Просыпаясь каждый раз, я не могу понять лишь одного: действительно ли я проснулась в настоящей реальности или же это очередной сон внутри сна. Этот порочный круг замкнулся ещё в моём детстве - именно тогда для меня были стёрты границы между сном и явью. Даже сейчас, будучи почти взрослым человеком, я вижу один и тот же кошмар, который меня отпускает время от времени в реальность по-настоящему, а порой обманывает однообразными многоуровневыми снами. Всё, что меня окружает в моей обычной скромной жизни, ассоциируется с кошмаром, с тем вечным кошмаром моих, ещё детских, снов.
Меня передергивает, когда я слышу своё имя, мне страшно, проснувшись, взглянуть в окно. Мне даже страшно подойти близко к любимой маме и к родной сестре: я опасаюсь, что это не они, что самые страшные ночные кошмары притворяются дорогими мне людьми. Мной овладевает паника каждый раз, когда наступает безлунная ночь, когда комнату окутывает непроглядный мрак. В меня вселяет страх даже лёгкий ветерок, слегка треплющий мои волосы или качающий тюль на окнах, влетев в открытое окно. Всё, что происходит в моих чересчур реалистичных по ощущениям снах, сделало мою жизнь сущим адом ещё в глубоком детстве, когда мне было пять лет.
Меня передергивает, когда я слышу своё имя, мне страшно, проснувшись, взглянуть в окно. Мне даже страшно подойти близко к любимой маме и к родной сестре: я опасаюсь, что это не они, что самые страшные ночные кошмары притворяются дорогими мне людьми. Мной овладевает паника каждый раз, когда наступает безлунная ночь, когда комнату окутывает непроглядный мрак. В меня вселяет страх даже лёгкий ветерок, слегка треплющий мои волосы или качающий тюль на окнах, влетев в открытое окно. Всё, что происходит в моих чересчур реалистичных по ощущениям снах, сделало мою жизнь сущим адом ещё в глубоком детстве, когда мне было пять лет.