Друг попросил меня как-то подменить его на работе, буквально на одну ночную смену. Работёнка обстояла вовсе не масштабная в плане поставленных задач - просматривать камеры наблюдения да периодически выпускать электромонтажников на перекуры.
Зайдя в сторожевую каморку, сразу обратил внимание на отсутствие основного освещения, единственный источник - тусклое мерцание монитора компьютера. Комнатушка была скромная, диванчик, кресло у стола с компьютером, гора журналов на том же столе и большой длинный плащ, висевший на крючке у входа.
Зайдя в сторожевую каморку, сразу обратил внимание на отсутствие основного освещения, единственный источник - тусклое мерцание монитора компьютера. Комнатушка была скромная, диванчик, кресло у стола с компьютером, гора журналов на том же столе и большой длинный плащ, висевший на крючке у входа.
Первая пара часов пробежала незаметно, но потом скука начала набирать обороты. На удивление, мне стало очень холодно, я почувствовал сильную слабость и головную боль. Веки наливались свинцом и уже обессиленный, я прилёг на диванчик. Мысль была одна - я приболел, мне нужен был покой. Я уже хотел было встать и прихватить плащ, чтобы им укрыться, но неожиданно отключился.
Проснулся, уже в холодном поту, от барабанной дроби. Те работники, завидев, что я уснул, грозно гремели кулаками по оконному стеклу каморки. Оказалось, что на сегодня они все выполнили и желали лишь поскорее отправиться по домам.
Распрощавшись с товарищами, я присел на диван и хоть и думал, что мне стало полегче, вновь схватился за голову. Тут же сердце начало биться спринтерскими темпами, перебивая дыхание. И наконец мурашки на всем теле объявили диагноз – паническая атака. Это сложно объяснить, но только тогда я понял, что мне просто страшно, страшно так же, как когда осознаешь неминуемую погибель. Это странное ощущение со мной впервые, но я не понимал, что же вызвало это дурное проявление.
Собрав волю в кулак, я сел снова у монитора и начал пристально просматривать все камеры.
Друг зашел чуть раньше, чем я проснулся. Отблагодарив меня, он тут же обратил внимание на мой внешний вид. И, как на духу, я все и рассказал. Он молча стоял какое-то время, а потом судорожно подскочил к компьютеру и начал что-то искать. Ответ его и не потребовался. Не сразу, но я и сам понял, что его тревожило. При просмотре записей камеры, которая располагалась в верхнем углу каморки, я понял, что плаща никакого не было.
Проснулся, уже в холодном поту, от барабанной дроби. Те работники, завидев, что я уснул, грозно гремели кулаками по оконному стеклу каморки. Оказалось, что на сегодня они все выполнили и желали лишь поскорее отправиться по домам.
Распрощавшись с товарищами, я присел на диван и хоть и думал, что мне стало полегче, вновь схватился за голову. Тут же сердце начало биться спринтерскими темпами, перебивая дыхание. И наконец мурашки на всем теле объявили диагноз – паническая атака. Это сложно объяснить, но только тогда я понял, что мне просто страшно, страшно так же, как когда осознаешь неминуемую погибель. Это странное ощущение со мной впервые, но я не понимал, что же вызвало это дурное проявление.
Собрав волю в кулак, я сел снова у монитора и начал пристально просматривать все камеры.
Друг зашел чуть раньше, чем я проснулся. Отблагодарив меня, он тут же обратил внимание на мой внешний вид. И, как на духу, я все и рассказал. Он молча стоял какое-то время, а потом судорожно подскочил к компьютеру и начал что-то искать. Ответ его и не потребовался. Не сразу, но я и сам понял, что его тревожило. При просмотре записей камеры, которая располагалась в верхнем углу каморки, я понял, что плаща никакого не было.