Я раньше обожала старые фотки - выцветшие, с заломами, подписанные фиолетовыми чернилами. Любила разглядывать лица людей на фото, представлять себе, какими они были, как жили, о чем мечтали, кого любили. Семейные альбомы я хранила бережно, хотела показать сыну, когда подрастет, рассказать ему историю нашей семьи. А теперь думаю, что этого никогда не произойдет. Я сделаю все, чтобы мой ребенок никогда не увидел эти фото, никогда не пережил такой же ужас, как я...
Эти фотографии я нашла в кладовке. Старый запыленный альбом, который явно очень давно не открывали. Сначала аж запищала от восторга, думаю, сколько интересного там есть! Хотя альбом производил странное впечатление: черная обложка, металлические уголки, слипшиеся страницы и какой-то затхлый, неприятный запах.
Отряхнула альбом, взяла лупу и открыла первую страницу. Сначала удивило то, что ни одна фотография не была подписана. Ну, типа "Тетя Маша в санатории" или "Дядя Миша на рыбалке". Да и не было там таких снимков. В основном это была панорама какой-то деревни - старые покосившиеся дома, подслеповатые окошки, ветхие заборы, общее впечатление разрухи и тоскливой обреченности... Снимков было около 15, все черно-белые, на всех одно и то же - дома, заборы, хмурое низкое небо. Ни людей, ни какой-либо живности на фотках не наблюдалось. Я долго думала, зачем фотографировать эту рухлядь и тем более хранить в альбоме, потом просто забросила его подальше и забыла о нем.
Эти фотографии я нашла в кладовке. Старый запыленный альбом, который явно очень давно не открывали. Сначала аж запищала от восторга, думаю, сколько интересного там есть! Хотя альбом производил странное впечатление: черная обложка, металлические уголки, слипшиеся страницы и какой-то затхлый, неприятный запах.
Отряхнула альбом, взяла лупу и открыла первую страницу. Сначала удивило то, что ни одна фотография не была подписана. Ну, типа "Тетя Маша в санатории" или "Дядя Миша на рыбалке". Да и не было там таких снимков. В основном это была панорама какой-то деревни - старые покосившиеся дома, подслеповатые окошки, ветхие заборы, общее впечатление разрухи и тоскливой обреченности... Снимков было около 15, все черно-белые, на всех одно и то же - дома, заборы, хмурое низкое небо. Ни людей, ни какой-либо живности на фотках не наблюдалось. Я долго думала, зачем фотографировать эту рухлядь и тем более хранить в альбоме, потом просто забросила его подальше и забыла о нем.
Пару месяцев спустя я снова наткнулась на альбом в ходе грандиозной уборки. Уронила его и когда стала поднимать, он открылся на одном снимке. Я мельком бросила взгляд и остолбенела. Фото изменилось - в окне явно был виден силуэт человека. Через лупу изображение стало еще отчетливей - человек стоял около окна и смотрел через занавеску. Я проглядела другие снимки - больше нигде ничего не поменялось...
Снова альбом я открыла через пару дней - пролистала и стала истерически смеяться. На третьей фотографии тоже появились люди - старушка у забора и неясные очертания фигуры у дома, видно было только голову и половину туловища. Я не знала, что думать, но точно была уверена, что раньше этих фигур на снимках не было. Я бы их заметила через лупу.
Альбом я спрятала подальше и не открывала еще пару недель. Потом не выдержала и заглянула. Конечно, они были там: и старушка и человек в окне, мужичок в мятой рубахе вышел из-за дома. А еще появились новые люди: две весьма объемистые тетки на первом снимке, дедок на предпоследнем. Они сидели, стояли и все, все до единого смотрели прямо на меня. Не так, как люди смотрят в объектив, когда их снимают, а так, словно бы наблюдали за мной через эти пожелтевшие кусочки бумаги. И взгляды у них были недобрые. Угрюмые, враждебные, насупленные - ни одного приветливого лица я не видела. И еще у всех был дефект внешности: чересчур высокий лоб и тонкий, будто провалившийся, нос. Как будто все эти люди были из одной семьи, болеющей странным генетическим недугом.
Я убрала альбом на самую верхнюю полку в кладовке и не открывала почти год. Недавно он снова попался мне на глаза. Я долго колебалась, внутренний голос шептал мне не быть дурой и не открывать эту мерзость. И конечно, я не послушала.
Их стало еще больше. И они стали ближе. Теперь на каждом снимке я вижу этих людей или существ, которые пытаются притворяться людьми. Они вылезают отовсюду, выглядывают из-под забора, смотрят с крыши, стоят в тени деревьев. Их много, я насчитала уже около 27 тварей. Они даже не пытаются скрываться, смотрят на меня с этих заляпанных фотографий и ждут.
Я не знаю, сколько еще раз надо открыть этот альбом, чтобы они, наконец, выбрались из него, не знаю, как вообще это возможно. Но я вижу этих жирных теток, которые смотрят на меня откровенно голодным взглядом, вижу бабку, которая пускает слюни у забора. И понимаю, что ни за что на свете не допущу, чтобы мой сын увидел альбом. Я не позволю ему открыть эти слипшиеся страницы.
Если вы увидите на помойке старый фотоальбом, не открывайте его, слышите? Не выпускайте их оттуда, пусть они навсегда останутся там, в этой проклятой деревне, уползут обратно в свои темные вонючие норы. Умоляю вас...
Снова альбом я открыла через пару дней - пролистала и стала истерически смеяться. На третьей фотографии тоже появились люди - старушка у забора и неясные очертания фигуры у дома, видно было только голову и половину туловища. Я не знала, что думать, но точно была уверена, что раньше этих фигур на снимках не было. Я бы их заметила через лупу.
Альбом я спрятала подальше и не открывала еще пару недель. Потом не выдержала и заглянула. Конечно, они были там: и старушка и человек в окне, мужичок в мятой рубахе вышел из-за дома. А еще появились новые люди: две весьма объемистые тетки на первом снимке, дедок на предпоследнем. Они сидели, стояли и все, все до единого смотрели прямо на меня. Не так, как люди смотрят в объектив, когда их снимают, а так, словно бы наблюдали за мной через эти пожелтевшие кусочки бумаги. И взгляды у них были недобрые. Угрюмые, враждебные, насупленные - ни одного приветливого лица я не видела. И еще у всех был дефект внешности: чересчур высокий лоб и тонкий, будто провалившийся, нос. Как будто все эти люди были из одной семьи, болеющей странным генетическим недугом.
Я убрала альбом на самую верхнюю полку в кладовке и не открывала почти год. Недавно он снова попался мне на глаза. Я долго колебалась, внутренний голос шептал мне не быть дурой и не открывать эту мерзость. И конечно, я не послушала.
Их стало еще больше. И они стали ближе. Теперь на каждом снимке я вижу этих людей или существ, которые пытаются притворяться людьми. Они вылезают отовсюду, выглядывают из-под забора, смотрят с крыши, стоят в тени деревьев. Их много, я насчитала уже около 27 тварей. Они даже не пытаются скрываться, смотрят на меня с этих заляпанных фотографий и ждут.
Я не знаю, сколько еще раз надо открыть этот альбом, чтобы они, наконец, выбрались из него, не знаю, как вообще это возможно. Но я вижу этих жирных теток, которые смотрят на меня откровенно голодным взглядом, вижу бабку, которая пускает слюни у забора. И понимаю, что ни за что на свете не допущу, чтобы мой сын увидел альбом. Я не позволю ему открыть эти слипшиеся страницы.
Если вы увидите на помойке старый фотоальбом, не открывайте его, слышите? Не выпускайте их оттуда, пусть они навсегда останутся там, в этой проклятой деревне, уползут обратно в свои темные вонючие норы. Умоляю вас...
svetlankaleb