Это произошло осенью, где-то в середине октября. Я сидел в удобном кожаном кресле и читал еженедельную газету, изредка кидая взгляд в сторону окна. Напротив меня, освещая комнату медным мерцающим светом, горел камин. Этот свет создавал атмосферу старины, что вызывало некую ностальгию. Особенно запомнились дальние углы комнаты и книжные полки, которых я практически не видел, ибо свет до них попросту не доходил.
На улице была глубокая ночь. Чистая асфальтированная дорога освещалась лишь холодным белым сиянием фонарных столбов. Эта дорога вела через Пасс-Рок, а после поворота направо, прямиком к Тейлор-стрит и Эрон-Брук. В маленькие щели оконной рамы просачивался поток прохладного воздуха, принося с собой тёрпкий запах опавших листьев и осеннюю свежесть.
Я тихо встал с кресла, а затем подошёл к письменному столу, на котором безмолвно покоилась стопка чистых листов и печатная машинка. Когда-то я занимался писательством, но теперь даже думать не хотел о творчестве. Мой последний роман оказался не столь успешным, как я предполагал. Может быть неудача повлияла на моё решение? Я даже не задумывался. Сейчас меня совершенно другое заботило. Моя семья - жена Карен и дочка Шерон - вот моё истинное счастье и высшая награда. Сейчас они спали на втором этаже. Карен - очень хорошая и любящая жена, мать моего ребёнка. Мы познакомились в Эзденской библиотеки. Был тёплый летний день, ослепительно яркий и вызывающий бурю положительных эмоций. Я пришёл туда сдать какую-то книгу, но увидев Карен обо всём забыл. Она была в читальном зале, совершенно одна. На её светлых пышных волосах находился белый ободок с пластмассовым бутоном лаванды. Одета она была в летнее белое платье и, такого же цвета, босоножки. Она читала какую-то зарубежную литературу. Дальше всё было, как в чудесном сне - мы познакомились, стали встречаться, а через семь месяцев поженились. Карен родила мне дочку. Я очень благодарен ей за всё это.
На улице была глубокая ночь. Чистая асфальтированная дорога освещалась лишь холодным белым сиянием фонарных столбов. Эта дорога вела через Пасс-Рок, а после поворота направо, прямиком к Тейлор-стрит и Эрон-Брук. В маленькие щели оконной рамы просачивался поток прохладного воздуха, принося с собой тёрпкий запах опавших листьев и осеннюю свежесть.
Я тихо встал с кресла, а затем подошёл к письменному столу, на котором безмолвно покоилась стопка чистых листов и печатная машинка. Когда-то я занимался писательством, но теперь даже думать не хотел о творчестве. Мой последний роман оказался не столь успешным, как я предполагал. Может быть неудача повлияла на моё решение? Я даже не задумывался. Сейчас меня совершенно другое заботило. Моя семья - жена Карен и дочка Шерон - вот моё истинное счастье и высшая награда. Сейчас они спали на втором этаже. Карен - очень хорошая и любящая жена, мать моего ребёнка. Мы познакомились в Эзденской библиотеки. Был тёплый летний день, ослепительно яркий и вызывающий бурю положительных эмоций. Я пришёл туда сдать какую-то книгу, но увидев Карен обо всём забыл. Она была в читальном зале, совершенно одна. На её светлых пышных волосах находился белый ободок с пластмассовым бутоном лаванды. Одета она была в летнее белое платье и, такого же цвета, босоножки. Она читала какую-то зарубежную литературу. Дальше всё было, как в чудесном сне - мы познакомились, стали встречаться, а через семь месяцев поженились. Карен родила мне дочку. Я очень благодарен ей за всё это.
Нашей Шерон скоро исполняется семь лет. Она очень похожа на свою маму, такая же красивая и улыбчивая. Бывает, что она начинает боятся всяких пустяков. Шерон очень доверчива и порой я беспокоюсь за неё.
Постояв несколько минут у письменного стола, я схватил несколько листов бумаги и принялся искать шариковую ручку. Её я обнаружил в одном из выдвижных ящиков тумбочки, на которой стояла рамка с нашей семейной фотографией, работающий классический светильник и деревянная шкатулка Карен.
Рассматривая пустые листы, я сел за письменный стол и задумался. В мыслях моих было написать что-то о семейной жизни. Да, я был реалистом и никогда не любил вымышленные произведения.
- Нет. Может когда-нибудь, но только не сейчас, - вслух сказал я. Мне очень часто приходилось слышать вопросы: "А почему ты мыслишь вслух?"
Если честно, я никогда не задумывался об этом. Мыслить вслух вошло в привычку. Хотя нет, я просто не люблю тишину.
Спустя несколько минут я резко встал из-за стола и решил пойти спать, так как делать было нечего. Только я сделал несколько шагов по деревянной лестнице на второй этаж, как услышал душераздирающий крик.
- Что это?.. - вырвалось из меня. Внутри всё похолодело, я стоял в ступоре и прислушивался. Сердце бешено колотилось в груди, точно птица в клетке, в висках пульсировало, а конечности невольно начали трястись. Я услышал как разбились лампочки на улице, кажется, весь город погрузился во тьму. Стало совсем тихо, будто я вышел в открытый космос.
- Чёрт побери. Что происходит?.. - прошептал я, боясь быть услышанным.
Я медленно развернулся и направился в сторону окон - что бы там не происходило, я должен был закрыть их. Мои руки потянулись к пластмассовым ручкам, но мне пришлось тут же их отдёрнуть и свалиться на пол. Едва не рыдая, я пытался зажать уши, лишь бы не слышать эти звуки. Кто-то шёл. Я прекрасно слышал через открытое окно перебирание массивных конечностей, дикое и слишком тяжёлое для человека, слишком громкое. Оно просачивалось в дом, разрывая стоящую тишину, заставляя языки пламени в камине подрагивать. Во рту пересохло и я услышал то, чего опасался больше всего. Перебирание затихло прямо у моего открытого окна. Что-то дышало и осматривало комнату. Мне было страшно от одной только мысли, что нечто заберётся в дом. Я прикрыл рот рукой и начал прислушиваться. Нечто за окном чем-то шуршало, издавая при этом какое-то клацанье. Мне тем временем становилось только хуже. Паника нарастала, она практически дошла до своего пика. Я уже хотел было вскочить с места и завизжать от ужаса, но, сам того не ожидая, понял, что гость уходит. Я слышал, как нечто начало удаляться от моего окна, куда-то в сторону Нэсс-Роуда. Я сидел и практически не соображал. Мне казалось, что это дурной сон.
Спустя несколько минут стало легче.
Я мигом закрыл дверцы окон и отошёл к самой дальней от них стене. Я злился на собственную трусость, вспоминая страхи Шерон, отчитывал себя, что боюсь, как маленькая девочка, верующая в домовых и привидений. Меня вдруг посетила ужасная мысль. Я незамедлительно достал из выдвижной полки письменного стола ручной фонарь и посветил им в тёмные углы комнаты - "Никого".
Всю ночь я сидел в кресле, не смыкая глаз.
В семь часов утра проснулась Карен. Она неспешно спустилась по лестнице и удивлённо посмотрела на меня.
- Ты что, не спал? - обеспокоенно спросила она. Меня резко выдернуло из глубоких кратеров раздумий и бесконечных океанов мыслей.
- Ты уже проснулась? - выдал я на автомате, даже не расслышав поставленный вопрос.
Карен похлопала себя нижней частью тонкой ночнушки и повторила:
- Ты всю ночь не спал?
- Да, было дело, - устало ответил я, взглянув на нежную кожу её бёдер, выглядывающих из-под одежды.
- Почему ты закрыл окна? Ужасно душно в доме, - разглядывая комнату, будто в ней сделали ремонт, она шагнула в мою сторону. Я вспомнил прошлую ночь и меня передернуло. Чувства, которые я испытал тогда - вернулись, только в более слабом виде.
- Марко, что такое? Ты в порядке? - в её голосе прозвучал испуг, мне стало жалко Карен. Я не мог ей рассказать о том, что произошло ночью.
- Да-да, просто бессонница, - попытавшись изобразить улыбку, ответил я. Она сделала такое сострадательное лицо, немного неуверенное и всё такое же обеспокоенное, что я не сдержался и обнял её.
Внезапно послышался вой полицейской сирены. Всё стало будто в дыму, к горлу подступил ком, я снова вспомнил прошлую ночь и тот крик. Крик адской боли, резкий и дикий.
- Что случилось? - взволнованно спросила Карен. Мне почему-то стало очень холодно, во рту появился привкус металла.
- Марко, что произошло?
- Останься тут. Схожу посмотрю, - прервал я вопросы. Гонимый каким-то странным ощущением, я помчался в сторону воя сирен. Я увидел толпу людей, стоящих в полукруге, приблизительно двадцать человек. Из них я узнал соседку Анжелу Лэрд, которая вот уже четыре года, как развилась со своим мужем Джереми и теперь часами стоит у кассового аппарата, принимая продукты в магазине "Страдо-Элью", затем я услышал Роберта Оутиса - безработного мужчину тридцати восьми лет, сидящего на шее своей жены Клэр, которая в свою очередь является директором мебельного магазина, с незамысловатым названием "СидКлэр", про Роберта так и хочется сказать - Альфонс, тихо стояла шестидесятилетняя старушка Джоанн Хоулмз. О Джоанн можно писать весь день, но надо ли мне это? Скажу только, что это хорошая женщина, добродушная и рассудительная.
"Господи, что это? - Я вчера слышала крик! - Неужели Альфред?! - Кто-нибудь объяснит мне?! - Ты тоже слышала крик? - Что здесь происходит?!" - эти фразы переплетались между собой то затихая, то накладываясь друг на друга, точно неистовое курлыканье голубей. Я аккуратно протиснулся между людьми и лицезрел причину волнения.
На дороге покоился свёрток. Нет, скорее какой-то кокон, размером с человека. Он был бурого цвета, местами с коричневыми пятнами, на его стенках виднелись пульсирующие прожилки тёмно-красных оттенков, а по середине была тонкая щель, из которой сочилось что-то, внешне напоминающее бензин. Я снова вспомнил вчерашнюю ночь и у меня снова неистово заколотилось сердце. Кокон периодично вздрагивал, а стенки его вздымались, словно кто-то хочет вылезти оттуда. Материал, из которого был изготовлен кокон, напоминал сшитые лоскуты кожи. Это уродство было загорожено жёлтой лентой, а излишнее любопытство толпы пытался погасить местный шериф Томас Гилмор, который вот уже семь лет уверенно стоит на своём посту.
- Без паники. Отойдите в сторону, - строго говорил он, расставив руки в стороны, - Миссис Ребекка, уйдите же в сторону! - обратился он к милой девушке двадцати лет.
Внезапно, кокон резко дёрнулся. Толпа вскрикнула и отбежала. На безопасном расстоянии (хотя безопасность особо не ощущалась) люди во всю вытаращили глаза и уставились на этот органический саркофаг. Кокон, покачиваясь из стороны в сторону, резко затих. Жители переглянулись, но не успев облегченно вздохнуть, снова отбежали в сторону.
Кокон резко раскрылся. Из него, доисторическим гейзером вырвались ошмётки чего-то чёрного и вязкого. Они взлетели в небо и тут же начали падать отвратительным потоком чёрного дождя. Толпа разбежалась в стороны, крича и закрывая руками головы. Миссис Джоанн лишь слабо охала и пыталась отойти в сторону, в то время как Анжела кидала во все стороны непристойные фразы и судорожно подпрыгивала пытаясь не наступить на отвратительные ошмётки. Некоторые люди в спешке бросились домой. Я стоял как замороженный. Глаза просто отказывались верить в происходящее. Миновав чёрный дождь, я подошёл поближе.
Внутренние розоватые стенки этого саркофага были увенчаны иглоподобными зубами и узкими трубками, а на самом дне его находился человеческий скелет, практически изъеденный чем-то едким.
Меня вырвало. В животе появилась неприятная пульсация, а голова, казалось, наполнилась свинцом. Я ели встал на ноги и посмотрел по сторонам. Никого не было рядом, даже шерифа Томаса. Меня это почему-то обрадовало. Я понял, что ни такой трус, каким считал себя пару часов назад. Внезапно, я вспомнил те ночные звуки, стало ещё хуже. В голове всплыл образ Шерон и её детских страхов. Шатаясь из стороны в сторону, я направился домой...
Постояв несколько минут у письменного стола, я схватил несколько листов бумаги и принялся искать шариковую ручку. Её я обнаружил в одном из выдвижных ящиков тумбочки, на которой стояла рамка с нашей семейной фотографией, работающий классический светильник и деревянная шкатулка Карен.
Рассматривая пустые листы, я сел за письменный стол и задумался. В мыслях моих было написать что-то о семейной жизни. Да, я был реалистом и никогда не любил вымышленные произведения.
- Нет. Может когда-нибудь, но только не сейчас, - вслух сказал я. Мне очень часто приходилось слышать вопросы: "А почему ты мыслишь вслух?"
Если честно, я никогда не задумывался об этом. Мыслить вслух вошло в привычку. Хотя нет, я просто не люблю тишину.
Спустя несколько минут я резко встал из-за стола и решил пойти спать, так как делать было нечего. Только я сделал несколько шагов по деревянной лестнице на второй этаж, как услышал душераздирающий крик.
- Что это?.. - вырвалось из меня. Внутри всё похолодело, я стоял в ступоре и прислушивался. Сердце бешено колотилось в груди, точно птица в клетке, в висках пульсировало, а конечности невольно начали трястись. Я услышал как разбились лампочки на улице, кажется, весь город погрузился во тьму. Стало совсем тихо, будто я вышел в открытый космос.
- Чёрт побери. Что происходит?.. - прошептал я, боясь быть услышанным.
Я медленно развернулся и направился в сторону окон - что бы там не происходило, я должен был закрыть их. Мои руки потянулись к пластмассовым ручкам, но мне пришлось тут же их отдёрнуть и свалиться на пол. Едва не рыдая, я пытался зажать уши, лишь бы не слышать эти звуки. Кто-то шёл. Я прекрасно слышал через открытое окно перебирание массивных конечностей, дикое и слишком тяжёлое для человека, слишком громкое. Оно просачивалось в дом, разрывая стоящую тишину, заставляя языки пламени в камине подрагивать. Во рту пересохло и я услышал то, чего опасался больше всего. Перебирание затихло прямо у моего открытого окна. Что-то дышало и осматривало комнату. Мне было страшно от одной только мысли, что нечто заберётся в дом. Я прикрыл рот рукой и начал прислушиваться. Нечто за окном чем-то шуршало, издавая при этом какое-то клацанье. Мне тем временем становилось только хуже. Паника нарастала, она практически дошла до своего пика. Я уже хотел было вскочить с места и завизжать от ужаса, но, сам того не ожидая, понял, что гость уходит. Я слышал, как нечто начало удаляться от моего окна, куда-то в сторону Нэсс-Роуда. Я сидел и практически не соображал. Мне казалось, что это дурной сон.
Спустя несколько минут стало легче.
Я мигом закрыл дверцы окон и отошёл к самой дальней от них стене. Я злился на собственную трусость, вспоминая страхи Шерон, отчитывал себя, что боюсь, как маленькая девочка, верующая в домовых и привидений. Меня вдруг посетила ужасная мысль. Я незамедлительно достал из выдвижной полки письменного стола ручной фонарь и посветил им в тёмные углы комнаты - "Никого".
Всю ночь я сидел в кресле, не смыкая глаз.
В семь часов утра проснулась Карен. Она неспешно спустилась по лестнице и удивлённо посмотрела на меня.
- Ты что, не спал? - обеспокоенно спросила она. Меня резко выдернуло из глубоких кратеров раздумий и бесконечных океанов мыслей.
- Ты уже проснулась? - выдал я на автомате, даже не расслышав поставленный вопрос.
Карен похлопала себя нижней частью тонкой ночнушки и повторила:
- Ты всю ночь не спал?
- Да, было дело, - устало ответил я, взглянув на нежную кожу её бёдер, выглядывающих из-под одежды.
- Почему ты закрыл окна? Ужасно душно в доме, - разглядывая комнату, будто в ней сделали ремонт, она шагнула в мою сторону. Я вспомнил прошлую ночь и меня передернуло. Чувства, которые я испытал тогда - вернулись, только в более слабом виде.
- Марко, что такое? Ты в порядке? - в её голосе прозвучал испуг, мне стало жалко Карен. Я не мог ей рассказать о том, что произошло ночью.
- Да-да, просто бессонница, - попытавшись изобразить улыбку, ответил я. Она сделала такое сострадательное лицо, немного неуверенное и всё такое же обеспокоенное, что я не сдержался и обнял её.
Внезапно послышался вой полицейской сирены. Всё стало будто в дыму, к горлу подступил ком, я снова вспомнил прошлую ночь и тот крик. Крик адской боли, резкий и дикий.
- Что случилось? - взволнованно спросила Карен. Мне почему-то стало очень холодно, во рту появился привкус металла.
- Марко, что произошло?
- Останься тут. Схожу посмотрю, - прервал я вопросы. Гонимый каким-то странным ощущением, я помчался в сторону воя сирен. Я увидел толпу людей, стоящих в полукруге, приблизительно двадцать человек. Из них я узнал соседку Анжелу Лэрд, которая вот уже четыре года, как развилась со своим мужем Джереми и теперь часами стоит у кассового аппарата, принимая продукты в магазине "Страдо-Элью", затем я услышал Роберта Оутиса - безработного мужчину тридцати восьми лет, сидящего на шее своей жены Клэр, которая в свою очередь является директором мебельного магазина, с незамысловатым названием "СидКлэр", про Роберта так и хочется сказать - Альфонс, тихо стояла шестидесятилетняя старушка Джоанн Хоулмз. О Джоанн можно писать весь день, но надо ли мне это? Скажу только, что это хорошая женщина, добродушная и рассудительная.
"Господи, что это? - Я вчера слышала крик! - Неужели Альфред?! - Кто-нибудь объяснит мне?! - Ты тоже слышала крик? - Что здесь происходит?!" - эти фразы переплетались между собой то затихая, то накладываясь друг на друга, точно неистовое курлыканье голубей. Я аккуратно протиснулся между людьми и лицезрел причину волнения.
На дороге покоился свёрток. Нет, скорее какой-то кокон, размером с человека. Он был бурого цвета, местами с коричневыми пятнами, на его стенках виднелись пульсирующие прожилки тёмно-красных оттенков, а по середине была тонкая щель, из которой сочилось что-то, внешне напоминающее бензин. Я снова вспомнил вчерашнюю ночь и у меня снова неистово заколотилось сердце. Кокон периодично вздрагивал, а стенки его вздымались, словно кто-то хочет вылезти оттуда. Материал, из которого был изготовлен кокон, напоминал сшитые лоскуты кожи. Это уродство было загорожено жёлтой лентой, а излишнее любопытство толпы пытался погасить местный шериф Томас Гилмор, который вот уже семь лет уверенно стоит на своём посту.
- Без паники. Отойдите в сторону, - строго говорил он, расставив руки в стороны, - Миссис Ребекка, уйдите же в сторону! - обратился он к милой девушке двадцати лет.
Внезапно, кокон резко дёрнулся. Толпа вскрикнула и отбежала. На безопасном расстоянии (хотя безопасность особо не ощущалась) люди во всю вытаращили глаза и уставились на этот органический саркофаг. Кокон, покачиваясь из стороны в сторону, резко затих. Жители переглянулись, но не успев облегченно вздохнуть, снова отбежали в сторону.
Кокон резко раскрылся. Из него, доисторическим гейзером вырвались ошмётки чего-то чёрного и вязкого. Они взлетели в небо и тут же начали падать отвратительным потоком чёрного дождя. Толпа разбежалась в стороны, крича и закрывая руками головы. Миссис Джоанн лишь слабо охала и пыталась отойти в сторону, в то время как Анжела кидала во все стороны непристойные фразы и судорожно подпрыгивала пытаясь не наступить на отвратительные ошмётки. Некоторые люди в спешке бросились домой. Я стоял как замороженный. Глаза просто отказывались верить в происходящее. Миновав чёрный дождь, я подошёл поближе.
Внутренние розоватые стенки этого саркофага были увенчаны иглоподобными зубами и узкими трубками, а на самом дне его находился человеческий скелет, практически изъеденный чем-то едким.
Меня вырвало. В животе появилась неприятная пульсация, а голова, казалось, наполнилась свинцом. Я ели встал на ноги и посмотрел по сторонам. Никого не было рядом, даже шерифа Томаса. Меня это почему-то обрадовало. Я понял, что ни такой трус, каким считал себя пару часов назад. Внезапно, я вспомнил те ночные звуки, стало ещё хуже. В голове всплыл образ Шерон и её детских страхов. Шатаясь из стороны в сторону, я направился домой...
Призрак Ночи