Закрыть крышку гроба над мертвым - это то же самое, что захлопнуть дверь между мирами мертвых и живых. Эти ворота открываются только в одну сторону и никто из живых не знает, что лежит по другую, пока не приблизится последний день и последний час. Но всегда находились любопытные, которые, не останавливаясь перед древним запретом, жаждали знать, что же находится по ту сторону жизни.
В Северной Италии существует легенда об одной крестьянской семье, жившей в отдаленной деревушке среди холмов. Они договорились помочь друг другу проникнуть в эту тайну. Сидя как-то вечером у огня, разговаривая о жизни и смерти, они торжественно поклялись, что тот, кто первым отправится в страну туманов, должен будет вернуться, чтобы рассказать другому, что их ждет за могилой.
Несколько лет спустя в одно серое утро муж, собиравший каштаны, упал на землю с тихим стоном, сердце его перестало биться. Соседи помогли плачущей вдове обмыть тело, подвязать нижнюю челюсть и надеть на него воскресную куртку, панталоны и заботливо сложенную новую полотняную рубашку, которая хранилась на дне сундука специально для этого дня. Когда все было сделано как полагается, друзья и родственники собрались, чтобы отдать умершему последнюю дань уважения и поддержать потерявшую мужа женщину.
В Северной Италии существует легенда об одной крестьянской семье, жившей в отдаленной деревушке среди холмов. Они договорились помочь друг другу проникнуть в эту тайну. Сидя как-то вечером у огня, разговаривая о жизни и смерти, они торжественно поклялись, что тот, кто первым отправится в страну туманов, должен будет вернуться, чтобы рассказать другому, что их ждет за могилой.
Несколько лет спустя в одно серое утро муж, собиравший каштаны, упал на землю с тихим стоном, сердце его перестало биться. Соседи помогли плачущей вдове обмыть тело, подвязать нижнюю челюсть и надеть на него воскресную куртку, панталоны и заботливо сложенную новую полотняную рубашку, которая хранилась на дне сундука специально для этого дня. Когда все было сделано как полагается, друзья и родственники собрались, чтобы отдать умершему последнюю дань уважения и поддержать потерявшую мужа женщину.
Вдова умолила плакальщиц отказаться от традиционных бдений у гроба, сказала, что проведет эту последнюю ночь одна со своим мужем. Она села на жесткий стул с прямой спинкой и стала изучать лицо, которое знала лучше, чем свое собственное. Смерть заострила нос и подбородок, рот был сжат более сурово, чем когда-либо при жизни. Где же, подумала она, бродит его дух? Как и когда он вернется?
Негромкий стук в дверь заставил ее так подпрыгнуть от неожиданности и накатившей тревоги, что стул упал. В дверном проеме стоял высокий незнакомец, он пристально и проницательно смотрел на нее светлыми глазами. Он попросил приюта на ночь. Женщина молча указала на тело, лежащее в тускло освещенной кухне. Однако незнакомец кивнул и вошел. Он поднял упавший стул и предложил его женщине, потом сел сам - с другой стороны тела. Положив руки на колени, он слегка наклонился вперед, пристально вглядываясь в лицо мертвеца. В руках он держал трость из полосатого орешника.
Вдруг, словно откуда-то издалека, пронзительный крик прорезал тишину. Когда он стал еще громче и пронзительнее, труп начал подыматься. Лицо его было искажено ужасным страданием, рот приоткрылся, растягивая губы в ужасной гримасе, обнажившей желтоватые зубы. Незнакомец быстрым движением прикоснулся ко лбу старика свое тростью, разинутый рот закрылся и тело упало. Снова наступила тишина.
Незнакомец продолжал сидеть. Минута шла за минутой. Женщина, закрыв уши руками, пряталась в нише, оставаясь там, съежившись, не в силах оторвать взгляд от лица мужа. Но только она успокоилась и у нее перестали дрожать руки и ноги, завывание возобновилось, то усиливаясь, то ослабевая, оно переросло в крики страдания, которые разносились по всему дому. Но и во второй раз тело замерло от прикосновения трости незнакомца.
Женщина сжалась в ожидании следующего вопля и даже отдаленный, хорошо знакомый бой часов заставил ее вздрогнуть. Едва последний звук колокола растаял в воздухе, труп спрыгнул со стола. Голова его судорожно дергалась из стороны в сторону. Налитые кровью глаза вылезли из орбит. Они так гипнотизировали напуганную вдову, что, подобно кролику, загнанному охотниками в угол, она не могла пошевелиться. Тело умершего подошло к ней и жесткие безжалостные пальцы вцепились ей в шею. В то же самое время глухой, надтреснутый голос выкрикнул: "Я в Аду! Это ты отправила меня туда! Я заставлю тебя заплатить за это!"
Незнакомец прыжком пересек комнату, размахивая своей палкой, от прикосновения которой руки мертвеца ослабили свою хватку на шее женщины. Волна смертной муки пробежала по его лицу, а плоть стала таять, начиная со лба. Подобно воску горящей свечи, капли стекали с бровей на щеки, со щек к подбородку. Вместе с телом таяло выражение муки в глазах, исчезал страдальчески сжатый рот. Медленно и неумолимо вместо дорогого лица проступали голые белые кости безымянного черепа. Плоть стекала с каждого пальца, со ступней, подобно каплям осеннего дождя, падающим с листвы деревьев. Одежда болталась складками, став слишком просторной для скелета.
Затем в трубе послышался посвист зимнего ветра и из очага выплеснулось дьявольское создание из дыма и огня, с огромным черным плащом ниспадающем с плеч. Вытянув скелетообразную руку, оно пролетело, окутав останки мужа своим плащом и унеслось вместе с ним вверх по трубе.
Огонь в очаге погас, в комнате стало темно и холодно. Женщина стояла на коленях на каменном полу, слезно моля о милосердии. Тяжело вздохнув, странник поднял ее с колен. "Не дело живущих знать судьбу умерших", - произнес он. Потом открыл дверь и вышел. Вдова видела, как он направился прочь, бесшумно ступая по сухой листве и исчез на склоне холма.
Негромкий стук в дверь заставил ее так подпрыгнуть от неожиданности и накатившей тревоги, что стул упал. В дверном проеме стоял высокий незнакомец, он пристально и проницательно смотрел на нее светлыми глазами. Он попросил приюта на ночь. Женщина молча указала на тело, лежащее в тускло освещенной кухне. Однако незнакомец кивнул и вошел. Он поднял упавший стул и предложил его женщине, потом сел сам - с другой стороны тела. Положив руки на колени, он слегка наклонился вперед, пристально вглядываясь в лицо мертвеца. В руках он держал трость из полосатого орешника.
Вдруг, словно откуда-то издалека, пронзительный крик прорезал тишину. Когда он стал еще громче и пронзительнее, труп начал подыматься. Лицо его было искажено ужасным страданием, рот приоткрылся, растягивая губы в ужасной гримасе, обнажившей желтоватые зубы. Незнакомец быстрым движением прикоснулся ко лбу старика свое тростью, разинутый рот закрылся и тело упало. Снова наступила тишина.
Незнакомец продолжал сидеть. Минута шла за минутой. Женщина, закрыв уши руками, пряталась в нише, оставаясь там, съежившись, не в силах оторвать взгляд от лица мужа. Но только она успокоилась и у нее перестали дрожать руки и ноги, завывание возобновилось, то усиливаясь, то ослабевая, оно переросло в крики страдания, которые разносились по всему дому. Но и во второй раз тело замерло от прикосновения трости незнакомца.
Женщина сжалась в ожидании следующего вопля и даже отдаленный, хорошо знакомый бой часов заставил ее вздрогнуть. Едва последний звук колокола растаял в воздухе, труп спрыгнул со стола. Голова его судорожно дергалась из стороны в сторону. Налитые кровью глаза вылезли из орбит. Они так гипнотизировали напуганную вдову, что, подобно кролику, загнанному охотниками в угол, она не могла пошевелиться. Тело умершего подошло к ней и жесткие безжалостные пальцы вцепились ей в шею. В то же самое время глухой, надтреснутый голос выкрикнул: "Я в Аду! Это ты отправила меня туда! Я заставлю тебя заплатить за это!"
Незнакомец прыжком пересек комнату, размахивая своей палкой, от прикосновения которой руки мертвеца ослабили свою хватку на шее женщины. Волна смертной муки пробежала по его лицу, а плоть стала таять, начиная со лба. Подобно воску горящей свечи, капли стекали с бровей на щеки, со щек к подбородку. Вместе с телом таяло выражение муки в глазах, исчезал страдальчески сжатый рот. Медленно и неумолимо вместо дорогого лица проступали голые белые кости безымянного черепа. Плоть стекала с каждого пальца, со ступней, подобно каплям осеннего дождя, падающим с листвы деревьев. Одежда болталась складками, став слишком просторной для скелета.
Затем в трубе послышался посвист зимнего ветра и из очага выплеснулось дьявольское создание из дыма и огня, с огромным черным плащом ниспадающем с плеч. Вытянув скелетообразную руку, оно пролетело, окутав останки мужа своим плащом и унеслось вместе с ним вверх по трубе.
Огонь в очаге погас, в комнате стало темно и холодно. Женщина стояла на коленях на каменном полу, слезно моля о милосердии. Тяжело вздохнув, странник поднял ее с колен. "Не дело живущих знать судьбу умерших", - произнес он. Потом открыл дверь и вышел. Вдова видела, как он направился прочь, бесшумно ступая по сухой листве и исчез на склоне холма.
snas