Страшные истории и мистические истории

Страшный крик услышал я,
В подворотни у себя
Он такой протяжный был,
Что я ноги промочил.

Крик ужасный, тон кричащий
Будто скример, в глаз летящий.
Я пытался звать на помощь
Безуспешно, как, блин, в пропасть.

Крик был сильный, громкий, звонкий,
Он напомнил мне ребёнка,
Но ребёнка не простого,
Словно демона в пелёнке.

Узрел я на стене его портрет,
Того, кого уже на свете нет.
Но чей прескверный лик был как живой,
Кто неотрывно наблюдал за мной.

Казалось, что куда бы я ни встал –
Хоть в угол или хоть на пьедестал,
Портрет – хоть близко, хоть издалека
В меня вперял всё два своих зрачка.

И будто наяву подкрался сон,
Когда портрет зашевелил усОм.
Я отвернулся... Чуя за спиной
Что засмеялся кто-то за стеной.

На уровне неба намного дышать стало легче
И нет, не в раю, а балкона его чуть пониже
Где облако твердой рукой
Достают прямо с крыши.
И душу свою без прыжка вниз потом не калечат.
А город внизу погибает в безумном припадке,
Железный гигант ослеплен лучом красного солнца,
Но больше не спит, лишь в истерике буйной смеется,
Вкушая приход от паров золотой лихорадки.

Ослабли мысли, как от истощенья.
Внимаю тишину своих миров,
Хотя я знаю, нет в них вдохновенья,
Чтоб вырвать для себя успокоенье,
Хотя бы в паре светлых и приятных снов.

И строки лягут копотью на стенках
Уютной кельи, что давно пуста,
Рисую белым вход в нее зачем-то,
Но гаснет он, лишь мертвые оттенки,
Кладутся с плавностью на полотно холста.

Лист плывет, словно плотик, качаясь в бушующем море,
И подхваченный ласковым ветром ложится в траву.
Но последний причал заметут вьюги снежные вскоре,
Не увидит он больше зеленую маму весну.

Почему в жизни им срок настолько короткий отмерян,
Осень бойко срывает, резьвясь их лишь в радость себе,
Но оставшись одна, плачет громко о горькой потере.
Вспоминая, как пели ей песни о лучшей судьбе.

Измученный ношей тяжелого бремя,
Летит гость незванный сквозь гордое время.
Поправ обещанья кущ райских иллюзий,
По вечности с музыкой в поисках музы.

Земля под ногами стенает от жара,
В похмельном угаре рвёт струны гитары,
И молнией звук на куски крошит небо,
И ноты глотает, сгорая от гнева.

Когда погаснет мой огонь
И станет холодна ладонь,
И смех последний оборву
В синеющих губах -
Я не умру, не брошусь в ад
И не очнусь у райских врат,
Я лягу в красную траву
Отбросив прах.

Шел казак с войны домой,
Он был отважный, волевой.
Завел его лукавый бес
В какой-то темный, мрачный лес.
И видит он, что на опушке,
У своей маленькой избушки,
Сидит старуха на скамье,
Сутулая и вся в рванье,
На одном глазу бельмо,
Будто дьявола клеймо.
Но казак не устрашился
И к старухе обратился:
"Позволь-ка мне сегодня, мать,
В твоей избе заночевать,
Похоже, сбился я с пути,
Дорогу не могу найти".

Боль. Пятую ночь дочь не спит. Надежда покинула. Страшно. Отец бредит, бессвязно хрипит. Стонет. Очнувшись, о важном о чём-то пытается сказать. Отключается вновь без сил. Лишь понятно одно слово – «мать». Дочь рыдает – только бы жил!
Сгущается мрачное время, старый дом замер от горя. Всех настигнет смертное бремя. Хозяин представится вскоре... Понимает всё грустный сад, нудный дождь истязает ветки. Жаль, жизнь не повернуть назад. Душа вот-вот взлетит из клетки...
Бледна заплаканная дочь. Поникла над его постелью не в силах старику помочь. Когда-то он над колыбелью её сидел, от счастья млея... Дочь молится, отца жалея, былые годы вспоминая. Исход мучений ожидаем...
Пожить не довелось беспечно. Исчезла в пятом классе мать... Они её устали ждать. Беда сроднила их навечно. Он жил для дочери любимой и труженик неутомимый колхозу столько лет отдал... Встречался, но жён не искал.
Сквозь пятилетки, перестройку, нелёгкая судьба вела. Но уложила болезнь в койку. Всё. Завершаются дела... Жизнь прожита. Финал печален. Пытает горький самосуд. Мама, иконы, Ленин, Сталин со стен глядят... Чуда не ждут. Всё. Завершается страданье грешной, измученной души. В своём последнем устремленье отец что-то сказать спешит... Хрипит, глаза полузакрыты, невнятна скомканная речь. О чём дорогом, зарытом, о том, что не сумел сберечь...

– 1 –

О сколько в мире радости!
В достатке всякой мерзости.
В далёкой N-ской области
лежит пропавший без вести...

Чугунным чёрным небом
гнетёт крышка коллектора.
Два года дома не был.
И нового директора
вместо него назначили.
С предчувствием недобрым
недолго посудачили...