Всякий раз, опасаясь задавить старика, Краузе останавливал поезд. Помощник машиниста очень удивлялся этим остановкам, утверждая, что все это - и домик, и старик - Петеру лишь мерещится... Однако видения не оставляли машиниста на протяжении полутора лет и довели Краузе до того, что он обратился к врачу.
Доктор, проведя необходимые обследования, не нашел никаких отклонений в психике пациента, успокоил его и сказал, что такие случаи бывают. Нет необходимости оставлять службу, но лучше переменить место работы. Машинист последовал совету врача. Прошло еще несколько месяцев и доктор получает письмо от директора тюрьмы в Шварцвальде, из которого узнает, что Петер Краузе обвиняется в предумышленном убийстве, но отрицает свою виновность и в подтверждение своих слов ссылается на него. "Этот доктор меня должен помнить, - говорил Краузе, - он скажет, что я не убийца!"
Доктор немедленно поехал в тюрьму, где содержался машинист, и дал о нем самый благоприятный отзыв. Кочегар, работавший вместе с Краузе и находившийся в это злосчастное утро 17 июня 1997 года рядом с ним, показал следующее...
Доктор, проведя необходимые обследования, не нашел никаких отклонений в психике пациента, успокоил его и сказал, что такие случаи бывают. Нет необходимости оставлять службу, но лучше переменить место работы. Машинист последовал совету врача. Прошло еще несколько месяцев и доктор получает письмо от директора тюрьмы в Шварцвальде, из которого узнает, что Петер Краузе обвиняется в предумышленном убийстве, но отрицает свою виновность и в подтверждение своих слов ссылается на него. "Этот доктор меня должен помнить, - говорил Краузе, - он скажет, что я не убийца!"
Доктор немедленно поехал в тюрьму, где содержался машинист, и дал о нем самый благоприятный отзыв. Кочегар, работавший вместе с Краузе и находившийся в это злосчастное утро 17 июня 1997 года рядом с ним, показал следующее...
Подъезжая в шесть часов утра с товарным поездом к станции, Краузе увидел, как из домика, хорошо известного ему по предыдущей службе, вышел старик с желтым платком на шее и неверной походкой стал переходить через рельсы. Петер, казалось, ничего не замечал и продолжал вести поезд. Я крикнул ему:
- Стой!
Он обернулся ко мне с искаженным лицом, глаза его дико сверкали.
- Стой! - снова крикнул я. - Человек на рельсах!
Он продолжал смотреть на меня со страшным, неподвижным лицом и спросил, едва не скрежеща зубами:
- Где?
- Господи! - воскликнул я. - Там, впереди, с желтым платком на шее!
- Тот самый! - страшно захохотал Петер. - Сколько раз я уже переезжал этого старика, а он все еще жив! - и, не переставая смеяться, наехал на беднягу.
Раздался страшный крик. Поезд наконец-то остановился. Поперек рельсов лежало забрызганное кровью тело. Голова была отделена от туловища и смотрела на нас широко раскрытыми глазами. Увидев, что он натворил, Петер упал без чувств. Мне пришлось самому вести локомотив, и минуты через две мы были на станции. Там его и арестовали...
Врач сообщил начальнику тюрьмы все, что ему было известно, и пошел навестить обвиняемого. Тот был неузнаваем - лицо осунулось, глаза ввалились и горели, как у дикого зверя. Увидев врача, он взмолился:
- Скажите им, что я не убийца. Вы знаете, что я хотел из-за этого оставить службу. Вы отговорили меня и вот теперь я здесь... Врач долго ходил по судебным инстанциям и в итоге Петера Краузе освободили из тюрьмы, отправив... в больницу для умалишенных.
- Стой!
Он обернулся ко мне с искаженным лицом, глаза его дико сверкали.
- Стой! - снова крикнул я. - Человек на рельсах!
Он продолжал смотреть на меня со страшным, неподвижным лицом и спросил, едва не скрежеща зубами:
- Где?
- Господи! - воскликнул я. - Там, впереди, с желтым платком на шее!
- Тот самый! - страшно захохотал Петер. - Сколько раз я уже переезжал этого старика, а он все еще жив! - и, не переставая смеяться, наехал на беднягу.
Раздался страшный крик. Поезд наконец-то остановился. Поперек рельсов лежало забрызганное кровью тело. Голова была отделена от туловища и смотрела на нас широко раскрытыми глазами. Увидев, что он натворил, Петер упал без чувств. Мне пришлось самому вести локомотив, и минуты через две мы были на станции. Там его и арестовали...
Врач сообщил начальнику тюрьмы все, что ему было известно, и пошел навестить обвиняемого. Тот был неузнаваем - лицо осунулось, глаза ввалились и горели, как у дикого зверя. Увидев врача, он взмолился:
- Скажите им, что я не убийца. Вы знаете, что я хотел из-за этого оставить службу. Вы отговорили меня и вот теперь я здесь... Врач долго ходил по судебным инстанциям и в итоге Петера Краузе освободили из тюрьмы, отправив... в больницу для умалишенных.
ашатанка