После того как мы добрались до окраин города, Захар молча пошел к себе. Я же, чтобы успокоиться, направился в заводскую столовую, купил горячий обед, да так с ним и просидел, даже не притронувшись к еде, часа три. Домой я пришел поздно, к счастью, отец все еще был в гарнизоне. Я, не раздеваясь, рухнул на кровать. Сон, естественно, не шел.
Господи, да что же это получается? Пашок пропал, судя по кровавому снегу и фотоаппарату, ничего хорошего с ним не случилось. Никиту расстреляли прямо у нас на глазах - а мы, вместо того, чтобы остаться и помочь, свалили поскорее, дрожа от страха. Глубоко внутри я понимал, что ничем мы помочь бы не смогли, но поганое ощущение от этого не пропадало. Ладно. Заброшенный военный пост - а заброшенный ли? С другой стороны, отец в курсе всех местных новостей, касающихся армии, и он никогда не упоминал ни о каких военных, расквартированных на юге. К тому же обеспечение солдат едой, необходимыми припасами - к городку давно бы протоптали колею. А тут - полная заброшенность, даже крышу не починили. Значит, не военные. Но кто? Черт, что же сказать родителям Никиты и Пашки? А ведь нас с Захаром вполне могли засечь. И запомнить. Я всё еще лежал на кровати, когда пришел отец. Он сбросил бушлат, повесил его в прихожей и ушел на кухню, очевидно, поужинал еще в части. Я, нерешительно ломая пальцы, встал и пошел к нему.
Господи, да что же это получается? Пашок пропал, судя по кровавому снегу и фотоаппарату, ничего хорошего с ним не случилось. Никиту расстреляли прямо у нас на глазах - а мы, вместо того, чтобы остаться и помочь, свалили поскорее, дрожа от страха. Глубоко внутри я понимал, что ничем мы помочь бы не смогли, но поганое ощущение от этого не пропадало. Ладно. Заброшенный военный пост - а заброшенный ли? С другой стороны, отец в курсе всех местных новостей, касающихся армии, и он никогда не упоминал ни о каких военных, расквартированных на юге. К тому же обеспечение солдат едой, необходимыми припасами - к городку давно бы протоптали колею. А тут - полная заброшенность, даже крышу не починили. Значит, не военные. Но кто? Черт, что же сказать родителям Никиты и Пашки? А ведь нас с Захаром вполне могли засечь. И запомнить. Я всё еще лежал на кровати, когда пришел отец. Он сбросил бушлат, повесил его в прихожей и ушел на кухню, очевидно, поужинал еще в части. Я, нерешительно ломая пальцы, встал и пошел к нему.
- Слушай, папа...
- Да, боец? - пошутил он и взъерошил мне волосы рукой. - А чего это ты в куртке?
- Да ничего, сейчас переоденусь. Вот ты помнишь военный городок на карте, на юге?
- Нет, - наморщил лоб отец. - Какой еще городок?
- Ну как? Я в среду, когда в каптерке сидел, на карте его нашел.
- Ты что-то путаешь, сынок. Нет у нас на юге никаких военных городков и не было никогда, - папа аккуратно нарезал помидоры в салат. У меня внутри что-то похолодело.
- Но я же на карте... Да как...
- Да вон, у меня в бушлате карту поищи, посмотрим. Может, я что-то путаю, но на юге... Нету там ничего, сплошной лес.
Я вышел в прихожую. Руки тряслись. Как это нет ничего? Где же мы тогда были? Как мы туда добрались, если не по маршруту, который я запомнил? Куда делись мои друзья? Я достал из кармана бушлата аккуратно сложенную вчетверо топографическую карту и, щурясь от света, принес ее на кухню. Расстелил на столе.
- Ну, где там твой город-призрак? - несерьезно спросил отец. Я ошеломленно молчал. На карте никаких знаков, указывающих на поселение, не было. Может, не та карта? Но нет, вот карандашные линии, которые отец чертил при мне. Но...
- Давай уже спать ложись, время позднее, - с этими словами отец, держа в руках миску с салатом, прошел к себе в комнату. Я посидел еще чуть-чуть на кухне, потом на ватных ногах вернулся к себе и кое-как заснул.
Наутро ко мне пришел мрачный Захар.
- Ну что? - спросил он сразу с порога. - Рассказал отцу?
Я в общих чертах поведал ему о том, что узнал. Захар молчал и кусал губу.
- То есть как это нет? Просто пустое место? - он явно хотел что-то сказать, но пока сдерживался.
- Да, лес.
Тут Захара прорвало. Он говорил быстро, сбивчиво:
- Я себя последней тварью чувствую. Бросили ребят, сбежали. Не знаю, как ты, а я туда пойду. Пойду и найду их, чего бы это не стоило. Ты со мной?
Я замешкался и Захар это заметил.
- Как хочешь. Я пошел.
С этими словами он выскочил за дверь. Я запоздало бросился за ним, крича: «Стой! Подожди меня!», но друг уже исчез из виду. Я пробежал по улице, надеясь хотя бы понять, в какую сторону он направился, но быстро запыхался и замерз - я был в тапочках и без куртки. Пришлось вернуться домой.
По пути я заметил, что за мной очень внимательно наблюдает молодой парень, до этого бесцельно ошивавшийся около витрины магазина. Он, заложив руки в карманы, смотрел на меня с какой-то хитрой полуухмылкой. Потом зашел в магазин и больше оттуда не выходил. На стене магазина было странное граффити: круг и заштрихованный ромб.
- Да, боец? - пошутил он и взъерошил мне волосы рукой. - А чего это ты в куртке?
- Да ничего, сейчас переоденусь. Вот ты помнишь военный городок на карте, на юге?
- Нет, - наморщил лоб отец. - Какой еще городок?
- Ну как? Я в среду, когда в каптерке сидел, на карте его нашел.
- Ты что-то путаешь, сынок. Нет у нас на юге никаких военных городков и не было никогда, - папа аккуратно нарезал помидоры в салат. У меня внутри что-то похолодело.
- Но я же на карте... Да как...
- Да вон, у меня в бушлате карту поищи, посмотрим. Может, я что-то путаю, но на юге... Нету там ничего, сплошной лес.
Я вышел в прихожую. Руки тряслись. Как это нет ничего? Где же мы тогда были? Как мы туда добрались, если не по маршруту, который я запомнил? Куда делись мои друзья? Я достал из кармана бушлата аккуратно сложенную вчетверо топографическую карту и, щурясь от света, принес ее на кухню. Расстелил на столе.
- Ну, где там твой город-призрак? - несерьезно спросил отец. Я ошеломленно молчал. На карте никаких знаков, указывающих на поселение, не было. Может, не та карта? Но нет, вот карандашные линии, которые отец чертил при мне. Но...
- Давай уже спать ложись, время позднее, - с этими словами отец, держа в руках миску с салатом, прошел к себе в комнату. Я посидел еще чуть-чуть на кухне, потом на ватных ногах вернулся к себе и кое-как заснул.
Наутро ко мне пришел мрачный Захар.
- Ну что? - спросил он сразу с порога. - Рассказал отцу?
Я в общих чертах поведал ему о том, что узнал. Захар молчал и кусал губу.
- То есть как это нет? Просто пустое место? - он явно хотел что-то сказать, но пока сдерживался.
- Да, лес.
Тут Захара прорвало. Он говорил быстро, сбивчиво:
- Я себя последней тварью чувствую. Бросили ребят, сбежали. Не знаю, как ты, а я туда пойду. Пойду и найду их, чего бы это не стоило. Ты со мной?
Я замешкался и Захар это заметил.
- Как хочешь. Я пошел.
С этими словами он выскочил за дверь. Я запоздало бросился за ним, крича: «Стой! Подожди меня!», но друг уже исчез из виду. Я пробежал по улице, надеясь хотя бы понять, в какую сторону он направился, но быстро запыхался и замерз - я был в тапочках и без куртки. Пришлось вернуться домой.
По пути я заметил, что за мной очень внимательно наблюдает молодой парень, до этого бесцельно ошивавшийся около витрины магазина. Он, заложив руки в карманы, смотрел на меня с какой-то хитрой полуухмылкой. Потом зашел в магазин и больше оттуда не выходил. На стене магазина было странное граффити: круг и заштрихованный ромб.