Страшные истории и мистические истории

Когда-то очень давно жил на свете мальчик. Имя его мне неизвестно, а так бы сказал. Скажу лишь одно, имя его начиналось на букву "С", и оно являлось японским.

Мальчик очень любил рисовать. Он мог часами рассматривать птиц, рисовать портреты с изображением животных. Он никогда не рисовал людей, и это многим казалось странным. Рисовал мальчик очень красиво и еще сочинял стихи. На тот момент ему было всего десять лет.

Однажды, идя по улице, мальчик заметил на веранде красивую девушку. И не сдержался, принялся ее старательно рисовать. Девушка заметила его, позировать стала. Через двадцать минут мальчик закончил, всё это время красавица стояла, улыбалась и не шевелилась. Спустившись вниз, она посмотрела на портрет. И удивилась. Мальчик сделал её копию.
- Как тебя зовут, мальчик?
- Меня зовут С...
- Меня зовут Моичи. Красиво у тебя получилось, я благодарна тебе. Можно ли мне забрать портрет?
- Да, забирай...
"С" был вялым, и девушка насторожилась. Взяла портрет, и ушла домой. А мальчик вскоре ушел домой...

Господину наместнику снилась война. Словно он уснул в каюте флагманского крейсера и вдруг сирена, топот солдат, вой разогреваемых двигателей штурмовиков и будничный такой, равнодушный голос напоминателя, витающий над растревоженным муравейником: «Тревога! Обнаружена планета противника!».

Он проснулся. Сирена и топот не исчезли, их гул метался между сводами дворца, пугая стайки райских птичек и прочую декоративную живность, копошащуюся между солдатскими ботинками.

Возле широкой кровати, инкрустированной костью эгидиевого жирнозавра, вызвав легкий крик у полуобнаженной мадам наместник, первой леди планеты, явился военный советник. Лицо его светилось радостью, как у святого в день благодарения. В левой руке он держал пакет из самой настоящей бумаги с секретным предписанием и инструкциями от начальства на случай разных непредвиденных обстоятельств, которые все были перечислены и укладывались буквально в 36 параграфов.

Это история про художника, который оживлял свои полотна... Он действовал наоборот: сначала рисовал придуманную картину, а затем искал в реальности полное сходство с ней. В результате такой практики живописец постепенно приобрёл магическую способность: любая, даже самая фантастическая картина быстро находила своё отражение в действительности. Тогда творец решил преобразовать внешний мир с помощью нарисованного.

Жил-был на свете талантливый художник по имени Джошуа. Он рисовал удивительные картины, точь-в-точь изображающие окружающих людей, пейзажи, дворцы, здания и ландшафты. Прохожие всегда изумлялись поразительной правдоподобности его картин, а сам он считал, что его творения - живые, ведь они были им так старательно срисованы с окружения. Люди восхищались его шедеврами, а знакомые утверждали, что у Джошуа дар от Господа.

Кровавый Художник

Всем известный Кровавый Художник - это один из членов некой Крипипасты. В нынешнее время модно вызывать духов в том числе и крипипастеров. Данный вызов можно делать в любое время суток и не вариант, что он придёт, так как будь вы духом, хотелось бы вам прийти к одному из надоедливых жертв, который вызывает вас днём? Не думаю. Поэтому вы должны понимать, конечно, если вы не тугодум, то поймёте, что лучше вызывать в тёмное время суток и чтобы дома никого не было.

Нужные вещи:
- Лист А4
- Кисть
- Красная краска

Я не Бог, Я лишь Художник,
Мастерством "ражу" прохожих.
Мир не ваш, он мною создан,
На холсте, под ярким солнцем.

Порицают? Я не против.
Восхваляют? Что ж посмотрим.
Нет ответа? Что ж, печально...
Вы боитесь? Жаль, напрасно...

Говорят, сначала "Бес",
Пес, Инкубус, Мракобес!
А потом кричат "Святой"!
На колени, род людской!

Он обмакнул кисть в густую чёрную краску. Она уже почти совсем закончилась, равно как и белая, другие же краски оставались целы и нетронуты. Вода в стакане всего за несколько минут становилась чёрной, как ночь, а белый цвет был едва похож на себя. Девственный белый давно уже запачкался, но художнику и в голову не приходило промыть его или взять новый. Зачем, когда всё, что ему нужно - чёрный и серый цвета?

Владимир Андреевич был обычным человеком, таким же, как и сотни тысяч вокруг него. Его жизнь протекала так же, как у сотен тысяч людей. Во времена своей молодости он окончил сначала школу, затем университет. Медаль за отличное окончание школы, красный диплом... и два года под родительским крылом без понимания, что дальше делать и к чему стремиться. Проще говоря, в двадцать с лишним он всё ещё не знал, кем станет, когда вырастет.

Потом работа, машина, квартира. Жена, двое детей, собака и кот. В тесном кругу друзей, состоявшем из него самого и его соседа Николая Евгеньевича, он любил повторять, что развёл в своём доме слишком много живности. По молодости, по глупости. Но всему приходит конец, пришёл конец и этому.

После того как умерла моя мама прошло два года. Все эти два года я рисовала картины, сначала просто, чтобы отвлечься, потом моими картинами заинтересовалось художественное агентство. Так я стала художницей. В лицо меня никто не видел, из-за того, что мне только двенадцать. Опеку обо мне взял старший брат, и я рисовала, чтобы он за меня не переживал, а потом я сама и не заметила как стала одержима рисованием. В студии, в которою я ходила рисовать, никого кроме меня не было. Все ушли, почему, я не знаю. И я стала рисовать одна, я отгородилась от этого мира и стала рисовать. Рисовала я все и везде. В школе на уроках, на улице, дома, я рисовала, как только у меня была возможность, и всем стало все равно. Всем кроме брата, он от меня не отгораживался и всегда мне помогал.

И однажды мы поехали в Японию на презентацию картины, и еще я хотела нарисовать сакуру, и поездить по окрестностям, побывать в храмах, и просто порисовать. Мы прилетели в Токио, и у меня в альбоме было уже два рисунка, небо с облаками и Японию с высоты птичьего полета. Нас оформили в гостиницу и я сразу нарисовала наш номер. Затем вид из окна, и решила пойти погулять.

"Нас такому в академии не учили..." (с) Ирина Волкова

Непрерывное тиканье часов нарушало, столь гипертрофированную тишину. Непорочные мысли просились, чуть ли не вырываясь наружу. Иногда порой бывает крайне трудно, осмыслить каждый шаг. Иногда даже преступники, склонны к непредвиденным обстоятельствам, ведь то или же иное преступление, не всегда может иметь логичное последствие. Когда баланс нарушается, то в некой цепочке происходит сбой. Любая ошибка или неверное действие, ведёт к ведомым последствиям, но не для самого преступника. Это и является тем самым ключом, который позволяет открыться делу с другой стороны. Повод, чтобы подкрасться ближе, может позволить нам открыть многое. Даже казалось бы, незначительная, столь неприметная деталь, может быть чуть ли не ключом к разгадке. Эта та самая маленькая деталь, лежащая на поверхности, коя не видна для многих. Мы ищем, не видя даже того, что незначительное отличие лежит прямо у нас перед носом. А ведь малейшая мелочь, может привести к нечто большему.

"Когда творишь лишь для сегодня, то вечных почестей не жди"
Дарий (философ)

Лезвиями клинков, яркие лучи света разрезают белые пушистые облака. Прорываясь сквозь густую листву деревьев, они падают на землю будто солнечный дождь. Отражаясь от зеркальных поверхностей, скачут и продолжают путешествовать по улицам одного маленького городка. Они заглядывают в окна, просачиваются сквозь маленькие ладошки играющих детей. Эта яркость настолько ослепительна, что начинают болеть глаза, но несмотря на это, лица прохожих по-прежнему сияют счастьем и радостью.

Забытый всеми, тридцатилетний художник находится в тёмной комнате. Свеча на тумбочке - единственный источник света. Кажется, что тьма помещения пытается поглотить этот маленький беззащитный огонёк. Он борется с ней, шатаясь, но не падая, будто крича: "Я буду жить! Я обязательно буду жить!" Эта битва окрашивает комнату в золотисто-медный цвет, напоминает о старости. Давид сидит в обитом мягкой тканью кресле, держит бокал густого красного вина. Перед его лицом находится пустой кусок холста, а по правую сторону - палитра.
- Сегодня наступит день, когда изобразительное искусство выйдет на новый уровень! Раньше, я не спал ночами. Часто не доедал. Писал картины, ограничивая себя практически во всем! - мужчина сделал паузу. - Когда я закончил и выставил свои творения... - говорил он сжимая подлокотник кресла. - Меня просто не приняли!
Давид сидел кусая свои засохшие губы, сжимая стакан к, которому он так и не прильнул.
- Этого не может быть! - крикнул мужчина разбив бокал в своей руке. Кровь сочилась из порезов, смешиваясь с остатками вина, капала на еловый пол. Художник слизывал эту смесь со своих пальцев, немного вздрагивая когда осколки царапали язык.
- Сегодня наступит день, когда люди не только увидят мои картины, но и почувствуют их! Всего на один день, но я стану знаменитым! Один день - мой собственный день!.. и последний для человечества...

День 4: Жатва.

И смерть и жизнь - родные бездны:
Они подобны и равны,
Друг другу чужды и любезны,
Одна в другой отражены.
(Дмитрий Мережковский)

Руки опускались, лёгкие уже не хотели дышать. Сегодня - его день, сегодня всё закончится. Что-то дрожало внутри, разгоняя по телу холод, заставляя бояться. Думать и бояться. Зачем всё это сейчас? Не лучше ли хоть на секунду забыться в ожидании того неминуемого ужаса? Но нет, разум отказывался сдаваться. Он тяжко поднялся и едва сумел устоять на ногах, голова кружилась, перед глазами серая дымка, окрашивающая мрак в тусклый цвет безразличия. Зачем он это делает? Смерть всё равно его настигнет. В душе всё ещё теплится надежда, всё ещё звучит безумная мысль о свободе. Как маленький зверёк, уже видящий вдалеке пламя пожирающего округу пожара, но продолжающий дышать воздухом, хоть через секунду уже превратится в пыль. Зачем напрягать и без того обессиленное тело? Что движет им, что заставляет подойти к трупу своего лучшего друга и упасть пред ним на колени?

"Ты умрёшь" - кричат, как неугомонная толпа, оглушительно, дерзко, его собственный мысли. А рука продолжает шарить по полу, ощупывать в поисках чего-то мизерного, но такого нужного именно сейчас. Именно тогда, когда надежда уже почти угасла, а позвоночник рассыпается на песчинки, лезвие рывком выходит из окаменевшей шеи Саши, неумолимо приближаясь к собственной. Он сделает это сам и не будет боли. Нет, конечно, она будет, но это боль не причинит много страданий. Наступит темнота, бурлящая река унесёт его отсюда туда, где не надо бояться и переживать. Там будет тихо или наоборот - галдящий тысячью голосов лес ужасных птиц или стонущий от невыносимых мучений дуб, на котором будут висеть головы грешников, а среди них и его невинная голова. И в любом случае - это будет лучше, чем сейчас.
Лезвие уже гладит кожу шеи, дыша на неё своим морозным холодом, будоражащим мурашки на спине и одновременно успокаивающим. Рука дрожит, словно напуганный цыплёнок в коробке.