Старый катер причаливал к берегу. На палубе, удобно расположившись, сидели пятеро, не считая капитана. Двое находились немного поодаль от остальных и, наблюдая за троицей на другом конце судна, о чём-то переговаривались:
— Брюнет — убийца, очередной мнимый больной, — сказал первый. — Тот, что справа, блондин, свою падчерицу изнасиловал, да так, что сердце у девки не выдержало.
— А женщина? — спросил второй, незаметно кивнув в сторону дамы, сидящей рядом с блондином.
— Жена его, — отозвался первый, — покрывала его, говорила, что он душевнобольной, а она, за все годы жизни с ним, сама заболела, да так, что дочь узнавать перестала.
— Неужели им поверили?
— Не наши это проблемы, пусть доктор разбирается, больные они или нет.
Мотор утих. Троица вышла первой. Двое плелись за ними. Они шли вдоль длинного осеннего сада, окруженного водами шумной реки. Сад поражал своей желтизной и сильно резал глаза Сергею – блондину. Лечебница «Тихая вода» находилась на небольшом островке посередине широкой реки. Раньше здесь была усадьба одного известного дворянина, а после революции сюда свозили душевнобольных людей со всей страны. Двухэтажное здание лечебницы было старое, но хорошо сохранившиеся, несмотря на большую влажность и дождливую погоду, так частую для этих мест. Нельзя было сказать, что внутри – современная психиатрическая клиника. Все окна были старыми, с крашеными несколько раз деревянными рамами. По форме здание напоминало букву «Т», парадный вход находился прямо перед выходом из сада и представлял собой большую резную деревянную дверь с железными ручками. Около нее стояло трое. Доктор-психиатр Геннадий Александрович, мужчина средних лет, в очках, с острым подбородком и густой бородкой. По обе стороны от него, стояли санитары – крепкие мужчины, под два метра ростом. Такие же, как и те, что шли за троицей пациентов.
— Брюнет — убийца, очередной мнимый больной, — сказал первый. — Тот, что справа, блондин, свою падчерицу изнасиловал, да так, что сердце у девки не выдержало.
— А женщина? — спросил второй, незаметно кивнув в сторону дамы, сидящей рядом с блондином.
— Жена его, — отозвался первый, — покрывала его, говорила, что он душевнобольной, а она, за все годы жизни с ним, сама заболела, да так, что дочь узнавать перестала.
— Неужели им поверили?
— Не наши это проблемы, пусть доктор разбирается, больные они или нет.
Мотор утих. Троица вышла первой. Двое плелись за ними. Они шли вдоль длинного осеннего сада, окруженного водами шумной реки. Сад поражал своей желтизной и сильно резал глаза Сергею – блондину. Лечебница «Тихая вода» находилась на небольшом островке посередине широкой реки. Раньше здесь была усадьба одного известного дворянина, а после революции сюда свозили душевнобольных людей со всей страны. Двухэтажное здание лечебницы было старое, но хорошо сохранившиеся, несмотря на большую влажность и дождливую погоду, так частую для этих мест. Нельзя было сказать, что внутри – современная психиатрическая клиника. Все окна были старыми, с крашеными несколько раз деревянными рамами. По форме здание напоминало букву «Т», парадный вход находился прямо перед выходом из сада и представлял собой большую резную деревянную дверь с железными ручками. Около нее стояло трое. Доктор-психиатр Геннадий Александрович, мужчина средних лет, в очках, с острым подбородком и густой бородкой. По обе стороны от него, стояли санитары – крепкие мужчины, под два метра ростом. Такие же, как и те, что шли за троицей пациентов.
Доктор медленно провел по ним взглядом и, ничего не сказав, зашел в лечебницу. Пациенты последовали за ним. Внутри их ждал большой холл, большую часть которого занимала красивая деревянная лестница на второй этаж. На стенах были портреты бывших хозяев усадьбы,
Наконец, осмотрев их ещё раз, более пристально, Геннадий начал:
— Здравствуйте, уважаемые пациенты номер семь, восемь и девять! Меня зовут Геннадий Александрович. Я буду вашим лечащим врачом. Сейчас вам будут выданы ваши номера и расписание процедур на сегодня и на завтра. Занимайте палату наверху, оставьте там свои вещи, переоденьтесь в больничную одежду и спускайтесь к завтраку.
— За мной, — негромко сказал один из санитаров и махнул кистью правой руки в сторону лестницы. Пациенты послушно последовали за ним.
На втором этаже был один длинный коридор с деревянными дверями. Санитар подошёл к одной, на которой красовалась потёртая табличка «Палата обычной терапии».
— Занимайте места, — он залез в карман и достал три металлических жетона, — согласно номерам на жетонах.
Павлу — брюнету достался жетон с надписью «Пациент №7», Сергею — «Пациент №8», а Ольге — «Пациент №9».
«Почему не «1», «2» и «3»?» — подумал Павел, но грубый голос санитара вывел его из раздумий.
— Одежда на койках, переодевайтесь.
Трое зашли в палату, а санитар прикрыл за ними дверь. Комната была небольших размеров. Белые стены, без единого узора, три кровати стоящие параллельно друг другу. Небольшая открытая форточка, а за ней – железная решётка. В углу комнаты была большая белая ширма, за которой находилась уборная.
Больничная одежда представляла собой комплект из белой футболки и лёгких светло-синих штанов. Одевать её нужно было на голое тело, поэтому Павел и Сергей переоделись первыми и вышли из комнаты, чтобы не смущать женщину. Когда, наконец, Ольга была готова, санитар отвел троицу в столовую, где им принесли стандартный больничный завтрак: овсяная каша, одно яйцо и тёплый чай.
После завтрака, троица проследовала в свою палату, чтобы отдохнуть и морально подготовиться к процедурам.
— Сколько нас тут держать будут? — недовольно спросил Сергей.
— Месяц, — ответил Павел, — потом в городскую переведут, а оттуда я за недельку выскочу. Свои люди помогут, деньжат подкинут.
— Раз у тебя такие связи, зачем ты вообще под больного косишь? — вмешалась Ольга. — Тебя за одиночное убийство, на пожизненное не посадят, есть ли смысл тебе тут с нами сидеть?
— Куда уж мне до вас, — огрызнулся Павел, — дочь вместе насиловали или по очереди?
— Закрой рот, — крикнула Ольга, — ты ничего не знаешь!
В палату ворвались два санитара, схватили женщину и вывели её из комнаты. Павел ехидно улыбнулся и продолжил сверлить взглядом потолок.
— Куда вы её повели?! — закричал Сергей.
— На процедуру, — сказал Геннадий Александрович, зашедший в комнату с конвертом в руке. — Вот, здесь лекарства и инструкция, через час вскрыть, прочитать и выпить, договорились?
Сергей и Павел одобрительно кивнули. Доктор вышел.
Прошел час. Павел вскрыл конверт и начал читать инструкцию:
«По две таблетки, запить водой, возможно небольшое головокружение».
— Будешь пить? — спросил он у Сергея.
— Совсем сдурел? Овощем стать хочешь?
Павел пожал плечами и выбросил таблетки в форточку.
Дверь в палату открылась, зашел доктор с двумя санитарами.
— Пациент номер семь Гончаров Павел, на «Вправление», — сказал Геннадий.
— Что это? — спросил Павел.
— Процедура, — ответил доктор и подал знак санитарам.
Двое крепких мужчин взяли Павла за плечи и вывели из палаты. Они вели его вдоль коридора по направлению к деревянной двери в его конце. За ней была небольшая комнатка с высокими потолками. В углу комнаты стояло кресло с ремнями для рук, ног и головы. Над креслом, покачиваясь на цепи, висела кожаная шапочка со специальным ремешком, который застёгивается снизу головы.
Павла усадили, закрепили, надели на голову шапочку.
— Процедура «Вправление», — начал доктор. — У нас есть подозрения, что тайна вашего заболевания кроется в сильном закупоривании сосудов шейного отдела, чтобы это исправить – мы немного растянем ваши мышцы.
— Я могу отказаться? — нервно спросил Павел.
— Нет, — отрезал доктор и кивнул санитару. — Начнём с тройки.
Санитар нажал на что-то за спиной Павла. Цепь потянулась вверх, доставляя мужчине сильный дискомфорт.
— Вы излечились? — улыбнулся доктор.
— Нет, мне плохо, — сквозь зубы сказал Павел. Он знал, ради чего эта процедура. Они хотят расколоть его, вывести на чистую воду и упрятать в тюрьму, но он не сдастся.
— Семь, — кивнул Геннадий.
Звон цепи, резкая боль, щелчок, темнота в глазах. Павел очнулся на своей кровати. В палате он был один.
Топот башмаков за дверью, в палату заводят Сергея, тот не стоит на ногах. Его кладут на кровать и делают укол.
— Что вы делаете? — еле слышно спросил Павел.
Ответа не последовало, лишь презрительный взгляд санитара в его сторону и тишина. Павел отключился.
— Вы меня слышите? — голос Геннадия звучал у Павла в голове.
— Слышу, — ответил он, сам не зная, происходит ли это наяву или же всё это его видение.
— Процедура носит кодовое название «Терапия уровня Д».
Павел окинул взглядом помещение вокруг себя. Комната была большой, только использовалась лишь её малая часть, огороженная четырьмя ширмами. Мужчина лежал в какой-то широкой ванне с водой. К его пальцам на руках были подведены чёрные провода, уходящие куда-то за белую больничную ширму, справа от него. Доктор подошёл к Павлу слева со шприцем в руке:
— Это «Сульфозин», — пояснил Геннадий Александрович, — он немного поднимет вашу температуру, а затем мы пропустим через вас электрические импульсы.
— Зачем? — еле выговорил Павел, по его глазам катились слёзы.
— Есть подозрение, что болезнь вызвана... — начал доктор, но Павел его не слышал.
Внезапная боль по всему телу. Руки затряслись, ноги тоже. Мужчина кричал, изгибался, пытался выбраться из ванны, но санитар давил ему на грудь деревянной шваброй, заставляя Павла возвращаться в воду.
Боль прекратилась так же неожиданно, как и началась. Мужчина плакал, одновременно пытаясь встать.
— Вы излечились? — наклонившись к нему, спросил доктор.
— Каким образом? — Павел проклинал себя за эти слова, он мог прекратить свои мучения, но духу сделать это – у него не хватило.
— Повышай, — громко скомандовал доктор.
Снова боль, намного сильнее, чем была в первый раз. В глазах Павла всё поплыло. Лица санитаров сливались в одно большое ужасное лицо. Это лицо держало мужчину в воде, не оставляя ему ни единого шанса на облегчение. Павел потерял сознание.
Павел проснулся рано утром. В палате было холодно. Желтые лучи солнца немного освещали комнату, но тепла от них не чувствовалось. Сергей встал с кровати, подошёл к форточке и, тяжело вздохнув, закрыл её.
— Где же Олька твоя? — спросил Павел.
— На процедурах, наверное.
— Наверное...
— Тебя водили в комнату дыхания?
— Не помню, меня током били, — ответил Павел, — а что это за комната?
— Не знаю, Олю туда повели.
— Ты зачем падчерицу убил, всё-таки?
— Ольга заставила, нагуляла её по молодости, все родственники презирали, думали, спрятать успеем, но не получилось, — Сергей вздохнул. — Ты никому только, я тебе это как другу по несчастью. Доктор говорил, не выпустят нас отсюда, на всю жизнь мы тут.
Павел вскочил с кровати:
— Что?! — громко спросил он.
— Так и сказал, что мол, всё, ребята, сплавили вас сюда, отдыхайте.
Павла затошнило, всю грудь сковало болезненное чувство обречённости. Топот за дверью, в комнату заводят Ольгу, дверь закрывают. На шее у женщины виднеется широкая красная полоска – душили.
— Милая моя, — со слезами на глазах сказал Сергей и подошёл к жене, — что они делали?
— Прости меня, — заплакала Ольга, — я всё им рассказала.
— Не важно уже, — вмешался Павел, — отдыхаем.
— Они положили меня на кушетку и начали душить ремнём. Я молчала до последнего, — говорила она, — пока они не начали прокалывать мне шею иголками, прости.
Сергей молчал.
— Они сказали, что вас поведут на процедуру в подвальные помещения, называется «Душевная психотерапия», — она откашлялась и продолжила. — Санитары шептались, я слышала, когда меня по коридору вели, что там коридор длинный, а в конце развилка, одна дорога — направо, другая — налево. Запустят тебя одного туда и всё, не обсуждали больше.
— Твари, — еле слышно сказал Сергей, затем повторил, но уже намного громче. Он бросился к двери и начал бить по ней руками. Она открылась, в комнату вбежали два санитара и схватили мужчину. Следом вошёл доктор и сделал Сергею укол, последний успокоился.
— Пациент номер девять, Ольга Казанцева, в комнату счастья, — сказал Геннадий. Санитары взяли женщину под руки и вывели из палаты. Доктор достал из-под халата конверт и положил его на кровать Павла.
Спустя час, Павел распечатал конверт, но лекарства там не оказалось. Вместо него, там лежала одна маленькая записка со следующим содержанием:
«Пациент номер девять Ольга Казанцева не пережила лоботомию. Её тело вы можете найти в «Комнате счастья». Пациент номер семь Гончаров Павел и пациент номер восемь Сергей Казанцев – вас ожидают в подвальных помещениях, вам назначена процедура в Корпусе Душевной Психотерапии». Внизу стояли подписи и фамилии доктора и всех санитаров, но Павел не успел их прочитать.
Еле слышный звук катера пробился сквозь закрытую форточку. Мужчина подскочил к окну и начал всматриваться вдаль. Катер вместе с пятью фигурами, не считая капитана - уплывал с острова.
Руки мужчины затряслись. По спине пробежали мурашки. Он посмотрел на Сергея, тот только что очнулся и начал потихоньку приходить в себя.
Объяснив всю ситуацию, Павел предложил ломать дверь и попытаться выбраться наружу. Сергей идею поддержал, но ничего ломать не пришлось. Дверь оказалась не заперта.
— Пойдём посмотрим, что там за подвал такой, — предложил Сергей.
— Совсем с ума сошёл? — возмутился Павел. — Они только этого и ждут, что мы туда пойдём.
— Наоборот, они думают, что мы ни за что не будем следовать их указаниям, не пойдём в подвал и погибнем тут, наверху.
Павел не доверял Сергею. А что если он хочет его убить? Мысль пробежала в голове очень быстро, но Павел успел её озвучить:
— Давай ты пойдёшь в этот «Корпус», а я подожду тебя?
— Хорошо, — улыбнулся Сергей.
«Это действия препаратов? Может быть, он тайный агент доктора? Или он просто сошёл с ума, узнав о смерти жены? А была ли смерть жены?»
— Хочешь посмотреть на тело Ольги? — спросил Павел.
— Не знаю, страшно, — ответил Сергей.
— Тогда я сам схожу.
Дверь в «Комнату счастья» находилась недалеко от процедурной с шапочкой. Всё, кроме потолка, было отделано белой плиткой. Посреди комнаты стояло кресло, на нем сидела Ольга с окровавленным лицом. Кровь стекала вдоль туловища и капала на пол. Рядом с креслом, на железной тележке, лежали инструменты для лоботомии: молоток, колышек, скальпель.
«Вдруг это всё постановка, чтобы убить меня?» — подумал Павел. С этими мыслями, он взял с тележки скальпель и несколько раз провел им по горлу женщины. Он умел делать это качественно, ведь сам был хирургом. Его главным развлечением было – убивать пациентов во время операции, списывая всё на врачебную ошибку. Причиной убийства могло быть что угодно: пациент не так ему улыбнулся, не поздоровался, имел некрасивое лицо или тело. Всё время ему удавалось это скрывать, пока в один день, он не убил дочь известного городского чиновника.
Павел вернулся к Сергею, тот ждал его у лестницы в подвал. Спускались около минуты, подвальные помещения были довольно глубоко под землёй и представляли собой огромный широкий пустой коридор с одной единственной дверью. Рядом с ней лежал большой открытый навесной замок, по всей видимости, когда-то висевший на двери. Справа от неё, на стене, висела табличка «Корпус душевной психотерапии». Павел открыл дверь.
Длинный тёмный коридор, освещаемый лишь лампами подвального помещения. В нос ударил резкий запах гнили. На обратной стороне двери виднелись глубокие царапины и маленькие бурые пятна.
— Ну что, пошёл? — кивнул Павел в сторону коридора.
— Пошёл, — кивнул Сергей и ступил в темноту. Павел немедля закрыл дверь, накинул на неё замок и прильнул ухом.
Шаги Сергея: медленные, но уверенные. Остановка, голос: «Куда дальше?». Шаги, еле слышные. И вдруг крик. Истошный, громкий, нечеловеческий. Шаги ускорились и начали приближаться. Стук в дверь, крик Сергея: «Открой! Господи! Открой!». Удары по двери, один сильный удар, последний предсмертный визг мужчины. Тишина.
Павел отпрянул от двери и побежал наверх. Просидел в столовой около часа, не издавая ни единого звука и не шевелясь. Решился проверить. Схватил нож с кухни и начал спускаться в подвал. Дрожащей рукой снял замок, открыл дверь и замер в ступоре: царапин стало больше. Аффект, громко крича, Павел понесся в темноту.
«Зачем я это делаю? Может быть я и вправду болен?» — думал он, подбегая к развилке. — «Куда дальше?».
Старый катер причаливал к берегу. На палубе, удобно расположившись, сидели пятеро, не считая капитана. Мотор утих. Троица вышла первой. Двое плелись за ними. Они шли вдоль длинного осеннего сада, окруженного водами шумной реки.
— Здравствуйте, уважаемые пациенты номер десять, одиннадцать и двенадцать! Меня зовут Геннадий Александрович. Я буду вашим лечащим врачом.
Наконец, осмотрев их ещё раз, более пристально, Геннадий начал:
— Здравствуйте, уважаемые пациенты номер семь, восемь и девять! Меня зовут Геннадий Александрович. Я буду вашим лечащим врачом. Сейчас вам будут выданы ваши номера и расписание процедур на сегодня и на завтра. Занимайте палату наверху, оставьте там свои вещи, переоденьтесь в больничную одежду и спускайтесь к завтраку.
— За мной, — негромко сказал один из санитаров и махнул кистью правой руки в сторону лестницы. Пациенты послушно последовали за ним.
На втором этаже был один длинный коридор с деревянными дверями. Санитар подошёл к одной, на которой красовалась потёртая табличка «Палата обычной терапии».
— Занимайте места, — он залез в карман и достал три металлических жетона, — согласно номерам на жетонах.
Павлу — брюнету достался жетон с надписью «Пациент №7», Сергею — «Пациент №8», а Ольге — «Пациент №9».
«Почему не «1», «2» и «3»?» — подумал Павел, но грубый голос санитара вывел его из раздумий.
— Одежда на койках, переодевайтесь.
Трое зашли в палату, а санитар прикрыл за ними дверь. Комната была небольших размеров. Белые стены, без единого узора, три кровати стоящие параллельно друг другу. Небольшая открытая форточка, а за ней – железная решётка. В углу комнаты была большая белая ширма, за которой находилась уборная.
Больничная одежда представляла собой комплект из белой футболки и лёгких светло-синих штанов. Одевать её нужно было на голое тело, поэтому Павел и Сергей переоделись первыми и вышли из комнаты, чтобы не смущать женщину. Когда, наконец, Ольга была готова, санитар отвел троицу в столовую, где им принесли стандартный больничный завтрак: овсяная каша, одно яйцо и тёплый чай.
После завтрака, троица проследовала в свою палату, чтобы отдохнуть и морально подготовиться к процедурам.
— Сколько нас тут держать будут? — недовольно спросил Сергей.
— Месяц, — ответил Павел, — потом в городскую переведут, а оттуда я за недельку выскочу. Свои люди помогут, деньжат подкинут.
— Раз у тебя такие связи, зачем ты вообще под больного косишь? — вмешалась Ольга. — Тебя за одиночное убийство, на пожизненное не посадят, есть ли смысл тебе тут с нами сидеть?
— Куда уж мне до вас, — огрызнулся Павел, — дочь вместе насиловали или по очереди?
— Закрой рот, — крикнула Ольга, — ты ничего не знаешь!
В палату ворвались два санитара, схватили женщину и вывели её из комнаты. Павел ехидно улыбнулся и продолжил сверлить взглядом потолок.
— Куда вы её повели?! — закричал Сергей.
— На процедуру, — сказал Геннадий Александрович, зашедший в комнату с конвертом в руке. — Вот, здесь лекарства и инструкция, через час вскрыть, прочитать и выпить, договорились?
Сергей и Павел одобрительно кивнули. Доктор вышел.
Прошел час. Павел вскрыл конверт и начал читать инструкцию:
«По две таблетки, запить водой, возможно небольшое головокружение».
— Будешь пить? — спросил он у Сергея.
— Совсем сдурел? Овощем стать хочешь?
Павел пожал плечами и выбросил таблетки в форточку.
Дверь в палату открылась, зашел доктор с двумя санитарами.
— Пациент номер семь Гончаров Павел, на «Вправление», — сказал Геннадий.
— Что это? — спросил Павел.
— Процедура, — ответил доктор и подал знак санитарам.
Двое крепких мужчин взяли Павла за плечи и вывели из палаты. Они вели его вдоль коридора по направлению к деревянной двери в его конце. За ней была небольшая комнатка с высокими потолками. В углу комнаты стояло кресло с ремнями для рук, ног и головы. Над креслом, покачиваясь на цепи, висела кожаная шапочка со специальным ремешком, который застёгивается снизу головы.
Павла усадили, закрепили, надели на голову шапочку.
— Процедура «Вправление», — начал доктор. — У нас есть подозрения, что тайна вашего заболевания кроется в сильном закупоривании сосудов шейного отдела, чтобы это исправить – мы немного растянем ваши мышцы.
— Я могу отказаться? — нервно спросил Павел.
— Нет, — отрезал доктор и кивнул санитару. — Начнём с тройки.
Санитар нажал на что-то за спиной Павла. Цепь потянулась вверх, доставляя мужчине сильный дискомфорт.
— Вы излечились? — улыбнулся доктор.
— Нет, мне плохо, — сквозь зубы сказал Павел. Он знал, ради чего эта процедура. Они хотят расколоть его, вывести на чистую воду и упрятать в тюрьму, но он не сдастся.
— Семь, — кивнул Геннадий.
Звон цепи, резкая боль, щелчок, темнота в глазах. Павел очнулся на своей кровати. В палате он был один.
Топот башмаков за дверью, в палату заводят Сергея, тот не стоит на ногах. Его кладут на кровать и делают укол.
— Что вы делаете? — еле слышно спросил Павел.
Ответа не последовало, лишь презрительный взгляд санитара в его сторону и тишина. Павел отключился.
— Вы меня слышите? — голос Геннадия звучал у Павла в голове.
— Слышу, — ответил он, сам не зная, происходит ли это наяву или же всё это его видение.
— Процедура носит кодовое название «Терапия уровня Д».
Павел окинул взглядом помещение вокруг себя. Комната была большой, только использовалась лишь её малая часть, огороженная четырьмя ширмами. Мужчина лежал в какой-то широкой ванне с водой. К его пальцам на руках были подведены чёрные провода, уходящие куда-то за белую больничную ширму, справа от него. Доктор подошёл к Павлу слева со шприцем в руке:
— Это «Сульфозин», — пояснил Геннадий Александрович, — он немного поднимет вашу температуру, а затем мы пропустим через вас электрические импульсы.
— Зачем? — еле выговорил Павел, по его глазам катились слёзы.
— Есть подозрение, что болезнь вызвана... — начал доктор, но Павел его не слышал.
Внезапная боль по всему телу. Руки затряслись, ноги тоже. Мужчина кричал, изгибался, пытался выбраться из ванны, но санитар давил ему на грудь деревянной шваброй, заставляя Павла возвращаться в воду.
Боль прекратилась так же неожиданно, как и началась. Мужчина плакал, одновременно пытаясь встать.
— Вы излечились? — наклонившись к нему, спросил доктор.
— Каким образом? — Павел проклинал себя за эти слова, он мог прекратить свои мучения, но духу сделать это – у него не хватило.
— Повышай, — громко скомандовал доктор.
Снова боль, намного сильнее, чем была в первый раз. В глазах Павла всё поплыло. Лица санитаров сливались в одно большое ужасное лицо. Это лицо держало мужчину в воде, не оставляя ему ни единого шанса на облегчение. Павел потерял сознание.
Павел проснулся рано утром. В палате было холодно. Желтые лучи солнца немного освещали комнату, но тепла от них не чувствовалось. Сергей встал с кровати, подошёл к форточке и, тяжело вздохнув, закрыл её.
— Где же Олька твоя? — спросил Павел.
— На процедурах, наверное.
— Наверное...
— Тебя водили в комнату дыхания?
— Не помню, меня током били, — ответил Павел, — а что это за комната?
— Не знаю, Олю туда повели.
— Ты зачем падчерицу убил, всё-таки?
— Ольга заставила, нагуляла её по молодости, все родственники презирали, думали, спрятать успеем, но не получилось, — Сергей вздохнул. — Ты никому только, я тебе это как другу по несчастью. Доктор говорил, не выпустят нас отсюда, на всю жизнь мы тут.
Павел вскочил с кровати:
— Что?! — громко спросил он.
— Так и сказал, что мол, всё, ребята, сплавили вас сюда, отдыхайте.
Павла затошнило, всю грудь сковало болезненное чувство обречённости. Топот за дверью, в комнату заводят Ольгу, дверь закрывают. На шее у женщины виднеется широкая красная полоска – душили.
— Милая моя, — со слезами на глазах сказал Сергей и подошёл к жене, — что они делали?
— Прости меня, — заплакала Ольга, — я всё им рассказала.
— Не важно уже, — вмешался Павел, — отдыхаем.
— Они положили меня на кушетку и начали душить ремнём. Я молчала до последнего, — говорила она, — пока они не начали прокалывать мне шею иголками, прости.
Сергей молчал.
— Они сказали, что вас поведут на процедуру в подвальные помещения, называется «Душевная психотерапия», — она откашлялась и продолжила. — Санитары шептались, я слышала, когда меня по коридору вели, что там коридор длинный, а в конце развилка, одна дорога — направо, другая — налево. Запустят тебя одного туда и всё, не обсуждали больше.
— Твари, — еле слышно сказал Сергей, затем повторил, но уже намного громче. Он бросился к двери и начал бить по ней руками. Она открылась, в комнату вбежали два санитара и схватили мужчину. Следом вошёл доктор и сделал Сергею укол, последний успокоился.
— Пациент номер девять, Ольга Казанцева, в комнату счастья, — сказал Геннадий. Санитары взяли женщину под руки и вывели из палаты. Доктор достал из-под халата конверт и положил его на кровать Павла.
Спустя час, Павел распечатал конверт, но лекарства там не оказалось. Вместо него, там лежала одна маленькая записка со следующим содержанием:
«Пациент номер девять Ольга Казанцева не пережила лоботомию. Её тело вы можете найти в «Комнате счастья». Пациент номер семь Гончаров Павел и пациент номер восемь Сергей Казанцев – вас ожидают в подвальных помещениях, вам назначена процедура в Корпусе Душевной Психотерапии». Внизу стояли подписи и фамилии доктора и всех санитаров, но Павел не успел их прочитать.
Еле слышный звук катера пробился сквозь закрытую форточку. Мужчина подскочил к окну и начал всматриваться вдаль. Катер вместе с пятью фигурами, не считая капитана - уплывал с острова.
Руки мужчины затряслись. По спине пробежали мурашки. Он посмотрел на Сергея, тот только что очнулся и начал потихоньку приходить в себя.
Объяснив всю ситуацию, Павел предложил ломать дверь и попытаться выбраться наружу. Сергей идею поддержал, но ничего ломать не пришлось. Дверь оказалась не заперта.
— Пойдём посмотрим, что там за подвал такой, — предложил Сергей.
— Совсем с ума сошёл? — возмутился Павел. — Они только этого и ждут, что мы туда пойдём.
— Наоборот, они думают, что мы ни за что не будем следовать их указаниям, не пойдём в подвал и погибнем тут, наверху.
Павел не доверял Сергею. А что если он хочет его убить? Мысль пробежала в голове очень быстро, но Павел успел её озвучить:
— Давай ты пойдёшь в этот «Корпус», а я подожду тебя?
— Хорошо, — улыбнулся Сергей.
«Это действия препаратов? Может быть, он тайный агент доктора? Или он просто сошёл с ума, узнав о смерти жены? А была ли смерть жены?»
— Хочешь посмотреть на тело Ольги? — спросил Павел.
— Не знаю, страшно, — ответил Сергей.
— Тогда я сам схожу.
Дверь в «Комнату счастья» находилась недалеко от процедурной с шапочкой. Всё, кроме потолка, было отделано белой плиткой. Посреди комнаты стояло кресло, на нем сидела Ольга с окровавленным лицом. Кровь стекала вдоль туловища и капала на пол. Рядом с креслом, на железной тележке, лежали инструменты для лоботомии: молоток, колышек, скальпель.
«Вдруг это всё постановка, чтобы убить меня?» — подумал Павел. С этими мыслями, он взял с тележки скальпель и несколько раз провел им по горлу женщины. Он умел делать это качественно, ведь сам был хирургом. Его главным развлечением было – убивать пациентов во время операции, списывая всё на врачебную ошибку. Причиной убийства могло быть что угодно: пациент не так ему улыбнулся, не поздоровался, имел некрасивое лицо или тело. Всё время ему удавалось это скрывать, пока в один день, он не убил дочь известного городского чиновника.
Павел вернулся к Сергею, тот ждал его у лестницы в подвал. Спускались около минуты, подвальные помещения были довольно глубоко под землёй и представляли собой огромный широкий пустой коридор с одной единственной дверью. Рядом с ней лежал большой открытый навесной замок, по всей видимости, когда-то висевший на двери. Справа от неё, на стене, висела табличка «Корпус душевной психотерапии». Павел открыл дверь.
Длинный тёмный коридор, освещаемый лишь лампами подвального помещения. В нос ударил резкий запах гнили. На обратной стороне двери виднелись глубокие царапины и маленькие бурые пятна.
— Ну что, пошёл? — кивнул Павел в сторону коридора.
— Пошёл, — кивнул Сергей и ступил в темноту. Павел немедля закрыл дверь, накинул на неё замок и прильнул ухом.
Шаги Сергея: медленные, но уверенные. Остановка, голос: «Куда дальше?». Шаги, еле слышные. И вдруг крик. Истошный, громкий, нечеловеческий. Шаги ускорились и начали приближаться. Стук в дверь, крик Сергея: «Открой! Господи! Открой!». Удары по двери, один сильный удар, последний предсмертный визг мужчины. Тишина.
Павел отпрянул от двери и побежал наверх. Просидел в столовой около часа, не издавая ни единого звука и не шевелясь. Решился проверить. Схватил нож с кухни и начал спускаться в подвал. Дрожащей рукой снял замок, открыл дверь и замер в ступоре: царапин стало больше. Аффект, громко крича, Павел понесся в темноту.
«Зачем я это делаю? Может быть я и вправду болен?» — думал он, подбегая к развилке. — «Куда дальше?».
Старый катер причаливал к берегу. На палубе, удобно расположившись, сидели пятеро, не считая капитана. Мотор утих. Троица вышла первой. Двое плелись за ними. Они шли вдоль длинного осеннего сада, окруженного водами шумной реки.
— Здравствуйте, уважаемые пациенты номер десять, одиннадцать и двенадцать! Меня зовут Геннадий Александрович. Я буду вашим лечащим врачом.
Star Lord
Я не совсем понял, что же случилось с Павлом, что там за развилка.
А так - рассказ годный. Ловите 5+.