Маланью в нашей деревне знали как первоклассную повитуху (повитуха - женщина, принимающая в деревнях роды). Почти все местные детишки с ее помощью на свет появились. До районной-то больницы несколько часов езды, пока доберешься - десять раз родить успеешь, а Маланьюшка тут, под боком, всегда помочь готовая. Детей своих у нее не было, Бог не дал, муж помер давно, вроде как ничего, кроме любимого ремесла у нее в жизни и не осталось. А дело свое она знала.
Случилась в нашей семье беда. Сестрица моя девятнадцатилетняя, Сонюшка, забеременела от женатого мужчины. "Нагуляла", - как тогда говорили. Мужик тот видный был, в деревне его уважали, да и в колхозе человек не последний. Семья у него к тому моменту немалая была: шестеро детишек подрастали. В общем, обрушился на нашу Соню народный гнев. Пальцем в нее в ту пору только ленивый, да глухой не тыкал. Жена того мужчины так и вовсе за волосы драть приходила. А она ничего, держалась. Да и что же тут поделаешь, полюбила, доверилась, а оно вон как вышло-то. Благо, батька с мамкой у нас добрые были, со двора не прогнали, жалели даже, поддерживали.
Вот пришла Сонюшке пора рожать. На дворе вечер поздний, темнотища, хоть глаз выколи, да и зима, вьюга свирепствует - в общем, о больнице и речи не шло. Пригласили Маланью. Та явилась быстро со всем своим оборудованием, всех нас из комнаты прогнала (хочу, мол, с роженицей одна остаться, чтобы вы тут не мешались!). Соня за стенкой кричит, надрывается, а мы все в горнице столпились. Ждем.
Случилась в нашей семье беда. Сестрица моя девятнадцатилетняя, Сонюшка, забеременела от женатого мужчины. "Нагуляла", - как тогда говорили. Мужик тот видный был, в деревне его уважали, да и в колхозе человек не последний. Семья у него к тому моменту немалая была: шестеро детишек подрастали. В общем, обрушился на нашу Соню народный гнев. Пальцем в нее в ту пору только ленивый, да глухой не тыкал. Жена того мужчины так и вовсе за волосы драть приходила. А она ничего, держалась. Да и что же тут поделаешь, полюбила, доверилась, а оно вон как вышло-то. Благо, батька с мамкой у нас добрые были, со двора не прогнали, жалели даже, поддерживали.
Вот пришла Сонюшке пора рожать. На дворе вечер поздний, темнотища, хоть глаз выколи, да и зима, вьюга свирепствует - в общем, о больнице и речи не шло. Пригласили Маланью. Та явилась быстро со всем своим оборудованием, всех нас из комнаты прогнала (хочу, мол, с роженицей одна остаться, чтобы вы тут не мешались!). Соня за стенкой кричит, надрывается, а мы все в горнице столпились. Ждем.