Страшные истории и мистические истории

За окно электрички мелькали покосившиеся серые домики чередуясь с густыми перелесками. Монотонный стук колес и шуршащий шум ветра из приоткрытой форточки убаюкивал Дениса, и он погружался глубоко в свои мысли.
Участок 10 соток и небольшой каркасный домик в дачном посёлке достался ему в наследство от недавно скончавшейся бабушки, туда он сейчас и направлялся.
В детстве Денис часто гостил у бабушки на даче, помогал с огородом, ходил ловить рыбу на местный прудик и просто бегал изучал окрестности с пацанами с соседней деревни. Яркие и тёплые детские воспоминания грели его вместе с лучами весеннего солнца, льющимися через окна вагона.
- Осторожно, двери закрываются! Следующая станция Кашинская! - приговорил из шипящего динамика мужской голос.
- Моя. - прошептал Денис. И, очнувшись от сладкой дрёмы, направился к дверям тамбура.
Платформа была пустой, кроме него никто не вышел из электрички, только огромный мохнатый пёс сидел у спуска с платформы, и изучал Дениса грустными умными глазами.
- Привет, меня встречаешь?! - усмехнулся Денис, и потрепал собаку по лохматой голове.

Луна светила над селом,
И все объято было сном.
Не спал в округе только Гришка:
Шел испытать себя парнишка.

Его был план предельно прост:
Явиться ночью на погост,
Тем и проверить свою смелость,
Отвагу, мужество и зрелость.

И вот - последний поворот,
Он у кладбищенских ворот,
Уже хотел шагнуть за них,
Но шум услышал и притих.

Тяжелые капли дождя барабанили по крыше сторожки кладбищенского сторожа. В небе сверкали молнии, раскаты грома сотрясали окрестности. Порывистый ветер гнал остатки мусора, листву по дорожкам кладбища. Ветер усилился, и поднял в воздух корзинку с искусственными цветами, поднятую с одной из могил. Корзинка ударилась о стеклопакет сторожки, заставив сторожа немного вздрогнуть.
Парень подошел к окну и задернул занавески, затем взял пульт и включил телевизор.
Пискнул тумблер СВЧ-печи, дав понять, что еда согрелась. Электрочайник тоже подал знак о готовности кипятка. Сторож неторопливо достал ужин и сварганил чай, после чего снова сел перед телевизором и начал наслаждаться детективным сериалом. Обход он давно уже сделал, закрыл ворота погоста. Теперь до утра он не должен был выходить из своего домика, ибо в эту ночь придут Они. Люди Непогоды, Существа Бури - у них много имен и названий. Но как ни крути, все их названия и имена звучат как-то зловеще, с потусторонним акцентом. И эта ночь должна был быть особенной. Нет, это была не ночь пятницы тринадцатое и не ночь Хеллоуина. Даже не ночь Ивана Купалы.
Это была обычная летняя ночь, но такая, когда сильная жара уступила место прохладе. Ночь встречи двух фронтов: холодного и теплого. И именно этими ночами приходят те самые существа. И не только летом.

"Бояться надо живых, а не мёртвых", говорили они... Гм... Знаете что? Катитесь вы все к чёрту...

Недавно я переехал в Москву, в поисках лучшей жизни. Ну, знаете, тот момент в жизни, когда думаешь, что ты поменяешь место жительства и тебе сразу станет легче. По крайней мере, мне хотелось думать именно так. Мой старший брат Антон, который уже давно живёт в Москве, согласился помочь с поиском работы и квартиры на первое время. Пожить у него, к сожалению (а может и к счастью), не представляется возможным, по причине его довольно шумной личной жизни. Прямиком со станции Антон сразу повёз меня на моё временное место работы.

— Ну, вот мы и приехали, Миша. Бери документы и иди к начальству, я тебя подожду пока.
Выйдя из машины, передо мной встала мрачная картина. "Отличное" место ты откопал. Просторно и соседи тихие... "молодец", Антоха...

В детском лагере есть колодец, рядом со сторожкой. Деревянный сруб с домиком-крышкой. На крышке написано: "Техническая вода". Объясняли, что такую воду пить нельзя, её используют только для полива огорода, клумб и деревьев. Крышку надо было обязательно закрывать, чтобы в колодец не попадала грязь. Естественно, ребята периодически забывали это делать. Никакие напоминания не помогали.

И вот однажды, когда все сидели за обеденным столом, в столовую вошел сторож и ледяным голосом сообщил, что только что нашел в незакрытом (а сколько раз говорили!) колодце дохлую мышь. Народ отреагировал вяло. Сторож продолжал тем же тоном, каким говорят дикторы в новостях: «Я сделал ей анализ, эта мышь больна туляремией». Мы как-то насторожились. Слово незнакомое, но звучит неприятно. Из дальнейшего сообщения стало ясно, что болезнь передается людям, она неизлечима. Поскольку все брали воду из колодца, а когда туда попала мышь, неизвестно, велика вероятность, что мы смертельно больны. Инкубационный период — две недели. Потом несколько дней мучений — и конец.

Это была настоящая немая сцена, как в «Ревизоре». Кто-то шепотом подсчитывал, успеем ли добраться до дому, попрощаться с родителями. Одна девочка закашлялась. «Первый признак туляремии», — прокомментировал сторож. Девочка уже кашляла так неудержимо, что у нее началась рвота, истерика.

Небосвод, затянутый серыми свинцовыми облаками, навевал тягостно-депрессивное настроение. Дождь, не прекращающийся вторые сутки, раскрасил окружающий мир в черно-серые тона. Дома в городе из некогда ярких цветных построек стали похожи на черные коробки. Одинаково безликие прохожие под черными зонтами шли по темному тротуару. Редкие, теперь невзрачные автомобили, неспешно ехали по черной автостраде. По вечерам пелена дождя крала у зажигающихся окон домов и уличных фонарей, изначально желтые и оранжевые цвета, превращая их свет в бледно-желтое сияние. Мрачнее всего в эти дни, наверное, выглядело кладбище, находившиеся на холме на окраине города. Забытое людьми из-за непогоды, ощетинившись крестами и надгробьями среди редких вековых деревьев, оно словно нависало над городом. Без электрического освещения, по вечерам сквозь пелену дождя пробивался единственный тусклый огонёк из окна флигеля кладбищенского сторожа...

Сквозь ночь, навеянную страхом,
Пронзая каждый уголок,
Луч света бил, но тут же взмахом
Его сгубил ночной ездок.

И здесь же робко и тревожно,
Как будто в самый первый раз,
Огонь разлился осторожно
И вдруг потух от взгляда глаз.

Но вскоре в маленьком оконце,
Пытаясь что-то предпринять,
Мелькнуло маленькое солнце,
Но и его он смог унять.

Эта история произошла неделю назад. Ох, забыл представиться, меня Олегом звать. Вы не поверите в то - что я сейчас расскажу!
Я работаю ночным сторожем в школе. Работа особо не пыльная. Да и особо не рискую. Ибо какому идиоту придётся воровать из школы... Да там и воровать нечего. Только тетрадки да учебники. Ну, есть ещё висящие картины Владимира Путина... Да только кому они нужны? Так, что-то я отошёл от темы. Так вот. Всё началось вечером. Я обычно встаю в это время. Как обычно я пошел, почистил зубы, умылся. Да вот только мой кот вёл себя странно. На меня смотрел как на чужого, а когда я попробовал его погладить, он вовсе испугался. Я был весьма озадачен. Он никогда себя так не вёл. Прежде чем уходить я налил ему в миску его любимое пойло - валерьянку. После этого я быстро вышел из дома и направился на работу.
Школа находится не далеко от моего дома, поэтому я очень быстро туда дохожу. Обычно меня встречает вахтёрша - старая противная Елена Николаевна, я всё время удивлялся, почему она не надзиратель в тюрьме. Как обычно, как только я вошел, она посмотрела на меня с презрением. Я забыл упомянуть, что на улице середина осени. И грязи было очень много, а я забыл сменную обувь. Как обычно, она проронила оскорбление "Свинья", на что я не ответил. Подождав пока все дети и учителя уйдут из школы, я начал закрывать везде двери. Первым делом я закрыл парадные двери, после чего пошёл к чёрному входу. Подойдя к чёрному входу, у меня побежали мурашки по спине. На меня кто-то пристально смотрел. Немного погодя я повернулся и увидел...

Молодая, миловидная, стройная женщина, в светло-сером пальто и чёрных брюках, заправленных в сапоги, умеренным шагом шла по пустому переулку. Близился полдень. Этот осенний воскресный день выдался особенно ветреным. Ветер поднимал желто-красные листья, разостланные ковром под деревьями красивой аллеи из высоченных кленовых деревьев. Хруст и шелест напуганных кленовых листьев, беспощадно возносимых ветром ввысь, успокаивал слух. Девушка продолжала идти, держа руки в карманах и жмуря глаза от встречного ветра, который нагло напорол ей на лицо осенний кленовый лист.
Девушка подошла к высоким распашным воротам с металлической калиткой и нажала на кнопку аппарата, вмонтированного в бетонной стене рядом с ними. Над аппаратом на стальной вывеске большими чёрными буквами было написано - Ospedale "MATTIN" (в переводе с итальянского: Госпиталь "УТРО").
- Это Роксанна Тассо... Мне... Я насчёт вакансии... Новая уборщица... – произнесла она, слегка смутившись, прикусив нижнюю губу и отпустила кнопку.
- Сейчас открою. Входите! – Послышался явно старческий голос из микрофона, сопровождаемый шумом помех в начале и в конце включения.

Уж так издавна заведено – воскресать на Рождество! Вот и Петр Петрович Миренков открыл глаза в городском морге, что по улице Седова дом 34, как раз 7 января этого года. Открыл глаза, скинул с себя простыню, сел и с удивлением обнаружил, что совершенно голый находится в каком-то тусклом мрачном холодном помещении. Осмотревшись, Петр Петрович понял, что находится в морге, так как рядом с ним на соседних столах лежали укрытые белыми простынями люди. Стало жутко и очень неприятно, зубы застучали – то ли от холода, то ли от страха. Вспоминая, что помнит последним – как ложился спать в своей квартире по улице Октябрьская, он начал размышлять о причинах попадания сюда. Неужели он умер? Или летаргический сон, клиническая смерть? Он много слышал об этом. Хорошо, что очнулся тут, а не когда уже зарыли. Петр Петрович попытался встать, но мышцы ног были словно атрофированы или же просто замерзли почти до окоченения, предательски оставались в том же положении, и когда ступни коснулись пола – мужчина упал, больно стукнувшись локтем об бетонный пол. Прохрипев что-то таким же онемевшим ртом, он оперся на руки и пополз из мрачного помещения в выходящий куда-то коридор.
- Надо не напугать сторожа, - промелькнула мысль в голове. – Представляю, как он удивиться моему появлению. Я б обалдел от вида, приползшего ко мне «зомбака». В таком-то виде, волоча ноги, окоченелого и ничего не говорящего - точно примут за зомби.