— Бабуля, а ну веселей! — прокричал молодой человек, подхватывая большую сумку с пола и протаскивая её в открытую дверь автобуса.
— Ох, парень, дай Бог тебе здоровья... — забубнила старушка вслед молодому человеку и бойко пошла за ним, — я уж думала водителя ждать, чтоб подсобил... старая я, кости болят... вот двадцать третье место... Спасибо, сынок... Оох, молодость, я тоже давно была, знаешь какая сильная...
— Не сомневаюсь, бабуля, вы той ещё закалки! — подмигнул парень, закидывая на верхнюю полку баул, — кирпичи, что ли напихали? Тащите такой груз, тут и мне-то тяжеловато...
— Что ты, милок... продукты везу, у нас-то в Каясане один магазин на всю деревню, так там всякое испорченное и продают, — зачастила старуха, польщенная вниманием и, усаживаясь на своё место, продолжила. — Приходится ехать в райцентр. Внучат мне дочка сплавила на лето, надо вот кормить... старика то своего схоронила лет пять назад, некому помочь. А ты что ль нашенский? К нам едешь аль в какую другую деревню?
— К вам, к вам, бабуля, хочу посмотреть на ваши края, наслышан... — молодой человек снял с плеч рюкзак и, устроив его у ног, уселся на противоположное пассажирское кресло, через проход.
— И о чём это ты наслышан, парень? Края как края, леса да поля, как кругом у нас по матушке России... А вот лет сорок назад мы были в передовиках, знаешь сколько подсолнуха у нас росло... а кукурузы?.. Сейчас все поля заросли бурьяном да берёзками... Ээх, ничего-то ты не знаешь, парень... Вот этими руками я передоила миллион коров, — старуха показала свои намозоленные и скрюченные артритом ладони, — стадо до двух тысяч голов доходило в иной год... Как тебя зовут-то сынок?
— Ох, парень, дай Бог тебе здоровья... — забубнила старушка вслед молодому человеку и бойко пошла за ним, — я уж думала водителя ждать, чтоб подсобил... старая я, кости болят... вот двадцать третье место... Спасибо, сынок... Оох, молодость, я тоже давно была, знаешь какая сильная...
— Не сомневаюсь, бабуля, вы той ещё закалки! — подмигнул парень, закидывая на верхнюю полку баул, — кирпичи, что ли напихали? Тащите такой груз, тут и мне-то тяжеловато...
— Что ты, милок... продукты везу, у нас-то в Каясане один магазин на всю деревню, так там всякое испорченное и продают, — зачастила старуха, польщенная вниманием и, усаживаясь на своё место, продолжила. — Приходится ехать в райцентр. Внучат мне дочка сплавила на лето, надо вот кормить... старика то своего схоронила лет пять назад, некому помочь. А ты что ль нашенский? К нам едешь аль в какую другую деревню?
— К вам, к вам, бабуля, хочу посмотреть на ваши края, наслышан... — молодой человек снял с плеч рюкзак и, устроив его у ног, уселся на противоположное пассажирское кресло, через проход.
— И о чём это ты наслышан, парень? Края как края, леса да поля, как кругом у нас по матушке России... А вот лет сорок назад мы были в передовиках, знаешь сколько подсолнуха у нас росло... а кукурузы?.. Сейчас все поля заросли бурьяном да берёзками... Ээх, ничего-то ты не знаешь, парень... Вот этими руками я передоила миллион коров, — старуха показала свои намозоленные и скрюченные артритом ладони, — стадо до двух тысяч голов доходило в иной год... Как тебя зовут-то сынок?