Страшные истории и мистические истории

Поверить в рассказ Никиты было сложно. Все это было похоже на какой-то низкокачественный ужастик, который выключаешь, не посмотрев и половины. Но это происходило с нами. Сейчас. Мы медленно переглядывались друг с другом, не желая верить в происходящее. Каждый из нас, по мере возможности, прикидывал ситуацию. Уверен, что у всех получалась полная фигня.

- Да вы охренели там совсем! - взмолился на улице Паша. - Никита, ты добрался? Жив ли?
- Жив, - буркнул в ответ Никита.
Бедолага раскачивался из стороны в сторону, глаза его закрывались от усталости и боли. Коля резко встал и подошел к двери, остановившись рядом с Никитой. В руках он все крепче сжимал ружье. Тимур тоже поспешил взять свою вертикалку, чуя, что дело принимает совсем уж неожиданный оборот.

- Так ты думаешь, что... - неуверенно проговорил Колян, покосившись на Никиту. - Что с Пашей что-то не так?
Никита не ответил.
Казалось, он вообще на некоторое время выпал из реальности и вот-вот рухнет на пол.
- Мужики! Вашу ж мать, я ранен! Запустите меня! - орал на улице Паша. - Нам надо уходить отсюда! Сейчас!
- Ты считаешь, с ним что-то произошло? То же, что и с Пластом?

Никита продолжал молчать, раскачиваясь из стороны в сторону.
Мы с Тимуром уже двинулись ему на подмогу, когда он, наконец, не своим голосом ответил:
- Нет. Надеюсь, что с ним ничего не случилось. А вот со мной...
Он с трудом приоткрыл глаза и мы дружно отпрянули. В этот момент я готов был умереть, ослепнуть, обезуметь, что угодно, только бы не видеть это, не верить в то, что я вижу. В глазах Никиты не было зрачков, а белки приняли неприятный, мутно-желтый оттенок.

Оформили мы все необходимые документы (заколебались так, что не описать), купили себе ружья и двинули "зайчиков бабахать" - пять старых дураков-приятелей. Приятелей со школьной скамьи - я, Никита, Пашка, Тимур и Колян. На охоту поехали: от жен и от города отдохнуть, специально деньги копили (все, кроме Пашки), отпуска друг под друга подгадывали... Дураки.

Бухать мы собирались начать, едва покинув жен, а потому решили ехать на пригородной электричке. Сотовые дружно "забыли". Это было веселое летнее утро, по-настоящему счастливое. Всех нас (взрослых уже людей) переполнял юношеский задор и мы радовались всему - солнцу, лету, душной электричке, тому, что все у нас получилось и что мы снова вместе.

Ехали мы в довольно глухие, но уже знакомые места. Там в своей бревенчатой сторожке жил и по совместительству работал лесником и егерем наш старый знакомый по прозвищу Пласт - отшельник, одиночка и алкоголик со стажем. Глянув на Пласта, и не скажешь, что он наш одноклассник и ему всего тридцать два. Именно он-то нас и зазвал этим летом на охоту.

Надо отметить, что мы уже дважды бывали в гостях у Пласта - на "рыбалке" и, опять же, на "охоте". В первый раз мы, как пятеро дебилов, приехали к нему, полностью упаковавшись снастями и удочками и готовые к роскошному улову и ароматной ухе с дымком. В результате выяснилось, что единственное озеро в округе иссохло и превратилось в грязную лужицу, а другой ближайший водоем (озеро Орловское, мать его) находится в тридцати километрах к югу. Пласт с нескрываемой издевкой предложил ехать туда, но мы с пацанами послали его в задницу и все закончилось трехдневной пьянкой.

Поведала мне коллега по работе вот такую историю.

Ты же знаешь, я сама деревенская. И расскажу я тебе об одной семье, что жила у нас в деревеньке. И мать, и отец - люди хорошие, дай бог каждому такими быть. Двоих детишек нарожали: девочку и мальчика. И вот, как сейчас помню, случилось это летом, в августе месяце: погода стояла отменная, как раз для сбора урожая. Девочка у них уже большенькая была, лет семи, и ее с подружками частенько в лес за малиной отпускали. Удивляться этому не стоит: у деревенских-то детей больше свободы, чем у городских. А тут она напросилась братика с собой взять, а ему только-только четыре исполнилось. Ну, девочка ответственная, умненькая, разрешили: пусть идут, это недалеко от дома.

А дальше события разворачивались следующим образом: подружки-то постарше этих двоих были, наперегонки в малинник убежали, а пацаненок-то не больно шустрый был. Вот, они с сестренкой-то и отстали. А тут как назло туча грозовая подошла. Как бабахнуло близко-близко. Эти двое опрометью в чащу, под деревьями прятаться. Промокли, замерзли, малыш плакать давай, домой просится к мамке да папке. А сестренка дорогу никак назад не вспомнит, пройдут немного - то в болото упрутся, то в крапиву жгучую. Ну малой-то совсем уж извелся: устал и от ходьбы, и от плача. Сестра его на кочку усадила, наказала ждать ее и никуда, никуда не уходить. А сама пошла дорогу искать...

В тот вечер мы как раз вернулись с охоты, происходило это на моей загородной даче, там неплохой лес, где никто не охотится и поэтому нас там не гоняли. Нас было четверо - я, мой друг Алекс и две девушки - блондинка Света и брюнетка Маша. Охота прошла неудачно, вообще ничего не подстрелили, но это нас не очень огорчило, так как в дороге успели изрядно выпить и посмеяться.

Мы сидели в доме у камина и смеялись с какой-то американской комедии, которую Макс включил на ноутбуке. Маша захотела покурить и прогуляться по двору и, надев комнатные тапочки, в халате выскочила на улицу. Мы с Максом налили себе еще по стопочке и перемигнулись - вечер приближался к ночной кульминации.

Минут через пять в дом просто-таки вломилась Маша, чуть не разбив стеклянную дверь. Она с разбегу забилась в угол и с вытаращенными глазами показывала пальцем на дверь: "Там!... Там!... Это!..." По ее щекам катились слезы.

Надо сказать, что я тогда ни капельки не испугался. Что бы там ни было - во-первых, я был пьян и поэтому бессмертен, во-вторых, у меня лежал заряженный карабин. Ну и взяв его в руки и ни секунды не подумав, я геройским шагом вышел на улицу. Остальное я помню как в тумане.

Майкл Андерсон Гудвин провел несколько лет в тюрьме, ожидая казни на электрическом стуле за убийство. В марте 1989 года, сидя на металлическом унитазе в камере, был убит током при попытке наладить свой маленький телевизор.

Некий Джейк Фен решил напугать жену, измучившую его своим ворчанием, и инсценировал самоповешение. Придя домой, жена обнаружила висящего мужа, закричала и упала в обморок. На шум прибежала соседка, увидела два трупа и решила поживиться чужими ценностями. Выходя из комнаты с руками, полными добычи, она получила пинок от висящего мистера Фена. Это так поразило даму, что она умерла от сердечного приступа.

Человек, сбитый машиной в Нью-Йорке в 1976 году, встал без повреждений, но лег обратно перед машиной, когда свидетель подсказал ему, что он может заработать на страховке. Машина самопроизвольно проехала с горки вперед и раздавила мужчину насмерть.

Ужасная диета и отсутствие вентиляции в комнате привели к смерти американца, задохнувшегося собственными газами. Вскрытие показало большое количество газа метана в его организме. Он питался бобами и капустой. Несчастный задохнулся во сне, так как все окна и двери были заперты. Трое спасателей, глотнув воздуха в его комнате, заболели, и один был госпитализирован.

В деревню, которая на картах обозначалась как Прокудовка, со значком «б/н» - «Без населения», вела чудовищно размытая сельская дорога. На одном из участков порядка двух километров ехать надо было в гору под углом не меньше 25-30 градусов, держа одну пару колес по одну сторону глубокой, больше метра, промоины, а другую пару колес - по другую. Малейшее неловкое движение - и ГАЗ-66 провалился бы в промоину и застрял бы так, что вытащить его, скорее всего, уже не удалось бы совершенно никакими силами. Проделать эту дорогу второй раз было непросто, а ночью - невозможно. Поэтому партия волей-неволей оставалась в деревне до света, но и отдых получился сомнительный.

Расположились геологи в двух самых целых домах - четверо мужчин в одном, две дамы в другом. Супружеская пара заняла баньку. Мне не удалось выяснить, попросили ли они разрешения войти и были ли корректны с теми, кто прожил в брошенных домах уже много лет.

Для начала в «женском» доме стали падать предметы, повешенные на вбитые в стену гвоздики. Их поднимали, а вещи снова падали и падали. С наступлением полной темноты то же самое началось и в «мужском» доме, и в гораздо худшем варианте: скрипели полы, словно по ним кто-то шел; скрежетали, открывались сами собой оконные рамы. Кто-то мерзко заухал в печке. Заглянули в печку, пошуровали там поленом - никого. Но мерзкое уханье, издевательское подлое хихиканье начало раздаваться в трубе.