Страшные истории и мистические истории

Опять я вижу вдалеке
Смотрю на звезды в стороне
Шепчу прекрасной серой тьме
Пусть заберёт меня к себе.

Хочу туда где боль и смерть
Хочу смотреть на это век
Хочу сама уйти туда
Где души плачут и кричат.

Давно идти устала я
Хочу уйти туда где страх
Хочу нести всем боль и мрак.

Как больно, как мерзко сейчас умирать.
Мне нравилось жить и людей убивать.
Да-да! Вы, подумаете: "Псих! Идиот",
Но нет, дорогие. Все наоборот.

Невинных не трогал и не обижал,
Детей я любил и всегда поощрял,
Любимых берег и от бед избавлял.
Вы спросите: "Для чего я людей убивал?"

Представьте себе на минуту, на миг!
Образ любимых и их нежный лик.
Почувствуйте, как щимит ваше сердце,
С теми, кто вам помогает согреться.

Он в муках жертвы не виновен,
То лишь работа палача.
Затянет петлю, иль из бревен,
Зажжет костер он, сгоряча.

Он не один, над ним есть Сила,
Что жаждет крови и греха.
Она людей давно давила,
Сама же куталась в меха.

Его лицо скрывает маска,
Но то ирония Судьбы.
Труд палача совсем не сказка,
Крик слышать, стон или мольбы.

Один цветок стоял у дома,
Как будто сжатый кулачок.
Я с ним давно уже знакома,
Но вот не цвел он, дурачок.

Мы долго ждали и смотрели,
Когда же все же он зацветет?
Увидеть красоту хотели,
Но было все наоборот.

Казалось, меньше стал размером,
Стоял упрямо, средь других.
И вот таким своим примером,
Он плохо действовал на них.

Плачь, палач - ты обречён,
Преследуем ты будешь нами,
Наполним мы кошмарами твой сон
И наяву готовься быть терзаем.

Помнишь как ты, занося топор,
Смеялся над стенающим невинным?
Так знай, что ты с тех самых пор
Вкушаешь кровь, добавленную в вина.

Рыдай, палач, проси пощады!
Мы будем непреклонны как и ты.
При жизни ты пройдешь все муки Ада,
Почувствуешь всё то, что мы.

Безвременье стерло границы,
Мир сумрака и пустоты.
Снежинкой печаль на ресницы,
Упала, слетев с высоты.

На кладбище старом уныло,
Из снега надгробья торчат.
Их сердце давно уж застыло,
Они много лет здесь молчат.

И тихо лежат они рядом,
Где радости нет, только ветер.
Окинув окрестности взглядом,
С полей расплескается вечер.

А стулья под нами расшатаны,
Гламурными полотнами, тонами матовы
Неизвестными для импульсов координатами,
Больше не будем для звёзд виноватыми

Письма без отправленья,
Мысли вечного промедленья
Скрежет половиц, давят на тормоза
Вспышки без блеска, хрустальной тишиною глаза...

Их не узнать, их не увидеть
Их не понять, отчаяньем сияющим не разглядеть
Их не прочувствовать, и больше уже не обидеть...
В золотистою осень невозможно надеть

Кап... Кап... Глубокая тишина,
Все мертво. Или живо. Просто не движется.
Кровать одиноко стоит у окна,
Занавески белые еле-еле колышутся.

Кап-кап. Лекарство по капле в вены.
Больница, реанимация, я скучаю по дому.
На меня давят эти стены.
Это не жизнь и не смерть, это кома.

Кап... Боже мой, как надоел этот звук!
И ведь даже нет возможности шевельнуться!
Хоть бы на секунду от комы очнуться...
Просто, чтоб навсегда успокоить слух.

В лесу, где доставали небо ели,
В глуши среди деревьев и болот,
Где птицы свои песни пели,
А пчёлы в улье охраняли мёд

Стоит изба из брёвен на поляне.
С заросшей крышей, треснутым окном.
Гнилые стены в сорняках, в бурьяне.
Проплесневел и покосился дом.

В том доме дряхлый обитал старик
До пояса седая борода.
И каждый раз, услышав дуба скрип,
Не мешкая спешил туда.

Здесь ночи нет, день не встречали.
Туман вокруг, как от костров.
Здесь вечный вечер, мы не знали,
Чей этот призрачный покров.

Брели в тиши мы по дороге,
Что нас вела куда-то вдаль.
Брели одни, в большой тревоге,
И было прошлого так жаль.

Искали выход мы напрасно,
Здесь грешным душам не пройти.
Все шли по кругу, стало ясно,
Что ту черту не перейти.