Я остался абсолютно один. Поодаль слышался громкий и звенящий детский смех. Но я один, прямо тут.
Передо мною стоял старый электронный телевизор, который показывал коридор: светлый, просторный, с высоким потолком и красным полом. В углу коридора розовые часы, время – 13:42. Помимо этого, время отображалось и на моем экране – 00:24 PM желтым цветом.
Я оглядел свое рабочее место – прямо на деревянном столе находилось множество различных лекарств, среди которых я запомнил только два: вилоксазин и пиритинол. Уверен, что эти вещи мне не принадлежат. Не имею представления, чьи они и откуда тут взялись.
Детский смех напомнил мне об одной важной вещи. Я вспомнил своего внука Романа, который погиб при жутких обстоятельствах в кабине собственного автомобиля. Помню, как пришивал его голову на место, надеясь, что все обойдется. С первого взгляда мне показалось, будто все в порядке, голова пришита качественно и находится там, где должна, и он вот-вот откроет глаза, но этого не случилось.
Передо мною стоял старый электронный телевизор, который показывал коридор: светлый, просторный, с высоким потолком и красным полом. В углу коридора розовые часы, время – 13:42. Помимо этого, время отображалось и на моем экране – 00:24 PM желтым цветом.
Я оглядел свое рабочее место – прямо на деревянном столе находилось множество различных лекарств, среди которых я запомнил только два: вилоксазин и пиритинол. Уверен, что эти вещи мне не принадлежат. Не имею представления, чьи они и откуда тут взялись.
Детский смех напомнил мне об одной важной вещи. Я вспомнил своего внука Романа, который погиб при жутких обстоятельствах в кабине собственного автомобиля. Помню, как пришивал его голову на место, надеясь, что все обойдется. С первого взгляда мне показалось, будто все в порядке, голова пришита качественно и находится там, где должна, и он вот-вот откроет глаза, но этого не случилось.