В один прекрасный вторник,
А может и не вторник,
А может в воскресение,
А может быть в четверг.
Песня
Все рассказы о скорой помощи начинаются всегда одинаково: «Поехали мы как-то на вызов...», а когда это было, никто уже вспомнить не в состоянии. Может, зима это была или лето, ну, персонажей, наверное, вспомнят, ну и себя, конечно. Вот и случай, о котором я хочу поведать, начинался именно так.
Вероятно, это был год 80 или 81 прошлого века. Довольно тепло, солнечно, зелено. Вызов получили по рации и звучал он приблизительно так:
- 16-я, 1116, отвечайте Рефлексу (Рефлекс - позывной Центральной станции Скорой помощи Ленинграда).
- Слушаем, 1116.
- Примите вызов, станция Ручьи, сортировочная, барак №19, мужчина, лом в голове, встречают. Как поняли? Прием.
- Повторяем, поняли, поехали.
А может и не вторник,
А может в воскресение,
А может быть в четверг.
Песня
Все рассказы о скорой помощи начинаются всегда одинаково: «Поехали мы как-то на вызов...», а когда это было, никто уже вспомнить не в состоянии. Может, зима это была или лето, ну, персонажей, наверное, вспомнят, ну и себя, конечно. Вот и случай, о котором я хочу поведать, начинался именно так.
Вероятно, это был год 80 или 81 прошлого века. Довольно тепло, солнечно, зелено. Вызов получили по рации и звучал он приблизительно так:
- 16-я, 1116, отвечайте Рефлексу (Рефлекс - позывной Центральной станции Скорой помощи Ленинграда).
- Слушаем, 1116.
- Примите вызов, станция Ручьи, сортировочная, барак №19, мужчина, лом в голове, встречают. Как поняли? Прием.
- Повторяем, поняли, поехали.
Служил я тогда на 16 подстанции города Ленинграда в качестве выездного фельдшера. Устроился на станцию в 1979 и за сообразительность или, как по-докторски звучит, за клиническое мышление довольно быстро повысился до Бригады Интенсивной Терапии, далее БИТ. Бригада как бригада, все врачебные скорые такие, но было и отличие довольно существенное: постоянный состав включал водителей, врача и двух фельдшеров. Так что очень скоро все в бригаде становились семьей или довольно дружной коммуналкой со своими привычками. И отношения, естественно, семейно-дружеские. Работы было много, мы, почитай, жили в машине: ели, пили, развлекались как могли.
Приняв вызов, включили «моргалки» и покатили по адресу. Едем, веселимся, повод-то не частый, а может, и вообще единственный в своем роде, естественно, едем хоронить, потому что лом штука тяжелая, железная и при попадании в череп ничего хорошего черепу не принесет. Рассуждаем, что, скорее всего, драка, 2, естественно, по-пьяни, ну, или что-то такое подобное.
Надо бы поподробнее остановиться на бараке № 19.
Строение это у всех работающих на подстанции было на слуху. Проживали там граждане весьма специфические, склонные к пьянству, и поэтому поводу на фоне неприязненных между собой отношений часто занимались руко- и ногоприкладством, поножовщиной и прочими непотребствами, так что лом в голове вполне соответствовал тамошнему быту. Надо еще сказать, что проезд на Ручьи был через ж/д переезд и проехать туда было непросто из-за частого движения составов. Ну в общем, едем, постояли у переезда, пересекли его, форсируем лужи, трясемся по колдобинам, подъезжаем и наблюдаем людское скопище человек 10 навскидку. Увидели они нас, руками замахали, забегали, встречают значит. Выходим, шум гам, крики, угрозы и прочее. Тела не видно, спрашиваем - где? И все эти десять человек разного пола и возраста руками в одну сторону указывают, вот же, вот же он. Мы в ту сторону посмотрели и челюсти наши, у всех четырех, как говорится, отвалились и стукнули по земле.
У стены барака в окружении сочувствующих стоит человек и обеими руками с двух сторон головы держит лом.
Пришли в себя, приблизились, расшугали сочувствующих, посадили человека на тут же стоящий пенек. Стали рассматривать да расспрашивать. Впечатление, скажу я вам, неоднозначное.
Сидит перед нами человек как человек, одет по-рабочему: в кирзачах, робе, ватнике, замасленный, конечно, ватник не очень густо красным побрызган, глазами лупает, звуки членораздельные издает, а в голове с виска на висок торчит лом. Не тот конечно лом, что в рост человеческий. Потоньше будет и покороче, где-то с метр, но лом, один конец острый, другой сплюснутый, с острого конца красным помазан. Спросили, отвечает, так, мол, и так: проезжал вагон с сортировки, надо его на другой путь направить, а стрелка не работает. Ломиком рельс поддел, стрелка перещёлкнулась, и тут он более ничего не помнит, очнулся, сидит у полотна, ломик в голове в землю упирается одним концом.
Взялся он за него обеими руками и к народу пошагал, народ удивился, попытался с налету ломик вынуть, мужик не дал. Тогда и скорую вызвали и сочувствовать стали, водки поднесли, в рот залили, чтоб не болело и закусить.
Далее не очень интересно. Ломик к голове покрепче бинтом примотали, анальгин с димедролом в мышцу прыснули, ну и, конечно же, в машину грузить стали, что само по себе непросто, никак в проем двери не помещается с такими рогами, ну, и с этим справились. Запросили место.
Диспетчер направления никак в толк взять не может, что с мужиком: и открытый череп, и инородное тело в 3 голове, и в сознании, и шока нет. Наконец дали больницу имени 25 октября, а находилась та больница аж у Измайловского собора, что с голубыми куполами, и ехать нам до него не менее 40 минут, а дороги разбитые и трясет неистово. В общем, сели мы со вторым фельдшером рядышком с мужичком в обнимку на носилки, приобняли его и, пока ехали, компенсировали все ухабы да рытвины как умели. Приехали, кое-как из машины его извлекли и на 2-й этаж в приемный покой пёхом доставили.
Изумление, которое настигло приемное, словами не описать! Сначала - что везем? Далее - ёмть! Следом оглушительная тишина. Ну, и наконец, междометия на любой вкус. Засуетились, забегали, пришел дежурный нейрохирург, витиевато выругался, и медсестры увели нашего страдальца в недра. На этом наши функции закончились. Мы отзвонились и покатили в свой район.
Последствия этого события накрыли нас в конце месяца. По правилам оказания скорой медицинской помощи на догоспитальном этапе существует обратная связь между стационаром и скорой. Сопроводительный талон или, проще сказать, направление на госпитализацию состоит из двух половин, часть заполняет скорая, а на оборотной стороне есть графа: окончательный диагноз и судьба пациента. Каково же было наше удивление, если не сказать более! Диагноз гласил: «Открытая черепно-мозговая травма. Инородное тело головы (лом). Выписан здоровым!».
Когда я это прочитал, меня тогда еще очень молодого и неопытного человека посетила мысль, которая подтвердилась с годами и неоднократно! На белом свете, оказывается, существуют люди, у которых головной мозг отсутствует начисто. То ли его нет изначально от рождения, то ли он атрофируется с годами за ненадобностью, но эти люди преспокойно себе живут. Ходят на работу, заводят семью. Живут - и ничего, и никто не знает об этом до тех пор, пока кому-нибудь из них лом в голову не попадет.
Галахов, Записки парамедика
Приняв вызов, включили «моргалки» и покатили по адресу. Едем, веселимся, повод-то не частый, а может, и вообще единственный в своем роде, естественно, едем хоронить, потому что лом штука тяжелая, железная и при попадании в череп ничего хорошего черепу не принесет. Рассуждаем, что, скорее всего, драка, 2, естественно, по-пьяни, ну, или что-то такое подобное.
Надо бы поподробнее остановиться на бараке № 19.
Строение это у всех работающих на подстанции было на слуху. Проживали там граждане весьма специфические, склонные к пьянству, и поэтому поводу на фоне неприязненных между собой отношений часто занимались руко- и ногоприкладством, поножовщиной и прочими непотребствами, так что лом в голове вполне соответствовал тамошнему быту. Надо еще сказать, что проезд на Ручьи был через ж/д переезд и проехать туда было непросто из-за частого движения составов. Ну в общем, едем, постояли у переезда, пересекли его, форсируем лужи, трясемся по колдобинам, подъезжаем и наблюдаем людское скопище человек 10 навскидку. Увидели они нас, руками замахали, забегали, встречают значит. Выходим, шум гам, крики, угрозы и прочее. Тела не видно, спрашиваем - где? И все эти десять человек разного пола и возраста руками в одну сторону указывают, вот же, вот же он. Мы в ту сторону посмотрели и челюсти наши, у всех четырех, как говорится, отвалились и стукнули по земле.
У стены барака в окружении сочувствующих стоит человек и обеими руками с двух сторон головы держит лом.
Пришли в себя, приблизились, расшугали сочувствующих, посадили человека на тут же стоящий пенек. Стали рассматривать да расспрашивать. Впечатление, скажу я вам, неоднозначное.
Сидит перед нами человек как человек, одет по-рабочему: в кирзачах, робе, ватнике, замасленный, конечно, ватник не очень густо красным побрызган, глазами лупает, звуки членораздельные издает, а в голове с виска на висок торчит лом. Не тот конечно лом, что в рост человеческий. Потоньше будет и покороче, где-то с метр, но лом, один конец острый, другой сплюснутый, с острого конца красным помазан. Спросили, отвечает, так, мол, и так: проезжал вагон с сортировки, надо его на другой путь направить, а стрелка не работает. Ломиком рельс поддел, стрелка перещёлкнулась, и тут он более ничего не помнит, очнулся, сидит у полотна, ломик в голове в землю упирается одним концом.
Взялся он за него обеими руками и к народу пошагал, народ удивился, попытался с налету ломик вынуть, мужик не дал. Тогда и скорую вызвали и сочувствовать стали, водки поднесли, в рот залили, чтоб не болело и закусить.
Далее не очень интересно. Ломик к голове покрепче бинтом примотали, анальгин с димедролом в мышцу прыснули, ну и, конечно же, в машину грузить стали, что само по себе непросто, никак в проем двери не помещается с такими рогами, ну, и с этим справились. Запросили место.
Диспетчер направления никак в толк взять не может, что с мужиком: и открытый череп, и инородное тело в 3 голове, и в сознании, и шока нет. Наконец дали больницу имени 25 октября, а находилась та больница аж у Измайловского собора, что с голубыми куполами, и ехать нам до него не менее 40 минут, а дороги разбитые и трясет неистово. В общем, сели мы со вторым фельдшером рядышком с мужичком в обнимку на носилки, приобняли его и, пока ехали, компенсировали все ухабы да рытвины как умели. Приехали, кое-как из машины его извлекли и на 2-й этаж в приемный покой пёхом доставили.
Изумление, которое настигло приемное, словами не описать! Сначала - что везем? Далее - ёмть! Следом оглушительная тишина. Ну, и наконец, междометия на любой вкус. Засуетились, забегали, пришел дежурный нейрохирург, витиевато выругался, и медсестры увели нашего страдальца в недра. На этом наши функции закончились. Мы отзвонились и покатили в свой район.
Последствия этого события накрыли нас в конце месяца. По правилам оказания скорой медицинской помощи на догоспитальном этапе существует обратная связь между стационаром и скорой. Сопроводительный талон или, проще сказать, направление на госпитализацию состоит из двух половин, часть заполняет скорая, а на оборотной стороне есть графа: окончательный диагноз и судьба пациента. Каково же было наше удивление, если не сказать более! Диагноз гласил: «Открытая черепно-мозговая травма. Инородное тело головы (лом). Выписан здоровым!».
Когда я это прочитал, меня тогда еще очень молодого и неопытного человека посетила мысль, которая подтвердилась с годами и неоднократно! На белом свете, оказывается, существуют люди, у которых головной мозг отсутствует начисто. То ли его нет изначально от рождения, то ли он атрофируется с годами за ненадобностью, но эти люди преспокойно себе живут. Ходят на работу, заводят семью. Живут - и ничего, и никто не знает об этом до тех пор, пока кому-нибудь из них лом в голову не попадет.
Галахов, Записки парамедика
Кинг
Отличная история!
А мозги-то похоже и впрямь не нужны ))))))