Страшные истории и мистические истории

Утро третьего дня непогоды выдалась менее дождливым, чем предыдущие, даже небо почти освободилось от свинцовых давящих облаков. Бледный свет все же не вернул цвета городу, снисходительно оставив серо-белые тона. Звук открывающийся двери кладбищенской сторожки вспугнул нахохлившихся воронов, с карканьем разлетевшихся в разные стороны. Раздался сухой кашель и из-за двери флигеля показался сам сторож, весьма похожий на испуганных воронов, в своем сером дождевике с капюшоном. На крыльце сторож остановился и, держась за перила, оглядел из-под капюшона кладбище. Дождь размыл некогда аккуратные дрожки до состояния грязевого месива, по которому невозможно было бы передвигаться без высоких резиновых сапог. Некоторые кресты покорежило, а надгробья сползли в грязь, даже металлические ограды слегка перекосило. Оставшись недовольным представившейся ему картиной, сторож взял прислонённую к крыльцу лопату и, ворча себе в капюшон, двинулся в обход. Останавливаясь почти перед каждой могилой, сторож качал головой, взирая на разрушения, оставленные этим ненастьем. Где это было возможно, он поправлял покосившие деревянные кресты и ставил на место металлические памятники. Проклиная в сердцах дождь и грязь, сторож двигался вглубь кладбища, где деревья росли чуть гуще, чем по краю. Около раскидистого вяза, ветки которого облюбовали мокрые с торчащими во все стороны перьями вороны. Не заметив вымытый из земли дождем корень дерева и спугнув мерзко закаркавших птиц, широко взмахнув руками, сторож с оханьем провалился куда-то вниз. Глухой удар головы о твёрдую поверхность отключил сознание, заполнив его странным, непонятным видением…
Свет факелов, которые держат люди в просторных балахонах, отбрасывает причудливые тени в полутьме. Люди в капюшонах тихо перешёптываться, поглядывая на н-образную кованного-металла конструкцию с множеством знаков и символов, тускло блестящую в отсветах пламени...
Сторож открыл глаза глаза и поморщился от боли в голове. Неяркий свет из-за нависших деревьев все же дал понять, что он провалился в яму. Упершись руками в мокрую землю, сторож с трудом поднялся из грязевой лужи. И огляделся более внимательно, то, что он принял за яму, когда-то было довольно просторным подземным помещением. Под ногами все ещё угадывался местами выщербленный, но всё же каменный пол. Стены с остатками кладки, конечно, испорченные временем и корнями деревьев, производили удручающие впечатление. Мысленно вспоминая карту кладбища, сторож мог поклясться, что в этом районе нет ни одного склепа, тем более такого большого. Словно в ответ на его мысли вороны, сидящие на дереве у края ямы, зловеще закаркали. Сторож поднял голову и шикнул на птиц, которые, как ни странно, тут же замолкли. Тишина внезапно обволокла место, где он стоял, и сторожу стало так жутко и страшно, как никогда. Скорее наверх, в сторожку к теплой печке и жестянке с какао, только подальше от этого места. Вот и впереди виднеется какая-то металлическая конструкция, напоминающая лестницу. Сторож уже взялся было рукой за покорёженный металл и вдруг остановился, и словно ток прошёл сквозь него. Не обратив на это, впрочем, никакого внимания, лишь на минуту как будто задумавшись, он, не спеша, продолжил подъем вверх. Оказавшись на краю склепа, сторож огляделся и, обойдя яму, подхватил оброненную лопату. Если бы кто увидел его со стороны, то однозначно сказал бы, что это не тот ворчавший человек, который пару часов назад вышел из сторожки. Несмотря на слякоть, сторож довольно бодро двинулся в сторону кладбища, где издревле хоронили умерших от болезней и эпидемий людей. Вскоре его фигура с довольно большим узлом появилась около обнажившегося дождем склепа. Узел представлял собой серую ткань грязного, местами истлевшего погребального савана. Спустившись в склеп к н-образной конструкции, сторож возложил к её основанию узел и стал аккуратно размывать грязную дурно пахнущую тряпку. Внутри были кости и черепа, которые он собрал в виде пирамиды перед металлической конструкцией. Осмотрев ковку металла внимательнее, сторож заметил, что некоторые символы покорёжены и разбиты, да и сама конструкция проржавела. Покачав головой, сторож натянул на металлический каркас зловонный саван, наподобие одежды и, отойдя чуть назад, залюбовался сделанным. Зловеще улыбнувшись из-под капюшона, он произнес слова, разорвавшие тишину кладбища: Сие, да будет алтарь мой!