Страшные истории и мистические истории

Вечерним сумраком окутались дома,
Глядят на улицу пустым, потухшим взглядом.
На небо выплыла кровавая луна,
И слышен вой звериный где-то, почти рядом.

Все двери заперты, не видно ни души,
Село как вымерло и страшно поневоле.
Ложись ты спать, мой друг, и свет скорей туши,
Кто знает, кто там бродит в кукурузном поле?

Вишневый сад затянут дымкой синей,
Туман клубится низко, по траве,
На ней уж проступает белый иней,
И холодно как будто в октябре.

А сколько было их - таких, что не вернулись в отчий дом?
В короткий страшный жизни миг упали в бездну под дождём,
Что провожал их в путь последний, смывая кровь, солёный пот,
И чёрный ворон – смерти вестник – взмывал в тоскливый небосвод.

А люди мыслят слишком узко, боятся смерти сотни лет,
Уходит близкий – это грустно, но вдруг он видит лучший свет?
Нам не вернуть того, что было, не можем к свету отпустить,
Стоим, рыдая у могилы, не в силах боль свою забыть...

Тогда во снах они приходят – порой кричат, порой молчат
Да по квартире тихо бродят, когда, забывшись, люди спят -
На крыльях ворона давно пора лететь в загробный мир,
И песню смерти там пропеть под тихий звук печальных лир...

Тёмной апрельской ночью
Собрался полночь я в путь
Сквозь тёмный лес я двинулся
В соседний город чтоб к утру прибыть
По чаще в сумраке я пробирался
И лишь луна освещала дорогу мою
И сычи лишь в ночи звучали

Ничто беды не предвещало
И тихой, и спокойной ночь была
Но ветер сильный вдруг поднялся
И тучи небо затянули в миг
И гром раздался, и засверкала молния
Упали капли первого апрельского дождя
Предвестники большого ливня...

Мне душно и жарко, я словно в бреду.
Очень тихая ночь. Беспокойно я сплю.
На город спустилась странная ночь;
Тревожно душе, ей ничем не помочь;

Беспокойно и тяжко, ей б умчаться: куда?
Безнадежно окутана мраком земля
Как сетями паук свою жертву плетет,
А мне душно и жарко, меня что-то гнетет.

В ночь открыто окно, и не видно луны.
Я слышу во сне нарастают шаги,
Все ближе и ближе ко мне человек
Свой откуда-то сверху узнаю силуэт.

Конопатый рыжий Васька не любил работать
И уроки не учил - ждал он лишь субботу.
Когда можно погулять, никуда не надо,
Снег в девчонок покидать, что ему не рады.

Мать просила: "Васька, ну! Убери игрушки,
Вещи быстро собери, выбрось безделушки!"
Ну а что наш хулиган? Спит и в ус не дует,
Знает, мама уберёт, и лежит - кайфует!

На шкафу сидел старик, тихо наблюдал -
Разозлился он на Ваську, взял и разыграл!
Спит мальчишка. Шум услышал и глаза открыл,
От увиденных чудес с трепетом застыл...

Не кричи, чёрный ворон, не ухай, сова –
Тёмный лес околдован, засохла трава.
Старый Леший лежит, еле жив, в шалаше,
Затаилось проклятье в ослабшей душе.

Старуха тут давеча в лес приходила,
Ух, скверный характер – прям Баба-Яга,
В ловушку, что леший создал, угодила,
Меж пней двух, трухлявых, застряла нога.

Леший-проказник, любуясь, смеялся,
Тряслись все деревья, ломались кусты,
А Леший, на бабку смотря, умилялся,
Народец лесной надрывал животы...

С увядшим садом стоит дом, вдали, в затишье городском,
Особняком от автострад, и где афиши не горят,
В ночи мелькая и слепя в пути уставшие глаза;
Когда над городом туман, дом воздевает к небесам
Старинной крыши уголки и золотистые лучи
Сквозь тучи и туман густой снисходят в утренний покой.
Хранит крыльцо, обвитое плющом, воспоминание о том,
Как провожали в дом гостей под тенью вековых ветвей.
Здесь помнит эхом коридор семьи последний разговор
И помнит черная стена, как трещина по ней пошла,
И как гулял по зеркалам тревоги сумрачный оскал.
Давно уж дом покинут был, и часто мимо проходил,

Догорает закат за березовой рощей.
Липкий сумрак ползет по оврагам и пням.
В древней церкви лежат чьи-то белые мощи.
Но давно уж закрыт и не действует храм.

А в округе такое царит запустение,
Что за душу берет и занозой - тоска.
Жили люди когда-то здесь, было селение.
А теперь лишь одна гробовая доска.

Здесь, на кладбище старом, просели могилы,
Лишь надгробные надписи память хранят.
А оград уже нет, лишь остатки, как вилы,
Из травы поднимаются в небо, торчат.

Вдали виднеются знаки,
Как кровью на метрополитене
И кометы спадали без всякой атаки,
Ядом скочит, как ртутью по вене

Без адресатов набирались ноль три
Задавая без ответа
Потухая огнём, внутривенно гори
С тоской до рассвета

Всё что душою от глаз ненужных скрываем
Только лампа уже и не горит
Мы дышим, и крупицами дождя умираем
А душою больше и не болит

Видишь, всё смеётся
Над нами лишь любуется
Это сердце рваными стихами бьётся,
Без огня милуется

Видишь, улыбается
Где-то свысока, за нами следует наш Бог
Иногда порой случается,
Кто любил, а кто всё-таки не смог...

Никому не говори,
Зачем мы здесь живём
Скрывая под запретом, храни его внутри
Никто не будет знать, как мы с тобой умрём