки опоры и повис. Потом я начал задыхаться, это было очень неприятно, я ловил ртом воздух как рыба, выброшенная на берег, а потом затих. Сначала ничего не чувствовал, но это продолжалось всего пару секунд. Потом я услышал хруст - это сломалась шея. Я чувствовал, как руки и ноги немеют. Я не чувствовал толчков груди. Обычно, этого не заметно, в течении жизни мы не всегда обращаем внимание на это. Но сейчас как будто чего-то не хватало. Не хватало биения сердца.
Но тут произошло странное - я заметил что-то белое. Оно приближалось ко мне. Чем ближе оно подходило ко мне, тем больше я узнавал черты. Это был человек, ребенок. Катя... Это была Катя, мой маленький ангелочек. Оно пришла за мной, но вместо ожидаемых слов, типа: "Идем за мной в лучший мир", я услышал то, чего совсем не ожидал.
- Андрюшка, ну чего же ты? Тебе еще рано, живи, братишка.
Она мило улыбалась, светясь изнутри. А потом исчезла.
Я вдруг почувствовал, что веревка оборвалась. Я лежал на полу и слышал странный звук. Он исходил из меня, похоже это срасталась шея. Я даже чувствовал приятное тепло у себя на затылке. Оттуда это тепло стало растекаться по всему телу. Руки, затем ноги стали теплыми. Я пошевелил пальцами. Резкий толчок в груди, затем еще один, еще...
Она уже ходила в школу, я отвозил и забирал ее из школы. Жаль, что бедняжке приходилось целый час трястись в автобусе, потому что мы жили в очень далеком и старом районе.
Так мы прожили всего год. Всего год, всего 12 месяцев, 52 недели, 365 дней, так мало, мало...
Несчастье случилось совсем неожиданно, когда его и не ждали. Все разрушилось в считанные часы. Я как всегда забрал ее из школы, мы ехали в автобусе и тут я вспомнил, что мы забили купить чай и хлеб. Катя расстроилась, просто у нас завелась традиция всегда перед сном попить чайку на кухне, болтать о всякой ерунде, заедая все это бутербродами с маслом.
Я отвез ее домой, отвел квартиру, закрыл на ключ и велел не подходить к двери, а лучше и вовсе запереться в комнате. Да, не спорю, я наверное параноик, но я так боялся за свое сокровище, боялся ее потерять - и не напрасно...
Как я уже говорил, мы живем в старом районе и на самом краю, до магазина нужно было пешком через дворы идти полчаса, а потом еще обратно полчаса. Время было уже позднее, около девяти, если быть точным 20:40, где-то так.
Я мчался со всех ног, старался как можно быстрее. Я управился минут за сорок, вместо часа.
Я смерчем ворвался в подъезд, побежал по лестнице наверх - мы живем на пятом этаже. Я был уже на третьем этаже. когда неприятное предчувствие прямо с головой накрыло меня. И тут на встречу мне пронеслись вниз трое мужчин, они чуть не снесли меня, я вовремя успел прижаться к стене. Посмотрев им вслед, я продолжил подъем. Когда я поравнялся со своей дверью, я увидел, что она приоткрыта, хотя я точно помнил как закрывал ее. Я с замирающим сердцем открыл ее до конца. Все вещи были разбросаны. Я машинально направился в комнату к сестренке. Едва я открыл дверь, то думал что закричу. На пороге, прямо на пороге была огромная лужа крови, от нее шла дорожка вглубь комнаты, как будто кого-то тащили по полу. Я на негнущихся ногах прошел дальше. То что я увидел, все-таки заставило меня орать не своим голосом: малышка лежала на кровати, живот был распорот, на его месте была сплошная дыра, рот искривился в немом крике, глаза открыты так, как будто сейчас вылезут из орбит. На лице застыла маска мучений, руки судорожно сжаты. И тут я почувствовал чье-то дыхание у себя за спиной, я резко обернулся. Передо мной стояли двое мужчин, те, что бежали по лестнице. Я не успел даже ни испугаться, ни разозлиться как потерял сознание, перед этим почувствовав удар по голове.
Очнулся я уже в больнице. Еле открыл глаза. Ко мне подошел врач, я попробовал повернуться или хотя бы привстать, но резкая боль пронзила бок, а голова загудела, перед глазами пошли круги.
- Вы уже очнулись? Хорошо. Как вы себя чувствуете? - голос врача был спокойным, но в нем угадывалось смятение.
А вот мой голос был хриплый, будто и не мой вовсе: "Где Катя?". Я понимал, что скорей всего она мертва, но одна мысль об этом меня обжигала как огнем.
Врач не ответил на мой вопрос, но разговор продолжил:
- К вам посетители. Они из милиции, просят вас ответить на некоторые вопросы, если сможете конечно.
Я откинулся на подушку и кивнул головой, соглашаясь на допрос.
Как ни странно, но преступников нашли очень скоро, буквально через три месяца. Суд был скорым - каждому по десять лет. Мне было мало, все мое существо так и жаждало мести, не менее страшной, чем смерть моей Катеньки. Я не успокоился, я не мог смириться. Ни психотерапии, ни таблетки мне не помогали. Я не мог спать. Как только я закрывал глаза, я видел ее лицо, эту лужу крови, ее глаза. Я бросил работу, почти ничего не ел. Я похудел с 75 килограмм до 50. Но у меня не было желания ни есть, ни пить, ни дышать.
И тогда я решил. Зачем мне жить? Вся моя семья на кладбище, которое я обхожу чуть ли не за километр, потому что боюсь. Боюсь, что останусь там, со своими родными, близкими, любимыми...
Я выбрал типичную смерть. Я решил повеситься. Я купил веревку, впервые за месяц выйдя из дома. На потолке в кухне был вбит крюк. Я не знаю точно, но соседи говорили, что его сюда вбил мясник, прошлый жилец этой квартиры. Он промышлял необычным способом - привозил туши животных и разделывал их прямо у себя дома. Но это не важно.
Я привязал веревку и залез на табуретку. Затянул петлю. Слеза скатилась по щеке, но то была слеза радости. Я правда верил, что встречу там маму, папу, мою Катюшу.
Я двинул ногой, отталкиваясь от точки опоры и повис. Потом я начал задыхаться, это было очень неприятно, я ловил ртом воздух как рыба, выброшенная на берег, а потом затих. Сначала ничего не чувствовал, но это продолжалось всего пару секунд. Потом я услышал хруст - это сломалась шея. Я чувствовал, как руки и ноги немеют. Я не чувствовал толчков груди. Обычно, этого не заметно, в течении жизни мы не всегда обращаем внимание на это. Но сейчас как будто чего-то не хватало. Не хватало биения сердца.
Но тут произошло странное - я заметил что-то белое. Оно приближалось ко мне. Чем ближе оно подходило ко мне, тем больше я узнавал черты. Это был человек, ребенок. Катя... Это была Катя, мой маленький ангелочек. Оно пришла за мной, но вместо ожидаемых слов, типа: "Идем за мной в лучший мир", я услышал то, чего совсем не ожидал.
- Андрюшка, ну чего же ты? Тебе еще рано, живи, братишка.
Она мило улыбалась, светясь изнутри. А потом исчезла.
Я вдруг почувствовал, что веревка оборвалась. Я лежал на полу и слышал странный звук. Он исходил из меня, похоже это срасталась шея. Я даже чувствовал приятное тепло у себя на затылке. Оттуда это тепло стало растекаться по всему телу. Руки, затем ноги стали теплыми. Я пошевелил пальцами. Резкий толчок в груди, затем еще один, еще...
кровавая Эмма