Эту историю я услышала от хорошей приятельницы моей мамы. Мы часто бывали у нее, когда я приезжала в Россию на каникулы из Дюссельдорфa. Анастасия Александровна - очень приятная женщина, частенько рассказывала нам что-либо интересное, но то, что она поведала в последнюю нашу встречу, меня поразило.
Я знала, что у Анастасии Александровны когда-то погиб горячо любимый муж, я плохо его помнила, но мама рассказывала, что это был необыкновенно умный, интересный человек. Он был старше Анастасии Александровны почти на 17 лет. Слышала также, что какая-то необычная история любви была у них. И вот как-то вечером, когда разговор коснулся любви, я заметила в глазах этой старой женщины нечто такое, что заставило меня замолчать. А потом Анастасия Александровна рассказала мне то, что произошло с ней много лет назад. Я не спала всю ночь... А наутро записала ее рассказ почти дословно.
Ты, наверное, слышала о реинкарнациях? - спросила меня она. - Конечно, да, я уверена, ведь сейчас о чем только не пишут. А вот в наше время не только такого слова не было, но как-то само понятие «переселение души» не имело места. То, что происходило со мной, казалось окружающим легким сдвигом в моей психике. Родители - потомственные медики - мечтали о моей карьере врача. А меня тянуло в музыку. В музыкальную школу я бежала, как в дом родной. Мне было двенадцать, когда, однажды, возвращаясь вечером из школы, я внезапно почувствовала себя плохо. Мы жили тогда в Магадане.
Я знала, что у Анастасии Александровны когда-то погиб горячо любимый муж, я плохо его помнила, но мама рассказывала, что это был необыкновенно умный, интересный человек. Он был старше Анастасии Александровны почти на 17 лет. Слышала также, что какая-то необычная история любви была у них. И вот как-то вечером, когда разговор коснулся любви, я заметила в глазах этой старой женщины нечто такое, что заставило меня замолчать. А потом Анастасия Александровна рассказала мне то, что произошло с ней много лет назад. Я не спала всю ночь... А наутро записала ее рассказ почти дословно.
Ты, наверное, слышала о реинкарнациях? - спросила меня она. - Конечно, да, я уверена, ведь сейчас о чем только не пишут. А вот в наше время не только такого слова не было, но как-то само понятие «переселение души» не имело места. То, что происходило со мной, казалось окружающим легким сдвигом в моей психике. Родители - потомственные медики - мечтали о моей карьере врача. А меня тянуло в музыку. В музыкальную школу я бежала, как в дом родной. Мне было двенадцать, когда, однажды, возвращаясь вечером из школы, я внезапно почувствовала себя плохо. Мы жили тогда в Магадане.
Было очень темно - осень, шел мокрый снег. Я шла по улице и вдруг как будто что-то выстрелило в моем сознании, я увидела, что нахожусь совершенно на другой улице, какой-то узенькой и грязной. Это была я и не я. Так сложно объяснить это состояние.
«Там» мне было около четырнадцати лет. Белокурые волосы, чепец на голове, клетчатая шерстяная юбка, грубые тяжелые башмаки - вот что я отчетливо помню. Помню также, что я шла к очень важному человеку, от которого зависела моя судьба.
Потом снова резкий толчок и я увидела себя вновь настоящую, на скамейке, рядом две женщины и мужчина, которые о чем-то меня спрашивали, вытирали платком лицо. Ослабевшую и растерянную, меня привезли домой и сдали на руки родителям, страшно перепугавшимся, ведь я никогда не была слабым ребенком в плане здоровья. Я рассказала маме об увиденном и она испугалась еще больше. Помню, тогда она мне даже какие-то уколы делала.
Потом все повторилось примерно через полгода. Я сидела на уроке биологии, когда вдруг все «поплыло» и я увидела себя в большой светлой комнате в длинном розовом платье. Очень хорошо помню убранство комнаты и клавесин. За клавесином сидел красивый седоволосый мужчина и играл вальс. Я с обожанием смотрела на него. Совершенно четко помню, что он был моим опекуном. Мой дальний бездетный родственник, богатый и знатный, взявший меня, бедную дочь разорившихся родителей, себе на воспитание с целью выдать удачно замуж и обрести, таким образом, наследников. Потом мужчина встал и мы по раз-два-три начали вальсировать. Он мягко указывал на мои ошибки, показывая, как нужно делать поворот головы. Потом я снова вернулась в мое настоящее. Было ощущение, что все длилось несколько минут, урок продолжался... Долгое время ничего подобного не повторялось и я уже думала, что это действительно были возрастные психические отклонения.
Окончив восемь классов, к великому огорчению родителей, я поступила в Хабаровское музыкальное училище. Училась прекрасно, встречалась с молодыми людьми, мечтала о карьере великого музыканта, в общем, жила как многие мои подруги - ничего особенного. И вот снова «включение».
В тот момент я занималась в аудитории, играла Баха. Я увидела себя в чудесном осеннем саду. Было достаточно холодно, но еще играли лучи солнца. Вдали виднелся огромный каменный дом, аккуратные дорожки вокруг газонов. Я шла, опираясь на руку того седоволосого мужчины, одетая в теплое пальто с накидкой. Я ждала ребенка. Наверное, это были последние месяцы беременности. Мой опекун что-то говорил, но я не слушала. Мое сердце разрывалось от боли. Я любила этого человека. А он выдал меня замуж за молодого знатного юношу и с упоением ждал появления нашего первенца. Я шла и думала о том, что, наверное, никогда не посмею признаться в своих чувствах. В какой-то момент мой приемный отец, высвободив руку, быстро подошел к небольшому розовому кусту и сорвал одинокую, уже увядавшую розу. Потом подошел ко мне, встал на колени и протянул ее. И было в его взгляде что-то такое... Я пришла в себя за фортепиано, руки лежали на коленях, а в груди что-то рвалось.
Больше никаких включений той жизни у меня не было. Потом я часто задумывалась о том, на каком языке мы разговаривали и все казалось, что на английском. Кстати, в нынешней жизни он легко мне дался, говорю, как на родном.
А дальше события происходили так: на выпускной экзамен ожидался приезд нескольких членов комиссии из Москвы, и, естественно, мы все страшно волновались ведь только некоторых счастливчиков ожидал плавный переход в консерваторию.
Я выхожу на сцену, сажусь за рояль. Но, прежде чем играть, смотрю на экзаменаторов. И в прямом смысле цепенею: в одном из кресел сидит ОН, опекун из той жизни, только несколько моложе! Я не смогла играть. Мне стало так плохо, что и передать невозможно. В коридорчике сокурсники дружно отпаивали меня водой. На плечо мягко легла рука: «Не переживайте, позже все сдадите. Никуда не уходите, я отвезу вас домой». Так я познакомилась с моим будущим мужем. Юрий увез меня в Москву, где мы поженились. Я безумно любила этого человека, но все же не находила в себе силы, чтобы рассказать ему о том, что творилось со мной эти годы.
Я была на последних сроках беременности, когда муж приехал навестить меня в роддом. Мы гуляли по больничному саду, это был конец сентября. Деревья уже все пожелтели, сад был пустой. Но в одном из уголков мы увидели куст розы с одним, последним цветком. Я невольно остановилась, а Юра, как мальчик, перепрыгнув через ограду, сорвал эту розу и поднес ее мне, став на одно колено, как «там».
Представляешь, что со мной было? У меня начались схватки! Родила я двойню, сына и дочь. А через шесть лет потеряла мужа. Меня вызвали из школы, где я преподавала, прямо в больницу: Юра попал под машину. Нелепо и случайно. Врачи ничего не скрывали и сказали прямо, что осталось ему несколько часов.
Эти два с небольшим часа я не забуду никогда... Юра находился без памяти и я боялась, что он так и умрет, не попрощавшись со мной. Но в какой-то момент он открыл глаза и пристально посмотрел на меня. Я думала, он смотрит, не видя. Глаза слезились. Я склонилась, пытаясь разобрать, что он шепчет. Сначала ничего невозможно было разобрать, потом он вдруг весь напрягся и совершенно отчетливо произнес на чистейшем английском языке: «А помнишь, я учил тебя танцевать вальс?» И тут же его рот перекосила судорога. Через несколько минут его не стало...
Вот прошло столько лет, а я все задаю себе вопрос: что это было, почему? Когда стали печатать различные статьи и исследования о разных необычных явлениях в нашей жизни, я с жадностью читала все, что касалось реинкарнаций, но ничего толкового так и не нашла. Но однажды, рассказав эту историю одной, так сказать, знахарке, я услышала такие слова: «Вы в прошлой жизни согрешили, дали настоящей любви пройти мимо и остались врозь, не отработав свою жизненную задачу. Жизнь снова дала вам шанс. Но за все нужно платить и счет оплатил твой Юра».
«Там» мне было около четырнадцати лет. Белокурые волосы, чепец на голове, клетчатая шерстяная юбка, грубые тяжелые башмаки - вот что я отчетливо помню. Помню также, что я шла к очень важному человеку, от которого зависела моя судьба.
Потом снова резкий толчок и я увидела себя вновь настоящую, на скамейке, рядом две женщины и мужчина, которые о чем-то меня спрашивали, вытирали платком лицо. Ослабевшую и растерянную, меня привезли домой и сдали на руки родителям, страшно перепугавшимся, ведь я никогда не была слабым ребенком в плане здоровья. Я рассказала маме об увиденном и она испугалась еще больше. Помню, тогда она мне даже какие-то уколы делала.
Потом все повторилось примерно через полгода. Я сидела на уроке биологии, когда вдруг все «поплыло» и я увидела себя в большой светлой комнате в длинном розовом платье. Очень хорошо помню убранство комнаты и клавесин. За клавесином сидел красивый седоволосый мужчина и играл вальс. Я с обожанием смотрела на него. Совершенно четко помню, что он был моим опекуном. Мой дальний бездетный родственник, богатый и знатный, взявший меня, бедную дочь разорившихся родителей, себе на воспитание с целью выдать удачно замуж и обрести, таким образом, наследников. Потом мужчина встал и мы по раз-два-три начали вальсировать. Он мягко указывал на мои ошибки, показывая, как нужно делать поворот головы. Потом я снова вернулась в мое настоящее. Было ощущение, что все длилось несколько минут, урок продолжался... Долгое время ничего подобного не повторялось и я уже думала, что это действительно были возрастные психические отклонения.
Окончив восемь классов, к великому огорчению родителей, я поступила в Хабаровское музыкальное училище. Училась прекрасно, встречалась с молодыми людьми, мечтала о карьере великого музыканта, в общем, жила как многие мои подруги - ничего особенного. И вот снова «включение».
В тот момент я занималась в аудитории, играла Баха. Я увидела себя в чудесном осеннем саду. Было достаточно холодно, но еще играли лучи солнца. Вдали виднелся огромный каменный дом, аккуратные дорожки вокруг газонов. Я шла, опираясь на руку того седоволосого мужчины, одетая в теплое пальто с накидкой. Я ждала ребенка. Наверное, это были последние месяцы беременности. Мой опекун что-то говорил, но я не слушала. Мое сердце разрывалось от боли. Я любила этого человека. А он выдал меня замуж за молодого знатного юношу и с упоением ждал появления нашего первенца. Я шла и думала о том, что, наверное, никогда не посмею признаться в своих чувствах. В какой-то момент мой приемный отец, высвободив руку, быстро подошел к небольшому розовому кусту и сорвал одинокую, уже увядавшую розу. Потом подошел ко мне, встал на колени и протянул ее. И было в его взгляде что-то такое... Я пришла в себя за фортепиано, руки лежали на коленях, а в груди что-то рвалось.
Больше никаких включений той жизни у меня не было. Потом я часто задумывалась о том, на каком языке мы разговаривали и все казалось, что на английском. Кстати, в нынешней жизни он легко мне дался, говорю, как на родном.
А дальше события происходили так: на выпускной экзамен ожидался приезд нескольких членов комиссии из Москвы, и, естественно, мы все страшно волновались ведь только некоторых счастливчиков ожидал плавный переход в консерваторию.
Я выхожу на сцену, сажусь за рояль. Но, прежде чем играть, смотрю на экзаменаторов. И в прямом смысле цепенею: в одном из кресел сидит ОН, опекун из той жизни, только несколько моложе! Я не смогла играть. Мне стало так плохо, что и передать невозможно. В коридорчике сокурсники дружно отпаивали меня водой. На плечо мягко легла рука: «Не переживайте, позже все сдадите. Никуда не уходите, я отвезу вас домой». Так я познакомилась с моим будущим мужем. Юрий увез меня в Москву, где мы поженились. Я безумно любила этого человека, но все же не находила в себе силы, чтобы рассказать ему о том, что творилось со мной эти годы.
Я была на последних сроках беременности, когда муж приехал навестить меня в роддом. Мы гуляли по больничному саду, это был конец сентября. Деревья уже все пожелтели, сад был пустой. Но в одном из уголков мы увидели куст розы с одним, последним цветком. Я невольно остановилась, а Юра, как мальчик, перепрыгнув через ограду, сорвал эту розу и поднес ее мне, став на одно колено, как «там».
Представляешь, что со мной было? У меня начались схватки! Родила я двойню, сына и дочь. А через шесть лет потеряла мужа. Меня вызвали из школы, где я преподавала, прямо в больницу: Юра попал под машину. Нелепо и случайно. Врачи ничего не скрывали и сказали прямо, что осталось ему несколько часов.
Эти два с небольшим часа я не забуду никогда... Юра находился без памяти и я боялась, что он так и умрет, не попрощавшись со мной. Но в какой-то момент он открыл глаза и пристально посмотрел на меня. Я думала, он смотрит, не видя. Глаза слезились. Я склонилась, пытаясь разобрать, что он шепчет. Сначала ничего невозможно было разобрать, потом он вдруг весь напрягся и совершенно отчетливо произнес на чистейшем английском языке: «А помнишь, я учил тебя танцевать вальс?» И тут же его рот перекосила судорога. Через несколько минут его не стало...
Вот прошло столько лет, а я все задаю себе вопрос: что это было, почему? Когда стали печатать различные статьи и исследования о разных необычных явлениях в нашей жизни, я с жадностью читала все, что касалось реинкарнаций, но ничего толкового так и не нашла. Но однажды, рассказав эту историю одной, так сказать, знахарке, я услышала такие слова: «Вы в прошлой жизни согрешили, дали настоящей любви пройти мимо и остались врозь, не отработав свою жизненную задачу. Жизнь снова дала вам шанс. Но за все нужно платить и счет оплатил твой Юра».
Lady-Volk