Скинув телефонный звонок, я загрустила. Мама слишком следит за мной! Мне уже 14, а никакого личного пространства! Я ехала в маршрутке со школьного кружка. За окном вьюга. Ехать было долго, я очень устала и решила вздремнуть. Ноги стали ватными, в висках стучало, веки налились свинцом. Шум колес.
Толчок. Конечная остановка. Я приподнялась и заметила, что нахожусь в салоне автобуса сама. Я, смотря в пол, попыталась открыть дверь маршрутки. Я дернула пару раз, поняв, что она закрыта, будто присверлили ее. И-ии... звините, - дрожащим голосам произнесла я. Я почувствовала дыхание прямо за спиной. Пожилой машинист дышал мне в шею, отчего по коже побежали мурашки. Я медленно и осторожно повернулась.
Из милого дедули, которого видела я когда заходила в маршрутку, машинист превратился буквально в зверя. Его глаза были открыты настолько, насколько возможно их открыть человеку, кривые желтоватые гнилые зубы стиснулись в непреодолимой ярости, вены на лице вздулись, лицо посинело, отчего выглядел он страшно. Попятившись, я увидела, какой монстр стоит передо мной. Ростом он был высок, под 2 метра, жилистое сухое тело было одето в черный длинный плащ, из-под шляпы выглядывали седые пряди полос, лицо мужчины было изрезано морщинами, на руках белые перчатки, похожие на медицинские.
Толчок. Конечная остановка. Я приподнялась и заметила, что нахожусь в салоне автобуса сама. Я, смотря в пол, попыталась открыть дверь маршрутки. Я дернула пару раз, поняв, что она закрыта, будто присверлили ее. И-ии... звините, - дрожащим голосам произнесла я. Я почувствовала дыхание прямо за спиной. Пожилой машинист дышал мне в шею, отчего по коже побежали мурашки. Я медленно и осторожно повернулась.
Из милого дедули, которого видела я когда заходила в маршрутку, машинист превратился буквально в зверя. Его глаза были открыты настолько, насколько возможно их открыть человеку, кривые желтоватые гнилые зубы стиснулись в непреодолимой ярости, вены на лице вздулись, лицо посинело, отчего выглядел он страшно. Попятившись, я увидела, какой монстр стоит передо мной. Ростом он был высок, под 2 метра, жилистое сухое тело было одето в черный длинный плащ, из-под шляпы выглядывали седые пряди полос, лицо мужчины было изрезано морщинами, на руках белые перчатки, похожие на медицинские.
Я с ужасом повышенным тоном сказала "Выпустите меня сейчас же!", на что мужчина что-то прохрипел и снял перчатки, только тогда я разглядела его руки. Желтые ногти давно сгнили, кожа облезла, были видны кости пальцев. По салону автомобиля поднялась дичайшая вонь, отчего меня стало тошнить. Из кармана плаща он вытащил скальпель. Я завизжала. Мельком взглянув в окно машины, я поняла, что находимся мы на неизвестном пустыре или поле, с пожухшей травой и кучами разного мелкого мусора, разбросанного отовсюду. Я пятилась и боялась, поняв, что никто мне не поможет и никто меня не найдет.
Ему это, видимо, доставляло удовольствие. Он улыбался и сквозь его зубы я увидела его язык, если можно назвать языком этот желтовато-коричневый кусок мяса, свисающий изо рта. Я надеялась только на себя, выбить пластиковое окно точно не получилось бы. Между тем он снял плащ, на нем оказался идеально белый костюм. Прижав меня к стене, мужчина легонько провел скальпелем по моей губе, легкий писк вырвался из меня, это был писк, моливший о пощаде. В этот момент я, не знающая не единой молитвы, молилась своими словами Богу, как будто он живой человек и находится рядом.
Вдруг в моих глазах появился блеск. Блеск жизни, я поняла, что это может помочь. Вмиг я поняла, что это существо не может быть человеком. Кровь капала с моей губы, он прижал меня, порезав ключицу до кости. Это непередаваемая боль. Дальше легким толчком машинист свалил меня на пол и порезал сухожилия для того, видимо, чтобы я не смогла убежать.
На улице темнота. Я плачу, никогда я больше не увижу рассвета. Мужчина резал другие мои части тела, но он больше не улыбался и на его морщинистом мерзком лице не было эмоций. Он выглядел очень серьезно, как будто хирург, от ошибки, которого может зависеть жизнь человека.
Я, потерявши надежду, достала маленький крестик с шеи. Он был простенький, деревянный, но освещенный в церкви. Я начала молиться снова. Вдруг боль утихла. Мужчина закричал. Закричал нечеловеческим голосом. Не одна самая мощная колонка никогда бы не издала такой звук. В ушах заложило, из носа потекла кровь. Я, медленно отползая к выходу, с легкостью открыла дверцу. С мужчиной приключилось что-то невероятное: он начал буквально снимать с себя кожу, постепенно уменьшаясь в размерах, начал рвать на себе волосы, а его иссохшее тело трепыхалось и куски мяса слезали с костей.
Подождав несколько секунд, я увидела как только плащ медленно упал на пол и пыль разлетелась пред ним. Я буквально вывалилась из машины, позабыв обо всем на свете, присыпанная снегом замерзшая земля показалась мне уютной теплой постелью...
Ему это, видимо, доставляло удовольствие. Он улыбался и сквозь его зубы я увидела его язык, если можно назвать языком этот желтовато-коричневый кусок мяса, свисающий изо рта. Я надеялась только на себя, выбить пластиковое окно точно не получилось бы. Между тем он снял плащ, на нем оказался идеально белый костюм. Прижав меня к стене, мужчина легонько провел скальпелем по моей губе, легкий писк вырвался из меня, это был писк, моливший о пощаде. В этот момент я, не знающая не единой молитвы, молилась своими словами Богу, как будто он живой человек и находится рядом.
Вдруг в моих глазах появился блеск. Блеск жизни, я поняла, что это может помочь. Вмиг я поняла, что это существо не может быть человеком. Кровь капала с моей губы, он прижал меня, порезав ключицу до кости. Это непередаваемая боль. Дальше легким толчком машинист свалил меня на пол и порезал сухожилия для того, видимо, чтобы я не смогла убежать.
На улице темнота. Я плачу, никогда я больше не увижу рассвета. Мужчина резал другие мои части тела, но он больше не улыбался и на его морщинистом мерзком лице не было эмоций. Он выглядел очень серьезно, как будто хирург, от ошибки, которого может зависеть жизнь человека.
Я, потерявши надежду, достала маленький крестик с шеи. Он был простенький, деревянный, но освещенный в церкви. Я начала молиться снова. Вдруг боль утихла. Мужчина закричал. Закричал нечеловеческим голосом. Не одна самая мощная колонка никогда бы не издала такой звук. В ушах заложило, из носа потекла кровь. Я, медленно отползая к выходу, с легкостью открыла дверцу. С мужчиной приключилось что-то невероятное: он начал буквально снимать с себя кожу, постепенно уменьшаясь в размерах, начал рвать на себе волосы, а его иссохшее тело трепыхалось и куски мяса слезали с костей.
Подождав несколько секунд, я увидела как только плащ медленно упал на пол и пыль разлетелась пред ним. Я буквально вывалилась из машины, позабыв обо всем на свете, присыпанная снегом замерзшая земля показалась мне уютной теплой постелью...
кровавая ками