Страшные истории и мистические истории

По озеру плывет туман из бесконечных нитей созерцанья
Того, что с наступленьем полумрака так боишься ты;
Боишься уловить другого берега мерцанье,
Лишь только встретив первый блик неведомой луны.

Она непрочный твой покой не потревожит,
Скорее даже, защитит от холода темнеющей воды;
И тень непогребенного не сможет
Коснуться ледяными пальцами руки.

Лишь только засыпай, и я приду, тем светом озаренный;
Мои издалека услышишь ты шаги,
Увидишь, как я, в саван облаченный,
Из усыпальницы несу багровые цветы.

По стене пеленою ведётся
Чёрная, удушающая по горлу тьма
И спасения уже не найдётся,
В белоснежно-кровавые оттенки, оделась почему-то зима

Костлявые пальцы сжимают,
Чернеющей тьмой удлиняясь по самой стене
Души, умирая в пепле ветра, неоднозначно пылают,
Не уйдёт уже больше ввысь, она угасла где-то в огне

Из самых недр чернеющих,
Неизведанных тьмою пучин
Ничего кроме страха в сердцах не имеющих,
Остался выход только один...

О нас легенд, увы, не сложат,
О нас не вспомнят даже вдруг.
Бредём в ночи по бездорожью,
За веком век, за кругом круг.

Бредём без устали, без страха
В глухой дремучей тишине.
У чёрта ль мы в когтистых лапах?
А может, в чьём-то жутком сне?

Бредём, как будто канув в вечность,
(и даже ноги не болят).
Не видя станции конечной,
Бредём куда глаза глядят.

Эта ночь одна из многих,
Самой жуткою была.
По словам старушек строгих,
Всех молитва не спасла...

Под покровом черной ночи,
Страшный волк пришел в село.
Тех, кто видел зверя очи,
Будто судорогой свело.

Замерли, не шелохнутся,
Тихо стало, не кричат.
Смрад от гостя, задохнуться,
Но все терпят и молчат.

Молю тебя я, пощади
Всех тех, кто со мной рядом!
А коль крадёшься - уходи,
Ты травишь души ядом!

Мне твоя помощь не нужна,
В услугах нету цели...
Хотя цель есть, всего одна:
Убрать "Кто судьбе верен".

Ты забрала уже сполна,
Хотя тебя не звали!
Прошу тебя, уйди сейчас,
И так сердце порвали...

Старуха страшная в платке,
Судьбу мне злую предрекала.
С клюкой железною в руке,
Взглянула хищно и пропала.

И сразу дрожь меня взяла,
И стало жутко по неволе.
Я ничего не поняла,
Но все прочувствовала вскоре.

Все что сказала, все сбылось,
Хоть я на Бога уповала.
А наше русское "авось",
Мне сразу бесполезным стало.

Смотрю вперед, и траур обуявший
Народ игрушек, плюшевых зверей,
Народ, единственного друга потерявший,
Единственного, за миллионы дней.

Влачат тоску, сердцами из нейлона,
Дешёвый пух скорбит по прежним дням,
Ушла она, из земного лона,
Дав над собой расти пустым корням.

Зашла сюда, так тихо, не ликуя,
Что сон довольный смела созерцать,
Достав косу, густая туя,
Желала также поиграть.

Ангел стоит на разбитых коленях,
Дико возводит глаза к небесам.
Страх и обида царят в его мыслях
Главная цель – не дать воли слезам

Скованны прочно и больно конечности,
Дрожь пробегает по сильным плечам
Тело дрожит и болит от волнения,
Тщетно противясь своим же слезам

С криком немым, он возводит глаза
Шепчет молитву напрасно и мысленно
Кровь, словно гром, всё стучит по вискам
Зря, ведь молитвы для падших бессмысленны

Красуются на стенах тени -
Смерть, как краткий перехода миг,
В ней спасенья не найти,
И наша жизнь угаснет, словно крик.

К чему эти все терзанья?
Нет поэтами воспетой вечности души,
А все твои старанья -
Лишь рассыпанные Господом гроши.

Наивна человеческая вера -
Нас в конце тоннеля свет не ждёт,
И надежда глупая истлела,
Как воображения задутый фитилёк.

Как-то летом нежданно-негаданно
Ясным днём позвонил старый друг.
Мне напомнить, охота объявлена
Не хочу ли я скрасить досуг?

Не просрочил ли мол разрешение?
Может быть разучился стрелять?
Как охотник в седьмом поколении
Уязвлён был я, надо признать

И вот вечер, стемнело, не жарко
И в авто мы уселись вдвоем
Мимо нас пролетела "пожарка"
Видно где-то игрались с огнем