Несколько лет назад, я решила посетить старое кладбище. Могилы там еще чистенькие, ухоженные, охраняемые. Вот только, ночью никто не решается на это кладбище сходить, даже охранник, не оглядываясь, уходит с поста к полуночи.
Итак, как вы уже догадались, я пошла на это кладбище ночью. Кладбище как кладбище - ничего особенного. Я гуляла по его краю, рассматривая надгробия. Вдруг, из глубины кладбища раздался приглушенный крик. Тут я поняла, что мне здесь делать больше нечего. Я рванула со всех ног к выходу и убежала домой.
На следующую ночь, осмелев, я пошла туда снова. В этот раз я прошла вглубь кладбища. Просто пыталась найти то, что являлось причиной вчерашнего крика. Зря. Очень зря. Я подошла к заинтересовавшей меня столь красивой могиле. Опять зря. Очень очень зря. Вдруг, повеяло холодом и до меня до коснулась холодная ладонь. Я обернулась. И снова, зря. Я увидела себя. "Я" улыбаясь во весь рот и махала костлявой бледной ручкой. У "меня" было синее лицо и беззубый ротик. Я чуть не потеряла сознание, когда у "меня" отвалилась рука и вывалился правый глаз.
Итак, как вы уже догадались, я пошла на это кладбище ночью. Кладбище как кладбище - ничего особенного. Я гуляла по его краю, рассматривая надгробия. Вдруг, из глубины кладбища раздался приглушенный крик. Тут я поняла, что мне здесь делать больше нечего. Я рванула со всех ног к выходу и убежала домой.
На следующую ночь, осмелев, я пошла туда снова. В этот раз я прошла вглубь кладбища. Просто пыталась найти то, что являлось причиной вчерашнего крика. Зря. Очень зря. Я подошла к заинтересовавшей меня столь красивой могиле. Опять зря. Очень очень зря. Вдруг, повеяло холодом и до меня до коснулась холодная ладонь. Я обернулась. И снова, зря. Я увидела себя. "Я" улыбаясь во весь рот и махала костлявой бледной ручкой. У "меня" было синее лицо и беззубый ротик. Я чуть не потеряла сознание, когда у "меня" отвалилась рука и вывалился правый глаз.