Не отпустит время из глубины горя.
Нет выхода нам из-за чёрных дверей.
Со дна ужасного кровавого моря
мучаем ночами сердца матерей...
Простите, что приходим из тьмы как тени,
в сумерках памяти растревожив вас.
Оборван путь... Однажды встретились с теми –
выбравшими нас в необратимый час...
Добрый Бог! Где ты был, когда души рвались
в посмертных хрипах из истерзанных тел?
Слуги дьявольские злобно издевались...
Поглотил судьбы трагический предел...
Нет выхода нам из-за чёрных дверей.
Со дна ужасного кровавого моря
мучаем ночами сердца матерей...
Простите, что приходим из тьмы как тени,
в сумерках памяти растревожив вас.
Оборван путь... Однажды встретились с теми –
выбравшими нас в необратимый час...
Добрый Бог! Где ты был, когда души рвались
в посмертных хрипах из истерзанных тел?
Слуги дьявольские злобно издевались...
Поглотил судьбы трагический предел...
В сонной мякоти благодатных постелей
вас бережёт тихих ночей череда.
В сетях меридианов и параллелей
истлеют наши кости и черепа...
Веет холодом печального забвенья
мрачной музыки томительный мотив.
Бездна жизни источает трупность тленья
рок случайности предсмертной затаив.
Скорбь свечей дрожит в немых ликах иконных.
Омывают слёзы тайну смертных мук.
Сколько живущих и ещё не рождённых
безысходно канет в кровожадный круг?
Нас не пощадила мертвечина страха...
Вам не ощутить, что испытали мы,
на пороге всё поглощающей тьмы,
упокоившей неисчислимость праха
жертв очередного маньяка...
вас бережёт тихих ночей череда.
В сетях меридианов и параллелей
истлеют наши кости и черепа...
Веет холодом печального забвенья
мрачной музыки томительный мотив.
Бездна жизни источает трупность тленья
рок случайности предсмертной затаив.
Скорбь свечей дрожит в немых ликах иконных.
Омывают слёзы тайну смертных мук.
Сколько живущих и ещё не рождённых
безысходно канет в кровожадный круг?
Нас не пощадила мертвечина страха...
Вам не ощутить, что испытали мы,
на пороге всё поглощающей тьмы,
упокоившей неисчислимость праха
жертв очередного маньяка...