Я открыла калитку и вышла на улицу. Гаара вышел следом. Хмуро молча, я пошла по асфальтированной дорожке, на которой местами были небольшие мутные лужи. Песчаник шел рядом, с любопытством озираясь.
Возле одного двора стояла длинная деревянная скамейка с местами сохранившейся зеленой краской. На ней сидели три бабушки в разноцветных платках. Они перешептывались, а как только мимо проходили мы, устремили на нас любопытные взгляды.
"Всё, теперь пойдут слухи. - подумала я, пиная камушек, что попался под ноги. - Тина встречается с байкером и т.п. Точно разболтают, неделю шушукаться будут".
Я обернулась, желая ещё раз взглянуть на старушек, и заметила, что следом идет пёс.
Худой настолько, что ребра просвечивались сквозь шкуру, со шрамом поперек морды, производил негативное впечатление. Одно ухо было покусано, грязно-серая шерсть местами отсутствовала. Глаза были жёлтые, словно волчьи.
Я помотала головой и пошла дальше. Дворняга и дворняга, мало ли? Я отогнала эту мысль и свернула с тропинки. Перепрыгнула три лужи, которые стремились переплюнуть Чёрное море и снова обернулась.
Собака упорно шла за нами на расстоянии 8 шагов.
Я и на этот раз отогнала признак паранойи, попыталась её спугнуть, махнув рукой. Но она лишь приостановилась на секунду.
Возле одного двора стояла длинная деревянная скамейка с местами сохранившейся зеленой краской. На ней сидели три бабушки в разноцветных платках. Они перешептывались, а как только мимо проходили мы, устремили на нас любопытные взгляды.
"Всё, теперь пойдут слухи. - подумала я, пиная камушек, что попался под ноги. - Тина встречается с байкером и т.п. Точно разболтают, неделю шушукаться будут".
Я обернулась, желая ещё раз взглянуть на старушек, и заметила, что следом идет пёс.
Худой настолько, что ребра просвечивались сквозь шкуру, со шрамом поперек морды, производил негативное впечатление. Одно ухо было покусано, грязно-серая шерсть местами отсутствовала. Глаза были жёлтые, словно волчьи.
Я помотала головой и пошла дальше. Дворняга и дворняга, мало ли? Я отогнала эту мысль и свернула с тропинки. Перепрыгнула три лужи, которые стремились переплюнуть Чёрное море и снова обернулась.
Собака упорно шла за нами на расстоянии 8 шагов.
Я и на этот раз отогнала признак паранойи, попыталась её спугнуть, махнув рукой. Но она лишь приостановилась на секунду.
- В чём дело? - спросил джинчурики, поравнявшись со мной. - Ты постоянно оглядываешься.
- Да так, собака идет следом. - ответила я, пожав плечами.
- Собака? - Гаара обернулся. - Странно. Обычно все собаки не подходят ко мне и на метр.
- Голодная, может, вот и увязалась. - нашла я поведению собаки логичное объяснение.
Вот показалась коричневая ограда, которая служила забором медпункту. Небольшой кирпичный домик, с шиферной крышей. На большее село собрать не смогло. Возле домика росли две старые абрикосы и одна черешня, которая становилась объектом набегов детворы. Железная калитка была распахнута, словно приглашала войти.
- Подождёшь меня здесь? - спросила, я и дождавшись ответного кивка, открыла дверь медпункта.
Обои в коридоре были зелёные, с жёлтыми бабочками. Создавалось впечатление, что нарисованные насекомые и вправду сейчас взлетят. На потолке была лампа в стеклянном абажуре. Простенько, на левой стене плакаты с надписями: "Мойте руки перед едой!", "Гигиена - залог здоровья", "Здоровый способ жизни, это Нет курению" и т.п.
- Елена Леонидовна, вы тут? - громко спросила я, разглядывая плакаты.
- Да, конечно, проходи, Тина. - спустя минуту зазвучал приятный женский голос.
Я с коридорчика прошла в комнатку - кабинет, в которой было ещё уютней.
У стены, напротив небольшой печки, стоял чёрный диванчик, на который я и села. Рядом с диванчиком был столик-бюро, за которым и сидела Елена Леонидовна. Вот кому я обязана отсутствием страха перед докторами и больницей, так это ей.
Эта немолодая медсестра была хорошим врачом и добрым человеком. Было дело, когда одного старичка покусала собака, Елена Леонидовна обработала раны и зашила их очень быстро. Скорая приехала, констатировала, что "Больной идёт на поправку" и уехала.
Я при этом не присутствовала, но Саша мне всё это дословно пересказала. Всё село гудело. Елене Леонидовне предлагали место в киевской больнице, но она отказалась.
- Плохо со здоровьем? - спросила медсестра, не отрываясь от каких-то документов.
- Давление. - ответила я, махнув рукой. - Лекарство пила, всё теперь в норме.
- Смотри. Так ты за справкой?
- Да. - кивнула я. - Напишите, пожалуйста.
- Хорошо. - Елена Леонидовна, достала чистый листочек и принялась что-то на нём писать. - А сейчас как себя чувствуешь?
- Хорошо. - уклончиво сказала я.
- Вот справка. Дату сама впишешь. Иди, мне некогда. - спустя три минуты протянула она мне листок.
- Спасибо. До свидания. - откланялась я и побыстрей выскочила из медпункта.
"Все сегодня злые. И хмурые. - констатировала я, высматривая Песчаника. - Стоп, где джинчурики?".
Внутри я начала паниковать, но внешне осталась спокойна.
Одна часть разума паниковала, а вторая рекомендовала посмотреть вверх.
Что я и сделала. Гаара спокойно сидел на верхней ветке абрикосы. Наблюдал за мной, но молчал как партизан.
"Реакцию мою проверяет? - дошло до меня. - Буду ли я нервничать? Ага, сейчас, два раза".
- Ты там слезать собираешься? Или мне за лестницей сбегать? - ехидно уточнила я.
Вместо ответа Гаара сделал сальто и спокойно спрыгнул с двухметровой высоты.
"Однако. Хм, а как он туда залез? Нет, я бы до той ветки, припустим, долезла. А потом меня бы снимать пришлось. - я вспомнила как в детстве залезла на гараж. Влетело мне тогда"...
- Идём домой. Голова болит. - в магазин идти сил не было, да и желания тоже.
А как вспоминаешь, что в школу идти... То хоть вешайся. Хот если я и буду вешаться, то у директора возле кабинета. На память, так сказать.
Да и дворняжка сидела на мокрой тропинке и сверлила нас своими глазами. Врядли так смотрят собаки, которые выпрашивают еду. Но мне уже было чихать на то, как она там смотрит. Не кусается и то хорошо.
- Да так, собака идет следом. - ответила я, пожав плечами.
- Собака? - Гаара обернулся. - Странно. Обычно все собаки не подходят ко мне и на метр.
- Голодная, может, вот и увязалась. - нашла я поведению собаки логичное объяснение.
Вот показалась коричневая ограда, которая служила забором медпункту. Небольшой кирпичный домик, с шиферной крышей. На большее село собрать не смогло. Возле домика росли две старые абрикосы и одна черешня, которая становилась объектом набегов детворы. Железная калитка была распахнута, словно приглашала войти.
- Подождёшь меня здесь? - спросила, я и дождавшись ответного кивка, открыла дверь медпункта.
Обои в коридоре были зелёные, с жёлтыми бабочками. Создавалось впечатление, что нарисованные насекомые и вправду сейчас взлетят. На потолке была лампа в стеклянном абажуре. Простенько, на левой стене плакаты с надписями: "Мойте руки перед едой!", "Гигиена - залог здоровья", "Здоровый способ жизни, это Нет курению" и т.п.
- Елена Леонидовна, вы тут? - громко спросила я, разглядывая плакаты.
- Да, конечно, проходи, Тина. - спустя минуту зазвучал приятный женский голос.
Я с коридорчика прошла в комнатку - кабинет, в которой было ещё уютней.
У стены, напротив небольшой печки, стоял чёрный диванчик, на который я и села. Рядом с диванчиком был столик-бюро, за которым и сидела Елена Леонидовна. Вот кому я обязана отсутствием страха перед докторами и больницей, так это ей.
Эта немолодая медсестра была хорошим врачом и добрым человеком. Было дело, когда одного старичка покусала собака, Елена Леонидовна обработала раны и зашила их очень быстро. Скорая приехала, констатировала, что "Больной идёт на поправку" и уехала.
Я при этом не присутствовала, но Саша мне всё это дословно пересказала. Всё село гудело. Елене Леонидовне предлагали место в киевской больнице, но она отказалась.
- Плохо со здоровьем? - спросила медсестра, не отрываясь от каких-то документов.
- Давление. - ответила я, махнув рукой. - Лекарство пила, всё теперь в норме.
- Смотри. Так ты за справкой?
- Да. - кивнула я. - Напишите, пожалуйста.
- Хорошо. - Елена Леонидовна, достала чистый листочек и принялась что-то на нём писать. - А сейчас как себя чувствуешь?
- Хорошо. - уклончиво сказала я.
- Вот справка. Дату сама впишешь. Иди, мне некогда. - спустя три минуты протянула она мне листок.
- Спасибо. До свидания. - откланялась я и побыстрей выскочила из медпункта.
"Все сегодня злые. И хмурые. - констатировала я, высматривая Песчаника. - Стоп, где джинчурики?".
Внутри я начала паниковать, но внешне осталась спокойна.
Одна часть разума паниковала, а вторая рекомендовала посмотреть вверх.
Что я и сделала. Гаара спокойно сидел на верхней ветке абрикосы. Наблюдал за мной, но молчал как партизан.
"Реакцию мою проверяет? - дошло до меня. - Буду ли я нервничать? Ага, сейчас, два раза".
- Ты там слезать собираешься? Или мне за лестницей сбегать? - ехидно уточнила я.
Вместо ответа Гаара сделал сальто и спокойно спрыгнул с двухметровой высоты.
"Однако. Хм, а как он туда залез? Нет, я бы до той ветки, припустим, долезла. А потом меня бы снимать пришлось. - я вспомнила как в детстве залезла на гараж. Влетело мне тогда"...
- Идём домой. Голова болит. - в магазин идти сил не было, да и желания тоже.
А как вспоминаешь, что в школу идти... То хоть вешайся. Хот если я и буду вешаться, то у директора возле кабинета. На память, так сказать.
Да и дворняжка сидела на мокрой тропинке и сверлила нас своими глазами. Врядли так смотрят собаки, которые выпрашивают еду. Но мне уже было чихать на то, как она там смотрит. Не кусается и то хорошо.
Nigai Tsukuri