Страшные истории и мистические истории

Нашу школу закрыли на ремонт и нам приходится ездить на автобусе и домой и в школу. Я поругалась со своей лучшей подругой, плюс, весь день надо мной издевались мальчики. Я решила после школы, пойти домой пешком, это лучше, чем ехать домой в полном, душном автобусе. Была зима и темнеет рано. На часах было всего 18 часов, а темно было как 23 часа. Я шла одна и мне было не по себе. Все время казалось что за мной кто-то следит. Я каждый раз оборачивалась, но никого не видела. Я дошла до речки, она вся замерзла, ну просто лед и я решила пройтись по ней. Над ней было два моста и, когда под ними проходишь, все время кажется, что в этой темноте кто-то есть. Мне стало страшно и я решила ускорить шаг. Позже я успокоилась, но не надолго. Сзади меня раздались крики. Я обернулась, но никого не увидела и мне стало уже реально страшно. Я побежала и из-за того, что я не такая легкая (40 килограмм) лед стал трескаться. Я бежала по самой реке, но меня это не остановило. Я добежала до лестницы и стала подниматься. Тут, меня кто-то схватил за ногу и я закричала.

- Кто ты? Что тебе от меня нужно? - спросила я у нечто.
В ответ я услышала молчание. Я пнула этого монстра и поднялась по лестнице. Дальше я добежала до домов, но на удивление, ни в одном доме не горел свет. Я подумала что в нашем микрорайоне вырубили свет, но ведь фонари горят! Я выбежала на дорогу и побежала по ней. Рядом с нашей дорогой находилась трасса, где каждый раз много машин. Но не на нашей дороге, ни на трассе, не было машин. "Это конец, это конец" - думала я про себя. Вскоре подъехал автобус и оттуда вышла моя бывшая лучшая подруга. Она увидела что я вся в слезах и обняла меня.

- Гузеля (моя подруга). Я так рада что ты здесь. За мной кто-то бежит. - но Гузеля лишь рассмеялась.
Это была не она, Гузеля никогда так истерично не смеялась и я вырвалась из ее "объятий".
- Почему ты убегаешь? - спросила "Гузеля".
- Ты... ты... Зачем ты гоняешься за мной? - спросила я в слезах.
- Мне нравится когда другие страдают. - наконец оно мне ответило.
- Где все люди и машины? - спросила я. Как-то странно, мне было не интересно за что он меня убьет, кто он такой. Мне было интересно где все.
- Это иллюзия. Все они здесь, но ты их не видишь.

Есть в городе Краснозаводске (городе моего детства) живописное местечко под названием Петухова дача. В лесу на отшибе стоит красивая старинная усадьба помещика, фамилия, которого, кажется, совпадает с названием. Домик весь резной с крылечком, а на самой высокой крыше красуется петушок. А вокруг лес глухой, в основном сосны - красавицы. Поместье после революции 17-го года перешло в руки Советской власти. Хозяин то ли за границу бежал, то ли помер. А на территории Петуховой дачи отстроили советский профилакторий для рабочих местного завода. Поставили качели - лавочки, построили корпуса, столовую, баню. От старого здания в глухой лес проложили асфальтированную дорожку, которая заканчивалась у обрыва. Там открывается красивый вид на дремучий лес и узкую извилистую речку, протекающую внизу.

Будучи детьми, я и мои подруги часто бывали на территории Петуховой дачи. Знали мы сто лазеек, навещали отдыхающих детей и ходили с ними в дремучий лес за малиной, земляникой и грибами. Были у нас свои тропы, которые простирались намного дальше асфальтированной дороги. О даче помещика Петухова, конечно, ходили разные байки. И про сокровища, спрятанные на территории усадьбы и про проклятье сбежавшего хозяина и про появление призрака помещика. Позже говорили о нечистой силе в лесу, которая пугает грибников, заставляя плутать в лесу по кругу несколько суток. Но с нами - детьми - никогда ничего не происходило. Когда мне было уже лет 17-18, я вдруг вспомнила об этом загадочном месте. Было это так.

Мой дед был художником. Его картинами люди не могли налюбоваться. Зимние грустные пейзажи я любила больше всего, с самого детства. Однако, запомнился он вовсе не изображениями природы, а своими портретами. Портреты дед создавал своеобразные. Он не мог врать холсту, поэтому рисовал людей такими, какие они есть на самом деле. Удивительно, как он с порога понимал, хороший человек или плохой. Может дар у него был такой? Я до сих пор не понимаю, как это ему удавалось. Порой к нему приходили красивые люди, с идеальными фигурами, в красивой блестящей одежде, а на холсте вырисовывались какие-то безобразные существа, вместо сияющих красавцев. Разумеется, после таких "работ" на деда многие сильно обижались, до драк доходило. А иногда наоборот: приходили к нему совсем невзрачные, тускло одетые, простые и иногда даже с увечьями, люди, которых он изображал потрясающе красивыми. Ну не мог он врать сам себе и никогда никому не отказывал. А люди продолжали идти к нему с уверенностью, что они обязательно окажутся "хорошими".

Помню, дед говорил мне, когда я была маленькой: "Никогда не ври себе, я вот если вижу, что человек злой, нехороший, то я никогда не нарисую его красивым. Он того не заслуживает. Он не красивый на самом деле. Внешняя оболочка почти ничего не значит".

Может из-за своего неумения врать себе и холсту, дед так и не прославился и даже нажил за свою жизнь много врагов, особенно среди сильных мира сего. Многие считали его сумасшедшим и даже пытались навязать это мнение мне. Но я точно знаю, что мой дед был вполне адекватным человеком, просто у него был дар, было много талантов и он был в их власти. Я его очень любила и никогда не считала сумасшедшим.

Тимми был единственным ребёнком в семье. Родители его очень любили. Он был крайне способным мальчиком, уже в 7 лет он завоёвывал медали на соревнованиях по плаванию, отправлял в редакции свои стихи. Тимми умел различать грань между добром и злом. В школе его любили все учителя, он был примером для подражания. У него было много друзей, к 14 годам ему предложила встречаться самая красивая девушка из класса. Он был крайне везучим мальчиком. Но однажды ему всё-таки очень не повезло. Проходя в тёмном переулке, его избили и отняли мобильник, куртку, его стихи и рисунки, которые он носил с собой, порвали. Тимми так сильно ударили по голове, что у него было сотрясение мозга и лёгкая амнезия. Врачи говорили, что возможны психические отклонения. После выписки, всё шло как надо, шло своим чередом, родители радовались, что предсказание враче не сбылось, но при этом на сердце у них было неспокойно, как и у самого Тимми. Это было не напрасно, спустя год родители Тимми погибли в крупной аварии. Для мальчика это был шок и стресс. Его забрали в приют. Дети там дразнили его рвали его рисунки и стихи, смеялись над ним, говорили, что его родители не погибли, а бросили его. Но всё же по выходным его навещали его друзья и девушка. Но вскоре это малое счастье становилось всё реже, реже, реже. В результате его бросила девушка, друзья перестали навещать, а местные дети обижали всё больше и больше, его избивали и унижали. Вскоре Тимми не выходил из своей комнаты вовсе, он сидел в углу и плакал, выходил лишь чтобы поесть, редко мылся. От сильного недосыпа у него были большие круги под глазами. Когда он выходил из комнаты, все на него смотрели испуганными глазами, некоторые пытались побить, а некоторые в страхе пятились назад. Зубы Тимми были в его же крови, от того, что он не очень-то соблюдал гигиену, глаза были красные, руки искусаны, одежда была рваная. Воспитатели ждали, когда он уже достигнет совершеннолетия и уйдёт из приюта. У Тимми были уже очень серьёзные психические нарушения, но воспитателям было не до этого.

Когда мне было лет тринадцать, мои родители смогли купить дом. Большой, двухэтажный и очень просторный. На каждом этаже по три комнаты, не считая кухни и ванны с туалетом. В первую неделю я очень часто бегал по этажам туда-сюда, вниз-вверх и играл со своей пятнадцатилетней сестрой Аней в прятки. Было очень весело, особенно мне нравилось спускаться по перилам с лестницы. Пару раз я, конечно, падал с этих перил, но это не мешало мне заново подниматься и садиться на них.

Но все же были вещи в этом доме, которые заставляли меня съеживаться от страха ночью и трястись под одеялом, как маленький пятилетний ребенок. В список этих вещей входил подвал. Я никогда не любил темноту и сырость, а также маленькие комнаты. Подвал сочетал в себе всё это. Единственным источником света в нем была маленькая лампочка, сиротливо торчащая в углу. Я много раз просил родителей поставить нормальную лампу, но они лишь отмахивались.

Так вот получилось, что у каких-то там друзей отца родилась дочь. Естественно, надо было их поздравить и родители решили поехать к ним, попить шампанского и на малышку поглядеть. Меня и сестру оставили дома. Меня по той причине, что большие компании я не любил, да и вообще, старался на улицу не выходить. А сестра не любила детей. И меня она одного оставлять тоже не хотела. Родители не стали настаивать, сказали, чтобы мы никого, кроме них, в дом не пускали, чтобы допоздна не сидели и не мешали спать другим людям в поселке. Мы внимательно выслушали родительские наказания и отправили их друзьям.

Радости нашей с сестрой не было предела. Нас так редко оставляли одних, а сейчас мы не в маленькой квартире, мы в огромном доме! И, ничего лучше, как поиграть в прятки в темноте, наши детские мозги не придумали. К сожалению...

В середине восьмидесятых мой папа, тогда еще парень лет шестнадцати-семнадцати, часто ходил в походы со своим старшим братом и его друзьями, в Карелию. Походы у них были длинные, основательные, на плотах и байдарках, с кучей снаряжения, так что забирались временами очень далеко и глубоко в глушь. Разумеется, частенько натыкались на заброшенные деревни у берегов рек. Полазить - посмотреть на них любили, но никогда там не ночевали, даже если дома были хорошо сохранившимися. Во-первых, в современной палатке всяко удобнее, а во-вторых, попросту неуютно. Никакой мистики, но все равно есть ощущение, что из пустых домов за тобой наблюдают.

Обычно, когда разбивали лагерь, папа со своим другом-ровесником, сделав все, что от них требуется, шли гулять по окрестностям - ягод пособирать, грибов, если сезон. Ягоды мой папа и сейчас обожает до умопомрачения. Ну и просто посмотреть, что да как. Тогда в тех местах было еще более-менее спокойно, это потом, в бурные девяностые, походы пришлось прекратить: местное население совсем одурело, отбирало у туристов еду, а то и что похуже делало. Но тогда можно было еще гулять вволю, не опасаясь наткнуться на что-то опасное.

Итак, папа с другом гуляли по лесу, продираясь, как придется, потому что тропинок там не было никаких - в ближайшей деревне явно уже давным-давно никто не жил или, по крайней мере, в этой части леса не гулял. Деревья вокруг были высокие, стояли плотно. И вдруг, обогнув очередное дерево, папа... практически уперся в деревянную стену. Верится с трудом, но он утверждает до сих пор, что вообще ее не видел ни между деревьями, ни над верхушками. При ближайшем рассмотрении оказалось, что они с другом вышли к заброшенной церквушке. Или даже просто часовенке, потому что состояла вся конструкция из одной - единственной башенки с остроконечным (так называемым шатровым) сводом и крестом на его верхушке.

Один человек продавал шляпы. У него покупали шляпы истинные богачи. Один раз он пришел посмотреть на завод, как же производят эти шляпы. Только он зашел, пустили некий газ. Все люди, кроме этого продавца - умерли. Вот и решил он забрать эти шляпы себе. Как обычно он торговал... И вдруг к нему подошла полиция.
- Во-первых, то что вы продаете - незаконно. Во-вторых, - выяснилось, что люди, которые покупали у вас эти шляпы, умирали. Каждый до единого! Мы просто вынуждены вас арестовать.
- Но... Как... Я не...

Он сидел за решёткой и никак не мог понять, за что он здесь и надолго ли...
Скрип тяжелой тюремной металлической двери посреди ночи прервал грустный сон заключенного.
- Какого черта? - сказал с испугом и злостью он. - Кто это может быть?
Из-за двери он услышал очень сладкий, монотонный голос. Голос манил его.
Его разум помутнел. Но голос все маняще повторял:
- Иди к нам... Мы принесем тебе свободу... Ну, давай... Иди к нам... Сделай это...
Он всячески пытался не вестись на эту чью-то провокацию (как он считал).
Но всё же тот голос взял свое. Он вышел. Тихо идя за этим голосом, он понял, что голос привел его на кладбище. Поднялся жуткий туман. Он даже не мог разглядеть свои ноги. Как вдруг он начал улавливать звуки... Только это уже был не тот сладкий голос, а гул, эхо, жуткое завывание. Туман резко исчез...

Сделаю небольшое интро. Главные герои рассказа, то есть я и мой друг Сергей, которого все зовут Серым, ищем в заброшках оставленные людьми вещи и забираем эти трофеи себе. Решил предупредить на будущее, что мы занимаемся сталкерством, во избежание лишних вопросов.
Теперь к делу. Было время, когда я экономил на спичках. Жалел денег практически на всё... Вот и поплатился. А началось всё как?..

Однажды поздней осенью мне пришлось задержаться в городе N. Гостиница казалась мне дорогим вариантом, особо тратиться не хотелось. Но не беда. Кто ищет, тот найдёт. Чудом договорился с хозяевами вполне даже отличной квартирки, даже удивился низкой цене, но вскоре придумал себе объяснение: может, история у этой квартиры нехорошая, с криминалом связана или что ещё. Мне-то всё равно было, я лишь на пару дней.
- Ну, тогда в понедельник созвонимся, и вы оплатите.
- Конечно! Я вас наберу, не беспокойтесь.
Мне вручили ключи, и мы распрощались. Перед тем как собеседник скрылся из виду, я заметил промелькнувшее на его лице неуместное сочувствие. Сейчас я, конечно, понимаю, что это было не просто совпадение...

Утром следующего дня я сразу пошёл на кухню, собираясь сделать себе чаю да почитать книгу. Был выходной, никаких планов у меня не было, и я никуда не торопился.
Однако меня несказанно удивила немытая чашка с недопитым кофе – я его не пью, да и посуду мою за собой. Может, пока я спал, заходил хозяин? Но нет, я бы услышал, да и не стал бы тот заходить, не предупредив при этом меня. Кстати говоря, имевшаяся в квартире «Мока» была чистая, а вышеупомянутый «кофе» выглядел каким-то... слишком густым.
Нелепую теорию с грабителями я сразу исключил, так как совершенно представить не мог, что кто-то станет красть у меня. Кроме того, неразумно это с их стороны было бы – вот так улики оставлять. Я решил взять свой телефончик и набрать лучшего друга.

Я давно работаю в психиатрической больнице, видел много разных больных людей. Каждый страдает своей болезнью, у каждого свои прихоти.

Совсем недавно, было новое поступление пациентов, причем, один из них показался мне весьма уникальным. Он выглядел юно, со стороны казался вполне вменяемым человеком. Вместе с ним сотрудники привезли стопку бумаг, среди, которых наблюдалось заключение нашей больницы, а так же листы неизвестного характера. Эти вещи заинтересовали меня...

Во вторник мне выпала возможность побеседовать с уникальным пациентом. В ходе нашей вполне разумной беседы, я осознал, что пациент обладает хорошими качествами психолога и что ему удалось подвести все к тому, что вопросы задавал он, а не я.

Чтобы выйти из проигрышного положения, я попросил взглянуть на бумаги. Он улыбнулся и одобрительно кивнул. В них я обнаружил свое имя и фамилию, а так же разнообразные диагнозы:

"Аркадий Ротенберг Борисович:
Год рождения: 1978

Диагнозы:
У пациента имеется синдром чужой руки, совместимо с некоторой (незначительной) нервозностью. Также наблюдается наличие нарушений сенсорного восприятия. Распад процессов мышления и эмоциональных реакций. Успешно проходит курс лечения в клинике 10".

Я открыла глаза. Они разлиплись нехотя, вокруг все еще пахло тиной и гнилью. В метрах двух от меня горел слабенький огонек, недалеко маячила фигура. Приглядевшись, я ее узнала: это Эрик. Он стоял, прислонившись спиной к дереву.
- Ты как? - его голос прозвучал немного резко, из-за чего голова немного заболела.
- Просто чудесно... - я удивилась, каким слабым был мой голос. Немного подождав, я спросила. - Как я здесь оказалась?
Эрик улыбнулся, но лишь на секунду. Его лицо снова приняло серьезное задумчивое выражение.
- Ты так орала, что тебя было не возможно не услышать.
Я хотела сказать, что когда перед тобой такой ужас и под ногами мертвецы, то орать только так и надо, но передумала. Все-таки, он меня спас...
- А где остальные? - поинтересовалась я. Во мне не было столько эгоизма, чтобы забывать о друзьях.
Мне показалось, что это слегка его смутило.
- Не знаю. Надо их найти.
- Да, надо. Я без них не уйду. - Согласилась я.
- Я бы посоветовал остаться тебе здесь... - Эрик посмотрел на меня, поймал мой укоризненный взгляд, вздохнул и продолжил. - Но ты ведь все равно меня не послушаешь.