Страшные истории и мистические истории

Необычайно знойное лето выдалось. Тучи пыли господствуют над чистым воздухом и в этом поселении. Некогда зелёные деревья и свежая трава теперь больше напоминали густую рыжую шевелюру местного старейшины, стоящего около трёх дородных и скандальных женщин.
Теперь у них появилась новая тема для обсуждений...
- Эх, да какое чудище у нас появилось, слыхали, бабоньки? На днях пришёл! Не брит, не мыт, не чёсан! Вот только гармонь иль баян с собой таскает, не разбираюсь я в этом деле...
- Маланья, да видели мы его. Опять эти музыканты с нищими на пару побираются, жить добрым людям не дают! Да и скудоумие его не даёт ему понять, что век мы без его музыки и без него самого прожить можем!
Тут подошёл к ним высокий, статный, крепкий мужик.
- День добрый, бабоньки. Что раскричались? Не уж то вам этот старик так жить мешает? Так это исправить можно!
- Ох, Митрофан, любезный ты наш, как ты исправишь это? Иль опять только себя в грудь кулаком бьёшь, да без толку?
- А ты, Настасья, меня не опускай прилюдно. Я мужиков соберу, да поколотим мы этого старика, чтоб знал своё место!

Где-то в 1986 году отправился мой отец Валера в командировку с напарником Мишей. Был конец января, стоял жуткий холод - градусов сорок. Им с напарником нужно было за сутки доехать до места назначения. И решили ехать не по главной дороге, а по другой, чтобы скоротать путь. Уже темнело. Так как была незнакомая дорога, они заблудились немного, но продолжали ехать дальше. Когда заехали на гору, увидели, что вдали что-то светится, и обрадовались - впереди деревня.

Подъехали ближе и увидели, что стоят три дома. Дома были похожи на землянки, а заборы были высокие. Решили зайти в один из домов, чтобы спросить, куда ведет эта дорога. Зашли во двор, постучались в дверь. Хоть свет и горел в доме, но стучались они долго. И наконец им открыл старичок ростом метр пятьдесят, в спортивной шапочке. Они даже не успели ничего спросить, как старик начал настойчиво просить пройти в дом: "Заходите, заходите, погрейтесь!". Они ответили, что им нужно только узнать, куда ведет дорога. Но старик настойчиво звал их в дом, и путники решили зайти погреться. В доме было сумрачно, горела только одна керосинка. Отец спросил: "У вас что, нет электричества и телефона?". Старик ответил: "А зачем нам? Нам и так хорошо!" - и предложил сесть за стол.

В лесу, где доставали небо ели,
В глуши среди деревьев и болот,
Где птицы свои песни пели,
А пчёлы в улье охраняли мёд

Стоит изба из брёвен на поляне.
С заросшей крышей, треснутым окном.
Гнилые стены в сорняках, в бурьяне.
Проплесневел и покосился дом.

В том доме дряхлый обитал старик
До пояса седая борода.
И каждый раз, услышав дуба скрип,
Не мешкая спешил туда.

Я шла по пустому школьному коридору и думала про странный сон. Мне приснилось, что я состояла в каком-то клане, у меня был старший брат. Мы жили возле леса в городе под странным названием. Не помню каким. Все было хорошо, но потом я видела пламя. Оно поглощало дома один за другим. Яркие краски жизни сменились багрово-красными оттенками. Этот сон был очень странным и похожим на реальность. Я завернула за угол и стала перед дверью в класс. Через нее было слышно, как мисс Бонд рассказывала историю, она всегда любила читать разные книги и потом их пересказывать нам. Я бросила взгляд на часы урок скоро должен закончиться. Еще немного постояв под дверью, я вошла в класс. Никто не обратил на меня особого внимания, никто кроме Мери. Она прожигала меня ненавистным взглядом, так, как будто я опозорила ее перед всем миром. Это бесило. Я села за свою парту, проигнорив Мери. Мне и не надо обращать на нее особого внимания, она всегда сама ко мне лезет и устраивает глупые состязания, и говорит, что я ее вечная соперница. Только вот по чему? По популярности? По оценкам? Я не знаю, какие у нее оценки и особого внимания на меня никто не обращает.

Прозвенел звонок, я собрала сумку и поспешила убраться из класса пока Мери не решила устроить мне очередное состязание. На улице темнело, а мне идти далековато.

Мне душно и жарко, я словно в бреду.
Очень тихая ночь. Беспокойно я сплю.
На город спустилась странная ночь;
Тревожно душе, ей ничем не помочь;

Беспокойно и тяжко, ей б умчаться: куда?
Безнадежно окутана мраком земля
Как сетями паук свою жертву плетет,
А мне душно и жарко, меня что-то гнетет.

В ночь открыто окно, и не видно луны.
Я слышу во сне нарастают шаги,
Все ближе и ближе ко мне человек
Свой откуда-то сверху узнаю силуэт.

Приходим мы сюда тогда, когда никто не звал.
Уходим мы туда одни, где темноты провал.
Где нет дорог, где солнца луч уж не осветит путь.
Где лишь туман и только тень живая, словно ртуть.

Там виден смутно, вдалеке, старик на лодке, на реке.
И кажется, он спит. Но нет, поближе подойди, увидишь взгляд-магнит.
Он ждет здесь каждого из нас уже давным-давно.
Печален взор усталых глаз, в руках его весло.

Увидев вас, махнет рукой. Пустое место есть.
Душа наполнится тоской, поймешь, придется сесть.
Старик суров и молчалив. Спросить? Не даст ответ.
Перевезет и был таков, без платы за билет.

Ваня сидел на подоконнике и печально смотрел в окно. Бабушка зашла в комнату, вытирая полотенцем мокрые руки. Частенько она заставала внука вот таким, сидящим и вздыхающим. Обычно она спрашивала его:
- Вань, ну что ты сидишь, вздыхаешь.
- Ба, ну скучно же, - отвечал он ей как обычно.
- Ну, иди, погуляй, вон на улице погода хорошая, смотри солнышко светит, - начинала опять бабушка.
- Ну, не с кем погулять-то, бабуль, - тянул свое Ваня.
- А ты один сходи.
- Ну, скучно же... - на этом бабушка качала головой и уходила возиться в кухне.
Ваня - обычный мальчишка, который приехал летом гостить к бабушке в деревню, только детей в деревне не наблюдалось. Здесь только старики одни жили, их дети уже давно выросли и уехали в город, иногда только приезжали погостить, но Ваньке с ними тоже было скучно.

Стоял погожий весенний день, сияние солнца и пение птиц за окном заявляли о приближающемся лете. Почки уже распустились и повсюду стоял их терпкий аромат. Я проснулся от тихого поскуливания, мягкий язык щекотал мне руку, это бы мой пёс Тошка - маленький кучерявый чёрно-белого окраса щенок уже на протяжении четырёх месяцев вот так будил меня по утрам. Я нашёл его на улице и притащил домой, после долгих уговоров родители разрешили его оставить и мы с ним сразу стали лучшими друзьями. Я нехотя вставал с кровати, потягивался и, накинув джинсы и лёгкую олимпийку, шёл ко входной двери. Тошка, виляя хвостом, бежал за мной, предчувствуя скорую прогулку.

Сегодня щенок разбудил меня раньше обычного, во дворе никого не было, не считая тёти Зины из последнего подъезда, которая выгуливала свою жирную и не слишком опрятную таксу. Тошка кинулся по своим делам, а я остался ждать его у подъезда. Закрыв глаза, я представлял свою пуховую подушку, как я ложусь на неё и меня уносит в царство сновидений... Тут мой "сон" резко оборвал чей-то скрипучий голос.

Метрах в десяти от меня стоял грязный, одетый в какие-то лохмотья старик. Тошка крутился возле него, а тот гладил его и что-то бормотал. Я одёрнул старика, мол, не стоит трогать чужую собаку, она ведь и укусить может. Но он только ухмыльнулся, посмотрев на меня что-то неуловимо знакомое я увидел в этом взгляде... Я позвал Тошку, но он ни в какую не хотел идти домой, обычно он всегда меня слушался и я не понимал, что на него нашло. Я подошёл к щенку и, взяв его на руки, пошёл в сторону подъезда, Тошка вырывался и слегка порыкивал, я был сильно удивлён таким поведением собаки.

Пожилой мужчина уже давно смотрел за звездами. Болезнь Пика лишала его прекрасной жизни. Он с детства любил астрономию и поэтому часто утверждал, что эпоха существенно оценивает узел. Ось перечеркивает космический аргумент. Однажды, он поведал мне историю о том, что к нему ночью приходил некий человек, который судя по его описанию, очень походил на "Снежного человека".

Испуг старика загорелся с новой силой, когда существо стало говорить. Изначально, как отметил старик, речь шла о его страшной болезни, так как в "изжеванных" словах чудовища проскакивали фразы типа: височная, лобная часть твоего мозга, шесть лет. Затем существо проговорило о знаменитом гравитационном парадоксе и о том, что оно еще вернется к старику.

Так же старый мужчина рассказывал мне о исчезновении людей, о том, что каждые 4 минуты исчезает один человек на всей Земле. Он рассказывал, что его когда-то знакомая по работе оставила 11 месячного ребенка на кроватке, а сама прошла к соседке за стаканом свежего молока. После, когда ее ребенок пропал, она клялась, что была вне дома ровно две минуты.

Старик рассказывал, что побывал в парижских катакомбах и слышал там много разных голосов, которые были похожи на голос "Снежного человека". Видел много черепов, костей, разных крестов, надписи времен великой французской революции и гору загадочных камней.

Мы сидели на кухне. Это был добрейшей души человек. Всегда мог выслушать и дать дельный совет. Не такой, какой обычно дают люди: "Не кури и не пей - это вредно" или "Забудь ее, она тебя не достойна". Он мог сказать такое, от чего я готов был вскочить со стула и биться головой о бетонную стену пока мозги не вытекут через уши, ругая себя за то, что сам не додумался до такого, мысленно говоря себе: "Идиот этакий, сколько переживаний зря!".
Я познакомился с ним не так давно, но за довольно короткое время он успел стать мне лучшим другом. Я был искренен с ним и всегда открыт. Я часто жаловался ему, а он спокойно выслушивал глядя в глаза, кивал головой, а затем говорил: "Ты многого не понимаешь, ты родился, когда мир был грязным и ужасным. Тебя воспитывали так, что б ты был способен выжить, но мир не стоит на месте, он меняется. Все в нем изменчиво. Живи ты в то время, тебе было бы легко и просто с таким отношением ко всему. Но теперь мир стал намного красивее, люди добрее, ты свободнее. Мир стал прекрасным. И наша задача удержать эту красоту, не дать людям разрушить идеал, в котором мы живем". Почему-то от этих слов мне становилось спокойнее.
Мой друг был мал. Меньше меня на порядок лет, но его слова пронзали сознание, заставляя поверить в настоящее. Не смотря на свой возраст он был умен. Умнее многих, мудрее. Он родился в этой красоте, привык к ней и был счастлив от того, что живет сейчас. Ни когда не складывалось у него мнения, что он должен был родиться в каком-нибудь средневековье, где твою свободу способен был ограничить лишь острый меч в умелых руках врага.