Страшные истории и мистические истории

Цепная дворняга, нехотя высунувшись из своей конуры во дворе, звякнув цепью, лениво пролаяла, услышав дружный смех ребят.
- А кошек твоя бабушка не держала? - перестав смеяться поинтересовался Никита.
- Соседская рыжая кошка, Сонька заходит иногда, но бабушка прогоняла её. Не любила она котов и кошек этих... - Тёма задумчиво погладил подбородок. - Вообще странная в последнее время была. Боялась чего-то. Собаку вон несколько лет назад завела.
- Соседская?.. Да от вас до соседей добрых с полкилометра будет. - Никита махнул рукой в сторону деревни.
Подойдя к заправленной койке, Артём двумя пальцами ухватил краешек сложенной мятой бумажки, торчащей из под выцветшего настенного ковра с изображением оленей на водопое. Из написанного, видимо, в спешке корявым почерком, было невозможно прочесть текст, поэтому молодой человек скомкал листок и кинул его в печку.
- Темнеет уже... Вроде ещё не так поздно. Пиво будешь? - не дождавшись ответа, Артём вышел на кухню.
Спускались сумерки. Осенний пейзаж поблек, окутавшись в серо-синие тона, к тому же усилился ветер. Редко какой заблудившийся комар "протанцует" по стеклу с наружной стороны окна и с порывом ветра исчезнет в вечерней прохладе.
Никита оглядел комнату. Перед ним стояла упомянутая старая койка с блестящими хромированными душками, над выцветшим ковром - две чёрно-белые фотографии в деревянных рамках, на комоде, что в углу за койкой, старый механический будильник, громко тикая, опустил стрелки вниз, показывая половину седьмого вечера. Довершал эту небогатую обстановку круглый стол, стоящий посредь комнаты, над которым низко свисал старомодный абажур. Внимание Никиты привлекли две фотографии над ковром. С одной из них на него смотрело лицо молодого солдата военных времён, с массивным подбородком, с другой - ровесник военного, с тонкими чертами лица, уставшим взглядом и зачесанными назад длинными волосами, оканчивающимися чуть ниже затылка.
"Причёска лопатой..." - хмыкнул про себя Никита.
- Тёма, а у тебя что, дед воевал? - спросил он, рассматривая военного.
- Да. А как ты догадался? - Артём зашёл в комнату с двумя поллитровыми бутылями.
- Ну он в форме военной ведь.
- Не, это брат его - Аркадий Василич. Он заключённых охранял, когда война была. А дед Степан всю войну прошёл. - с заметной нотой гордости ответил Тёма.
- А кто из них живой сейчас остался? Всё таки столько лет прошло. - Никита спросил больше из вежливости, особого интереса слушать о подвигах деда своего друга у него не было.
- Дед Степан лет десять как умер - сердце больное было. А брат его, Аркадий... - Артём перевёл взгляд в сторону окна и стал вглядываться в тёмную даль, туда, где низкая изгородь теряется между стволов осин, отделяя бабушкин участок от заброшенной дороги. И перейдя на полушёпот, продолжил. - Знаешь, почему эту дорогу называют мёртвой? Вернее "мёртвым шоссе".
- Знаю только, что если по ней в нашу деревню направиться, то ничего не случится. А если до соседнего колхоза, да ещё ночью... Слышал, что люди тут пропадали. И не одного живым так и не нашли.
- Брат деда тоже пропал там. Возвращался с сенокоса, уже темно было, да так до дому и не дошёл. Кинулись искать утром, только одни сапоги на обочине нашли. Стоят, носками к лесу, а босые следы дальше ведут, к болотцу. Места там непролазные, глухие, никто так и не смог объяснить, зачем он туда пошёл ещё и без сапог. Может увидел что... Или кого. Может спугнуть боялся или наоборот - привлечь внимание, вот и скинул обувь. Отец Владика - парня из параллельного класса, если помнишь, рассказывал, что если во второй вторник и последнюю пятницу августа ночью наблюдать за дорогой, спрятавшись в придорожных зарослях, то после полуночи можно наблюдать шествие покойников. Только смотреть надо не в сторону нашей деревни, а в другую. И где-то часа в два ночи можно увидеть того, кто когда-то здесь пропал и не нашёлся. - Тёма нервно хлопнул себя по шее: всё таки один из "пискунов" ухитрился попасть в дом и укусил хозяина.
- А ты сам-то в это веришь? - Никита криво усмехнулся, недоверчиво посмотрев на друга. - Папа Владика за воротник не слабо закладывал. Проспится в своей "хлебовозке", а потом кошмары всякие видит. Нет, в городе нельзя такое рассказывать, а то засмеют.
- Ну не хочешь - не слушай! - обиделся Артём.
- Да нет, я не то хотел сказать. Просто я считаю, что всему есть объяснение. Вот для начала возьмём название этой дороги. Почему её назвали "мёртвой"?
- Почему?
- Потому что есть новая, а этой никто уже не пользуется. Новую дорогу проложили в аккурат до пристани, да и старая пришла в негодность: как весна, так её размывает постоянно. Ремонтировать каждый год надо. То обвалится по самому центру, то края осыпаются почти до середины. А люди пропадают? Так ты вспомни, когда в школе учились, сколько зим подряд волки в деревню наведывались. Даже собак домашних таскали, а про...
Сквозь слабое потрескивание дров в печи и тиканье будильника вдруг послышался монотонный глухой стук. Зрачки Никиты тут же стали большими, воображение рисовало жуткую картину, как оживший мертвец стучит по крышке гроба изнутри. Побледнев, он посмотрел вверх, откуда доносился непонятный звук.
- Да расслабься, это ветер. Крыша худая совсем, заделывать надо. Вот видишь, не веришь в нечисть, а сам ветра пугаешься. - Артём поставил пустую бутылку возле ножки стола. - Пиво закончилось, прогуляемся до магазина?
- Давай так. Ты за печкой приглядывай, а я сам схожу. - Никите очень хотелось дать понять другу, что вышедший конфуз со стуком на чердаке, это не испуг, а банальный ступор от неожиданности.
- Тогда успевай. Магазин до десяти работает, а тебе минут двадцать до деревни только добираться. - накинув свитер, Тёма собрался проводить одноклассника до двери.

Холодный ветер стеганул по лицу дождливой плетью, бледный луч карманного фонарика выхватил из темноты ступеньки крыльца, мокрые мосточки, за покачивающимися, блестящими от влаги стволами осин скрывалась низкая калитка. Шум листвы иногда дополнялся свистом проводов, что висели на ближайших деревянных столбах, стоящих вдоль дороги. В такую пору возникает непреодолимое желание запереться дома, закрыв шторами окна отгородиться от непогоды и подвинувшись ближе к тёплой печи наслаждаться домашним покоем.
Укус комара стал зудеть сильней, поэтому, вернувшись в дом, Артём решил обработать его "Звёздочкой", как давно в детстве, когда вернувшись из леса с корзиной грибов, бабушка открывала верхний левый ящик комода и доставала ему крохотную круглую баночку красного цвета с жёлтой звездой на крышечке. Подойдя к комоду, он потянул за ручку того самого ящика. Аромат валерьянки, распространившийся по комнате, подсказывал, что лекарства бабушка держала всё там же: небольшая картонная коробка с таблетками и бутылочкой йода скрывалась под запечатанным письмом. Сдвинув его в сторону, взгляд остановился на конверте, где отсутствовал почтовый штамп. Видимо, бабушка, написав письмо своей дочери - маме Артёма, по каким-то причинам не смогла его отправить:

"Здравствуй, Катерина! Спасибо за высланный Алмагель, здесь его сложно достать. Здоровье, слава богу, нормальное, только не высыпаюсь я. Ночью стала слышать, будто в доме кто-то есть, от того и просыпаюсь. Страшно. Начинается с того, вроде кошка во дворе мяучит соседская. Сколько раз выходила чтоб прогнать - не видела, а Бекасик, услышав её, почему-то в будку забивается, хотя охранять должен. Только засыпать начну, кто-то кочергой в печи, что на кухне, угли холодные переворачивает. Переворачивает и вздыхает, тяжело так. До утра потом уснуть не могу. Не так давно к знахарке нашей ходила. Та заговор дала. Вот эту бумажку каждый вечер перед сном читаю и за ковёр прячу. Сама знаешь, советская власть не дала таки разрешения церковь открыть тут, а так бы освятила дом. Так что Тёмку ты сюда не отправляй, чувствую добром это не кончится для него. Мне-то, старой, недолго осталось, а вот ему... Наверное, Катерина, пришло время тебе рассказать правду об отце твоём. Сердце подсказывает, не увидимся уже, скорее всего. В общем отец твой - не папа Стёпа, как ты привыкла его называть в детстве. Ты родилась, когда мы с ним уже были вместе, но настоящий отец у тебя - это его брат, дядя Аркадий, который якобы пропал. С Аркадием мы были в браке пару лет. Как-то, приехав в отпуск, я уже беременная тобой была, он стал сильно выпивать, руку поднимать на меня стал. Было это уже после войны, так как Степан вернулся, он же и вступался за меня. Аркадий вернулся злым, один раз обмолвился, что пришлось им расстреливать изменников родины, замкнулся после этого, только своего одноглазого кота Тимку и любил. Однажды Аркадий крепко избил меня за то, что постельное бельё поздно спохватилась постирать, узнав об этом, Степан отвесил ему оплеуху, сказав, что ещё раз такое произойдёт, то выгонит его из дому. Аркадий, поняв, что Степану до меня не всё равно, пригрозил, мол, "Если сойдётесь, то не дам я вам спокойной жизни и детям вашим не видать будущего". На тот момент я точно знала, что хочу быть со Стёпой".

В горле словно ком встал. Артём взглянул на фотографию над ковром. Человек в форме, так значит вот его дед? Не верилось. Столько лет он привык считать своим дедушкой деда Степана, а теперь? И почему Никита указал на Аркадия? Внешнее сходство? Возможно. Вопросы крутились в голове. Вдруг, вечернюю тишину прервал непонятный шорох, шедший со стороны кухни. Тёма прислушался. Вот тикает будильник. Ветер гуляет по чердаку, на улице воют оборванные провода... Но что это? Снова донёсся едва уловимый на слух, тихий металлический скрежет, сопровождающийся лязгом, словно кто-то канализационный люк отодвигает. По спине пробежали муражки.
- "Похоже сквозняк печную дверцу открыл". - успокаивая себя молодой человек направился на кухню закрыть заслонку дымохода. - "А со включенным светом, похоже, не так страшно будет".
Пробравшись сквозь развешенное поперёк всей кухни стиранное бельё, молодой человек щёлкнул выключателем. Ожидаемого света не последовало. Чиркнув спичкой, он поднёс крохотный огонёк к оплывшему огарку над умывальником. Чуть потрескивая и коптя, тусклый свет разлился по кухне, отбрасывая причудливые тени от сушащегося белья на стену, со стороны которой находилась печка. Артём вернулся к письму:

"Тем вечером Аркадий вернулся сам не свой, злее чёрта, пьянющий в дым. Ни слова не говоря схватил кочергу и стал наотмашь бить ею меня по спине. Я думала, что умру от невыносимой боли, но вовремя подоспевший Степан сбил его с ног, отобрал эту железяку и, схватив висевший офицерский ремень, накинув на шею Аркадия, поволок его в хлев. Когда всё стихло, я тихонько вышла к ним. Аркадий лежал на полу с выпученными глазами и вывалившимся языком. Как оказалось, он задохнулся, пока Степан волочил его. Мы испугались, ведь он не дышал, пульса тоже не было, поэтому забросали его сеном, пока не решим что делать дальше. Степан твёрдо решил идти в милицию и признаться во всём, но я отговорила, сказав, что одной мне ребёнка не прокормить, поэтому мы вернулись в дом и стали ждать, пока стемнеет. Глубокой ночью Степан повёз на лошади мёртвого Аркадия до топкого болотца у дороги, поставил у обочины его сапоги, будто бы тот сам утопился. Тот самый ремень офицерский, утопил там же. Тимка, кот его любимый, убёг через месяц. Не прижился он у нас без хозяина. После этого мы договорились никому, до самой смерти, не рассказывать об этом. Однажды, конечно, хотелось во всём сознаться, когда люди пропадать стали, но Аркадий-то тут причём? Хотя и странно, до него такого не происходило..."

Мороз прошёлся по коже Артёма. Но самое неприятное то, что после прочитанного стало холодно внутри. Казалось, ни одна печка в мире не способна растворить этот душевный, холодный ужас. Дочитывать письмо он не стал. "Где же Никита? Надо скорей уходить отсюда!" - молодой человек глянул на будильник. "Без четверти двенадцать ночи уже. Неужели не придёт? Может встретил кого-то ещё из одноклассников?"
Тревога росла. Дрова в печке догорели, хотя печь давала ещё жар. Но ведь вся ночь впереди, а за дровами надо было выйти во двор.
"Дождусь Никиту, а там..." - завернувшись в одеяло, Артём сел на койку.

Сон прервал лай дворняги и звон цепи. Тёма так и не понял, приснилась ли ему лающая собака или на самом деле Бекас кого-то "встречал". Открыв глаза он понял, что свет есть только на кухне, от свечи. Свет отключили? Скорее всего где-то из-за сильного ветра упал столб, оборвав провода. Тишина. Только отсчитывает секунды старый будильник. Стрелки показывали двадцать минут второго ночи. Ветер на улице стих, только слышно, как где-то капает вода. Вот снова звякнула цепь, значит не приснилось... Бекас дважды странно квакнул и затих... Что это? Опять тишина. Артём, изучая причудливые тени на стене от развешенного белья в кухне, ждал, лёжа на койке. Ждал то ли утра, то ли Никиту. Вот одна тень похожа на слона - это бабушкина кофта в такой странной форме застыла на бельевой верёвке... Рядом мятое полотенце "прикинулось" хвостом самолёта... А вот "фигура" человека с длинными руками... Вдруг фигура бесшумно кинулась к тёмному дверному проёму, ведущего во мрак коридора... Сердце бешено заколотилось и, казалось, вот вот выскочит из груди... дыхание перехватило.
- Никита!? Это ты? - сильнейший испуг исказился в голосе срывающимся криком. - Никита!!
Сборы заняли минуты полторы. В панике Артём чуть не забыл фонарик. В голове пульсировали обрывки письма: "Тёмку ты сюда не отправляй, добром не кончится..."
Задув свечу, освещая перед собой дорогу фонариком, молодой человек, выйдя в темноту коридора, закрыл за собой дверь. "Главное, панике не поддаться, главное панике не поддаться..." Шкаф с верхней одеждой, за ним - тумбочка. В детстве он самостоятельно заменил ей ножку, дед был очень доволен.
"Дед Степан всё равно останется для меня дедушкой, не смотря на письмо. Ведь только он..."
Дыхание замерло. Там впереди, после тумбочки, лестница уходила на чердак. В свете фонарика мелькнул на ступеньках кошачий хвост и скрылся наверху.
- Кис, кис, кис... Сонька! - Артёму стало легче, от встречи хоть какой-то живой души.
"Соседям кошку принесу, может у них пережду до утра".
Ступеньки страшно скрипели, а в свете фонарика появились косые, серые стены шифера. Из-за ближайшего печного дымохода выглядывал кончик пушистого хвоста.
- Сонька! Иди сюда.
Показался край кошачьей спинки... которую била крупная дрожь. Подойдя ближе, Тёма понял, что это не соседская кошка. Крупный кот, с одним глазом, пригнувшись, неподвижно сидел, поджав уши, и напряжённо глядел вверх. В широком зрачке единственного глаза читался ужас, а шерсть его встала дыбом.
Взгляд скользнул по полу из опилка, поднимаясь по косым, серым стенам... Вот уже верхняя балка... Бешено заорал кот.
- Мяаау!..
Последнее, что ощутил Артём, стягивающую, холодную хватку кожаного ремня на шее, которая тянула его вверх, под крышу... Выпавший из рук фонарик бледным лучом на миг осветил дёргающиеся ноги.

Тихо ложился первый снег. В утренних сумерках запахло зимней свежестью. О вчерашнем ненастье напоминали только тёмно-серые пятна на белоснежном "ковре" - грязные лужи портили пейзаж ранней зимы, пришедшей в эти края. По дороге, всё дальше удаляясь от деревни, не торопливо брёл человек, оставляя следы босых ног на снегу. Спотыкаясь и не обходя лужи, шёл неведомо куда Никита. Редкие снежинки так и не таяли, попав на его бледно-синюшное лицо.