Глава третья «Осколки льда»
День седьмой
«Подъем!!!». Опять этот крик. Опять я открыл глаза и увидел белый, слегка потрескавшийся потолок. Опять суета пациентов с заправкой постели. Я не стал вставать, что-то узнавать на счет вчерашнего приступа, а просто лежал, уставившись на белую эмульсию. Какой смысл бежать, расспрашивать медсестер о вчерашнем происшествии? И без них понятно, что теперь я здесь надолго. Та надежда на быстрое «освобождение» растворилась как дымка над лесом. Теперь я уже точно знал, что месяц мне лежать здесь. Только промелькнула эта мысль, я увидел склонившегося надо мной Алика.
- Да, друг, ну и дал же ты вчера. – Сказал он с ноткой сожаления.
- А что произошло? – Ответил я и приподнялся на локтях. Только после этого я увидел, что нахожусь опять в первой палате.
- Ты ничего не помнишь?
День седьмой
«Подъем!!!». Опять этот крик. Опять я открыл глаза и увидел белый, слегка потрескавшийся потолок. Опять суета пациентов с заправкой постели. Я не стал вставать, что-то узнавать на счет вчерашнего приступа, а просто лежал, уставившись на белую эмульсию. Какой смысл бежать, расспрашивать медсестер о вчерашнем происшествии? И без них понятно, что теперь я здесь надолго. Та надежда на быстрое «освобождение» растворилась как дымка над лесом. Теперь я уже точно знал, что месяц мне лежать здесь. Только промелькнула эта мысль, я увидел склонившегося надо мной Алика.
- Да, друг, ну и дал же ты вчера. – Сказал он с ноткой сожаления.
- А что произошло? – Ответил я и приподнялся на локтях. Только после этого я увидел, что нахожусь опять в первой палате.
- Ты ничего не помнишь?
- Помню только, что ходил к психологу и все, как будто память отключили.
- Ты вчера все отделение поднял на уши. Тебя привели и оставили в палате, но ты вскочил и чуть не задушил Серегу бедного. Еле оторвали тебя от него.
- О как... А он-то в порядке? И кто это заметил?
- Кстати об этом. С тобой хотят поговорить. – Он отступил назад и я увидел за его спиной троих рослых парней.
- Ну что, успокоился?! – Спросил один из них.
- Да. – Коротко ответил я.
- А теперь может тебе челюсть сломать, а?
- Слушайте, у меня вчера был приступ. Я не понимал, что делаю.
- Какой к черту приступ!!? Ты чуть Серегу не задушил!! – Закричал парень.
- Да что ты с ним разговариваешь, двинь ты ему в морду, что бы забыл, как челюстью шевелить!! – Одернул его дружок, что стоял справа от него.
- Да погоди ты. – Озлобился на него мой собеседник. – Короче! Или ты сейчас идешь и просишь прощения. - Обратился он ко мне. – Либо лежать тебе еще год здесь. Поверь, я могу это устроить!
- Я бы с радостью извинился, вот только как мне теперь выйти из первой палаты?
- А это твое дело! – Рявкнул он. – У тебя час. Время пошло.
Парни развернулись и пошли к выходу. Все это время, дружки спрашивали у парня, почему он меня не тронул.
- Да, друг... Повезло тебе. – Сказал Алик, подходя ко мне. - По дороге в первую палату, они то и дело обсуждали, как тебя покалечить...
- Что же мне теперь делать?
- А ты хочешь извиниться?
- Конечно, хочу! И не из-за этих громил, а потому что я виноват!!
- Ладно. Сиди здесь, я сейчас приду. – Сказал он и направился к столику у входа.
Как же такое могло случиться? Неужели бывают такие приступы, что доводят до убийства? Да, я, конечно, слышал, что были люди, которые на фоне шизофрении убивали людей, но я никогда не думал, что это произойдет со мной. Я, конечно, не убил никого, но что если бы меня не оттащили от него? Что если бы в палате были только Сергей и я? Бедняга и так страдает манией преследования, а тут я со своими приступами. Нужно в любом случае поговорить с ним.
После недолгого разговора Алика с Валентиной Георгиевной он подошел ко мне и сказал лишь одну фразу: «У тебя пятнадцать минут». Я резко встал и направился к выходу. Женщина отодвинула стул, что являлся якобы дверью, и пропустила меня. Быстрым шагом я пошел в пятую палату. Проходя по коридору, я чувствовал на себе взгляды с презрением. Уже второй раз за неделю я поднимаю отделение на уши. Хоть первый раз мне и простили, потому что был пьян, но этот точно не простят.
Размышляя об этом, я дошел до пятой палаты. Зайдя внутрь, я услышал, как разговоры шумной компании прекратились. Все повернулись ко мне и гневно следили, как я проходил меж коек к Сергею. Многие правда не ожидали, что я все же соберусь придти, и это удивление читалось на их лицах. Не обращая сильного внимания на них, я подошел к парню у окна.
- Здравствуй Сергей – Обратился я к парню на лежанки у окна.
- П-п-привет! – Ответил он.
- Слушай. - Я почесал затылок. – Извини меня за вчерашнюю выходку. Я не знаю, что на меня нашло. Да и, честно говоря, я не помню ничего.
- Н-н-не беспокойся, я у-у-уже простил тебя. Я понимаю, у м-м-меня тоже бывают приступы. – Ответил он.
- А ты чего заикаешься Серег? – Спросил один рослый парень, недавний мой собеседник. – Ты что, боишься его?
Меня эти слова передернули. Неужели он думает, что я все еще могу ему навредить?
- Да нет. П-п-просто волнуюсь что-то.
- Сергей, я искренне прошу прощения! – Вмешался я в их разговор.
- Пустяки, тут всякое б-б-бывает. – Он протянул мне руку и сказал – Забыли?
- Конечно, забыли! – От радости я резко схватил его руку и от этого жеста парень слегка дернулся. – Прости.
- Ну, вот и договорились. – Ответил он.
- Хорошо. Тогда я пойду? - В ответ парень утвердительно кивнул и поднял с тумбочки книгу.
Проходя к выходу, я все еще замечал косые взгляды в мою сторону. Конечно, многие уже вернулись к беседе, только вот эта беседа была уже про меня. Да и все равно, пусть говорят, что хотят. Это извинение нужно было мне самому, а ни этим громилам. Я вышел из палаты и облегченно выдохнул. Только я направился по коридору в сторону первой палаты, как у слышал женский голос за спиной.
- Пономаренко, а почему вы не в палате! – Это была Вера Петровна.
- Простите, мне нужно было...
- Не важно! – Громко сказала она и взяла меня под руку. – Пройдемте!
Больно сжимая предплечье, она с силой потащила меня в первую палату.
Громкие высказывания в сторону Валентины Георгиевны длились минут десять. Главврач грозила даже увольнением. Странно, за такую малую оплошность, и сразу увольнением? Видимо, она всех держит в ежовых рукавицах. После того, как Вера Петровна закончила отчитывать женщину в белом халате, та с ненавистью взглянула на меня и после подняла трясущимися руками, привычное чтение.
После ухода Веры Петровны женщина у столика даже не взглянула на меня. Хотя на всех остальных она очень сильно кричала. Малейший проступок, мат или громкое высказывание в сторону других пациентов каралось чуть ли не вызовом санитаров. Чувствуя вину за собой, я попытался подойти и поговорить с Валентиной Георгиевной, но та не отрывая взгляд от журнала, просто покачала головой. Этот жест был знаком, чтобы я не подходил. Теперь она явно не выпустит меня на перекур. Но я не думал об этом. Я больше думал, как мне теперь извинится перед ней. Даа, меньше чем за сутки я навредил, уже двоим людям... Ну что ж, остается только лечь на свою койку и углубится в чтение.
Пролистывая страницу за страницей, я медленно читал книгу, что принесли мне родные. Медленно прочитывая каждую главу, представляя себя на месте главного героя, я не заметил, как начал проваливаться в сон. Веки с каждым разом поднимались все труднее, руки не в силах держать книгу медленно опустили ее на грудь. Я закрыл глаза и тут же открыл, но в палате уже было темно. Даже лампы не горели в коридоре. Единственным освещением была полная синяя луна. Я повернул голову налево потом направо, все в палате спали. Но было что-то не так, слева от меня лежала девушка с длинными черными волосами и тихо напевала колыбельную. Как только я ее увидел, по всему телу пробежал легкий холодок от пяток до макушки. Но на этом он не остановился, холод обдал меня еще раз, потом еще. И на четвертый раз это уже был приличный мороз. От такой температуры я начал дрожать, но это не помогало, будто лавиной меня накрывало нестерпимым морозом. Девушка же начала петь колыбельную еще громче. Она уже не пела колыбельную, а в буквальном смысле кричала! Да и для кого она пела было непонятно, так как она лежала ко мне спиной. Я смотрел на нее и не мог даже что-то сказать, не то что подойти к ней. И вдруг девушка замолчала. Она пролежала секунд десять и начала подниматься. То, что я увидел, ужаснуло меня. Она медленно повернулась ко мне, и я увидел младенца у нее на руках. Малышка была вся во льду! С маленьких ручек свисали синие сосульки, на лице застряла гримаса ужаса, с ножек весели ледяные капли. Девушка, оторвав взгляд от малышки, повернулась ко мне, и я узнал ее, это была моя бывшая девушка.
- Посмотри на нашу дочь, правда, она красавица? – Сказала Лена, с какой-то хрипотой в голосе.
- Лена? Что ты тут делаешь? – Я попытался встать, но руки и ноги были словно каменные.
- Взгляни, как она улыбается. – Продолжала она. – У нее твои глазки!
- Ты что творишь?!! - Взорвался я.
- А носик как у моей мамы. – Она расплылась в улыбке.
Лена попыталась взять малышку за руки, но та будто хрупкий кубик льда рассыпалась и упала на пол. Увидев это, девушка встала в полный рост на кровати и, подняв голову, дико закричала. В этот же момент в комнате все начало трястись. Кровати вертелись вокруг своей оси, столик у входа начал подниматься к потолку. Пациенты начали выкручивать руки и ноги. Они тоже кричали, но их было не слышно. Крик Лены заполнил всю палату. И вдруг койки резко прилипли к стенкам и остановились. В тот же момент девушка перестала кричать и опустилась на матрац. Она сидела покачиваясь и что-то бормотала.
- Ты в порядке? – Спросил я у нее и тут же понял, насколько глуп был мой вопрос.
В ответ она просто начала медленно сползать с кровати. Словно испуганный ребенок, она пятилась под кровать, что стояла у окна. Она заползла под нее и смотрела на меня. Черные волосы скрывали лицо, но я знал, что она смотрит на меня.
- Я только хотел быть с тобой! – Крикнул я.
- Я знаю. – Тихо ответила она и с какой-то звериной мощью прыгнула в мою сторону.
Я очнулся на своей кровати. В палате еще горел свет, хотя за окном уже была кромешная темнота. Я попытался встать, но увидел, что у меня руки и ноги привязаны к койке. Странно, зачем было кому-то связывать меня во сне? Окинув взглядом всю палату, я понял, что на меня никто не смотрит. Может, просто увлечены разговором или чтением, а может, нарочно. Да, я не удивлюсь, что был опять какой-то приступ. Я посмотрел на столик у входа, за ним никого не было. Я начал всматриваться в коридор и заметил, что мимо прошел Алик. Он взглянул на меня украдкой и лишь покачал головой. С этим жестом я понял, что произошел опять какой-то приступ, но удивляться не стал.
День восьмой
Крик. Опять этот проклятый крик разбудил меня. Я лежал на спине, все еще прикованный к койке. Не став открывать глаза, я размышлял. Как устроен человек? Точнее не он, а его мышление, его мозг? Все люди разные, но почему-то болезни у всех протекают одинаково. Взять тот же грипп или ОРЗ, у всех одинаково, головная боль, температура, кашель и т.д. Но взять психические заболевания? Да, симптомы похожи, да и приступы тоже одинаковые. Но протекают они все по-разному. Кто-то бредит, кто-то замыкается в себе, а кто-то просто боится всего. Так к какому типу отношусь я? У меня нет бреда, не считая приступы, я не замыкаюсь в себе, что бы я кого-то или чего-то боялся, вроде тоже нет. Но все-таки я болен? С одной стороны можно все скинуть на пьянку, белая горячка и все остальное. Но почему я тогда начал бредить в приступах только через неделю? Ведь от горячки бредишь сразу. А что дальше? Я так и буду через день брыкаться и орать, до конца жизни? Нет, я уверен это просто временное помешательство.
Я лежал еще минут десять с закрытыми глазами. Народ все суетился, о чем-то разговаривали, как вдруг все замолчали. Я открыл глаза, чтобы убедится, что все в порядке и увидел у своего лежака троих врачей в белых халатах. Пытаясь приподняться, я опять почувствовал вязки на своих руках. Мужчина, что стоял в центре, попросил санитара развязать меня. После освобождения я сел на край кровати.
- Как вы себя чувствуете? – Спросил высокий темноволосый мужчина.
- Лучше чем вчера. – Ответил я, глядя в пол.
- Это хорошо. Вы помните, что вчера делали?
- Я помню только страшный сон.
- Про что он был?
- Про мою девушку.
- Елену?
- Да! А вы откуда знаете?! – Спросил я, резко встав.
- Вчера у вас было помутнение, и вы бредили этим именем. Даже пытались в бреду навредить соседу слева. Нам пришлось вас зафиксировать.
- И не удосужились хотя бы накрыть одеялом?!
- Фиксированных людей запрещено накрывать, вы могли себя задушить в приступе.
- Понял. – Раздраженно ответил я и сел опять на край койки.
- Вы знаете зачем я здесь?
- Откуда мне знать. Да и мне все равно...
- Я здесь, что бы оценить вашу вменяемость. Я хочу зада....
- Да какая разница! – Почти криком перебил его я. – Все равно мне еще лежать как минимум двадцать дней.
Мужчина никак не отреагировал на мой крик, а просто прошел и сел рядом со мной.
- Послушайте, Кирилл. – Он прервался и спросил. – Вас же Кирилл зовут?
- Да. – Я поднял на него глаза.
- Так вот, вы думаете, что самое страшное это пролежать месяц в этой больнице? Как бы ни так! Я могу оставить вас еще на месяц, за нападение на пациентов!!! А потом еще на месяц! Поверьте, я найду причину это сделать!
- А вам это нужно? – Мой голос начал дрожать.
- Нет. Думаю и вам это не нужно?
- Естественно, нет!
- Вот и хорошо. А теперь скажите, какое сегодня число?
- Точно не помню, но точно знаю что август.
- Правильно. Как зовут главврача?
- Вера Петровна, фамилию только она не сказала.
- Тоже верно.- Он встал с кровати. – Ну что же, я все понял о вашем состоянии и передам свое решение главврачу!
- Но, Кирилл Тимофеевич – Сказала одна из сопровождавших его женщин – Вы не провели тест до конца!
- Я думаю, это и не нужно. – Ответил мужчина и направился к выходу. Женщины пошли за ним.
Почему он не провел тест до конца? Вряд ли человек с его стажем и знанием может симпатизировать пациенту, которого впервые видит. Конечно, он мог с первого взгляда оценить мое состояние и после первых фраз понять мой диагноз, но ведь правила есть правила, нужно было довести тест до конца. И у меня сложилось мнение, что он торопился.
День проходил очень длинно. Не смотря на попытку увлечься чтением, я не мог не думать о приступах, что были со мной. Я прокручивал все эти моменты, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, но в память приходил только страх переживших моментов. Я вспоминал, как слышал зов брата о помощи, чувствовал шлепок о кафель в кабинете психолога, меня даже бросало в дрожь от холода, который длился чуть ли не вечность. Разговор с тезкой врачом. Мне даже хотелось пропустить ужин от этих мыслей, но Валентина Георгиевна, опустив свою злость на меня, попросила меня пройти за ней. Я не стал отказывать и так я принес ей неприятности. После ужина опять таблетки и уколы, от которых я уснул, забыв обо всем.
- Ты вчера все отделение поднял на уши. Тебя привели и оставили в палате, но ты вскочил и чуть не задушил Серегу бедного. Еле оторвали тебя от него.
- О как... А он-то в порядке? И кто это заметил?
- Кстати об этом. С тобой хотят поговорить. – Он отступил назад и я увидел за его спиной троих рослых парней.
- Ну что, успокоился?! – Спросил один из них.
- Да. – Коротко ответил я.
- А теперь может тебе челюсть сломать, а?
- Слушайте, у меня вчера был приступ. Я не понимал, что делаю.
- Какой к черту приступ!!? Ты чуть Серегу не задушил!! – Закричал парень.
- Да что ты с ним разговариваешь, двинь ты ему в морду, что бы забыл, как челюстью шевелить!! – Одернул его дружок, что стоял справа от него.
- Да погоди ты. – Озлобился на него мой собеседник. – Короче! Или ты сейчас идешь и просишь прощения. - Обратился он ко мне. – Либо лежать тебе еще год здесь. Поверь, я могу это устроить!
- Я бы с радостью извинился, вот только как мне теперь выйти из первой палаты?
- А это твое дело! – Рявкнул он. – У тебя час. Время пошло.
Парни развернулись и пошли к выходу. Все это время, дружки спрашивали у парня, почему он меня не тронул.
- Да, друг... Повезло тебе. – Сказал Алик, подходя ко мне. - По дороге в первую палату, они то и дело обсуждали, как тебя покалечить...
- Что же мне теперь делать?
- А ты хочешь извиниться?
- Конечно, хочу! И не из-за этих громил, а потому что я виноват!!
- Ладно. Сиди здесь, я сейчас приду. – Сказал он и направился к столику у входа.
Как же такое могло случиться? Неужели бывают такие приступы, что доводят до убийства? Да, я, конечно, слышал, что были люди, которые на фоне шизофрении убивали людей, но я никогда не думал, что это произойдет со мной. Я, конечно, не убил никого, но что если бы меня не оттащили от него? Что если бы в палате были только Сергей и я? Бедняга и так страдает манией преследования, а тут я со своими приступами. Нужно в любом случае поговорить с ним.
После недолгого разговора Алика с Валентиной Георгиевной он подошел ко мне и сказал лишь одну фразу: «У тебя пятнадцать минут». Я резко встал и направился к выходу. Женщина отодвинула стул, что являлся якобы дверью, и пропустила меня. Быстрым шагом я пошел в пятую палату. Проходя по коридору, я чувствовал на себе взгляды с презрением. Уже второй раз за неделю я поднимаю отделение на уши. Хоть первый раз мне и простили, потому что был пьян, но этот точно не простят.
Размышляя об этом, я дошел до пятой палаты. Зайдя внутрь, я услышал, как разговоры шумной компании прекратились. Все повернулись ко мне и гневно следили, как я проходил меж коек к Сергею. Многие правда не ожидали, что я все же соберусь придти, и это удивление читалось на их лицах. Не обращая сильного внимания на них, я подошел к парню у окна.
- Здравствуй Сергей – Обратился я к парню на лежанки у окна.
- П-п-привет! – Ответил он.
- Слушай. - Я почесал затылок. – Извини меня за вчерашнюю выходку. Я не знаю, что на меня нашло. Да и, честно говоря, я не помню ничего.
- Н-н-не беспокойся, я у-у-уже простил тебя. Я понимаю, у м-м-меня тоже бывают приступы. – Ответил он.
- А ты чего заикаешься Серег? – Спросил один рослый парень, недавний мой собеседник. – Ты что, боишься его?
Меня эти слова передернули. Неужели он думает, что я все еще могу ему навредить?
- Да нет. П-п-просто волнуюсь что-то.
- Сергей, я искренне прошу прощения! – Вмешался я в их разговор.
- Пустяки, тут всякое б-б-бывает. – Он протянул мне руку и сказал – Забыли?
- Конечно, забыли! – От радости я резко схватил его руку и от этого жеста парень слегка дернулся. – Прости.
- Ну, вот и договорились. – Ответил он.
- Хорошо. Тогда я пойду? - В ответ парень утвердительно кивнул и поднял с тумбочки книгу.
Проходя к выходу, я все еще замечал косые взгляды в мою сторону. Конечно, многие уже вернулись к беседе, только вот эта беседа была уже про меня. Да и все равно, пусть говорят, что хотят. Это извинение нужно было мне самому, а ни этим громилам. Я вышел из палаты и облегченно выдохнул. Только я направился по коридору в сторону первой палаты, как у слышал женский голос за спиной.
- Пономаренко, а почему вы не в палате! – Это была Вера Петровна.
- Простите, мне нужно было...
- Не важно! – Громко сказала она и взяла меня под руку. – Пройдемте!
Больно сжимая предплечье, она с силой потащила меня в первую палату.
Громкие высказывания в сторону Валентины Георгиевны длились минут десять. Главврач грозила даже увольнением. Странно, за такую малую оплошность, и сразу увольнением? Видимо, она всех держит в ежовых рукавицах. После того, как Вера Петровна закончила отчитывать женщину в белом халате, та с ненавистью взглянула на меня и после подняла трясущимися руками, привычное чтение.
После ухода Веры Петровны женщина у столика даже не взглянула на меня. Хотя на всех остальных она очень сильно кричала. Малейший проступок, мат или громкое высказывание в сторону других пациентов каралось чуть ли не вызовом санитаров. Чувствуя вину за собой, я попытался подойти и поговорить с Валентиной Георгиевной, но та не отрывая взгляд от журнала, просто покачала головой. Этот жест был знаком, чтобы я не подходил. Теперь она явно не выпустит меня на перекур. Но я не думал об этом. Я больше думал, как мне теперь извинится перед ней. Даа, меньше чем за сутки я навредил, уже двоим людям... Ну что ж, остается только лечь на свою койку и углубится в чтение.
Пролистывая страницу за страницей, я медленно читал книгу, что принесли мне родные. Медленно прочитывая каждую главу, представляя себя на месте главного героя, я не заметил, как начал проваливаться в сон. Веки с каждым разом поднимались все труднее, руки не в силах держать книгу медленно опустили ее на грудь. Я закрыл глаза и тут же открыл, но в палате уже было темно. Даже лампы не горели в коридоре. Единственным освещением была полная синяя луна. Я повернул голову налево потом направо, все в палате спали. Но было что-то не так, слева от меня лежала девушка с длинными черными волосами и тихо напевала колыбельную. Как только я ее увидел, по всему телу пробежал легкий холодок от пяток до макушки. Но на этом он не остановился, холод обдал меня еще раз, потом еще. И на четвертый раз это уже был приличный мороз. От такой температуры я начал дрожать, но это не помогало, будто лавиной меня накрывало нестерпимым морозом. Девушка же начала петь колыбельную еще громче. Она уже не пела колыбельную, а в буквальном смысле кричала! Да и для кого она пела было непонятно, так как она лежала ко мне спиной. Я смотрел на нее и не мог даже что-то сказать, не то что подойти к ней. И вдруг девушка замолчала. Она пролежала секунд десять и начала подниматься. То, что я увидел, ужаснуло меня. Она медленно повернулась ко мне, и я увидел младенца у нее на руках. Малышка была вся во льду! С маленьких ручек свисали синие сосульки, на лице застряла гримаса ужаса, с ножек весели ледяные капли. Девушка, оторвав взгляд от малышки, повернулась ко мне, и я узнал ее, это была моя бывшая девушка.
- Посмотри на нашу дочь, правда, она красавица? – Сказала Лена, с какой-то хрипотой в голосе.
- Лена? Что ты тут делаешь? – Я попытался встать, но руки и ноги были словно каменные.
- Взгляни, как она улыбается. – Продолжала она. – У нее твои глазки!
- Ты что творишь?!! - Взорвался я.
- А носик как у моей мамы. – Она расплылась в улыбке.
Лена попыталась взять малышку за руки, но та будто хрупкий кубик льда рассыпалась и упала на пол. Увидев это, девушка встала в полный рост на кровати и, подняв голову, дико закричала. В этот же момент в комнате все начало трястись. Кровати вертелись вокруг своей оси, столик у входа начал подниматься к потолку. Пациенты начали выкручивать руки и ноги. Они тоже кричали, но их было не слышно. Крик Лены заполнил всю палату. И вдруг койки резко прилипли к стенкам и остановились. В тот же момент девушка перестала кричать и опустилась на матрац. Она сидела покачиваясь и что-то бормотала.
- Ты в порядке? – Спросил я у нее и тут же понял, насколько глуп был мой вопрос.
В ответ она просто начала медленно сползать с кровати. Словно испуганный ребенок, она пятилась под кровать, что стояла у окна. Она заползла под нее и смотрела на меня. Черные волосы скрывали лицо, но я знал, что она смотрит на меня.
- Я только хотел быть с тобой! – Крикнул я.
- Я знаю. – Тихо ответила она и с какой-то звериной мощью прыгнула в мою сторону.
Я очнулся на своей кровати. В палате еще горел свет, хотя за окном уже была кромешная темнота. Я попытался встать, но увидел, что у меня руки и ноги привязаны к койке. Странно, зачем было кому-то связывать меня во сне? Окинув взглядом всю палату, я понял, что на меня никто не смотрит. Может, просто увлечены разговором или чтением, а может, нарочно. Да, я не удивлюсь, что был опять какой-то приступ. Я посмотрел на столик у входа, за ним никого не было. Я начал всматриваться в коридор и заметил, что мимо прошел Алик. Он взглянул на меня украдкой и лишь покачал головой. С этим жестом я понял, что произошел опять какой-то приступ, но удивляться не стал.
День восьмой
Крик. Опять этот проклятый крик разбудил меня. Я лежал на спине, все еще прикованный к койке. Не став открывать глаза, я размышлял. Как устроен человек? Точнее не он, а его мышление, его мозг? Все люди разные, но почему-то болезни у всех протекают одинаково. Взять тот же грипп или ОРЗ, у всех одинаково, головная боль, температура, кашель и т.д. Но взять психические заболевания? Да, симптомы похожи, да и приступы тоже одинаковые. Но протекают они все по-разному. Кто-то бредит, кто-то замыкается в себе, а кто-то просто боится всего. Так к какому типу отношусь я? У меня нет бреда, не считая приступы, я не замыкаюсь в себе, что бы я кого-то или чего-то боялся, вроде тоже нет. Но все-таки я болен? С одной стороны можно все скинуть на пьянку, белая горячка и все остальное. Но почему я тогда начал бредить в приступах только через неделю? Ведь от горячки бредишь сразу. А что дальше? Я так и буду через день брыкаться и орать, до конца жизни? Нет, я уверен это просто временное помешательство.
Я лежал еще минут десять с закрытыми глазами. Народ все суетился, о чем-то разговаривали, как вдруг все замолчали. Я открыл глаза, чтобы убедится, что все в порядке и увидел у своего лежака троих врачей в белых халатах. Пытаясь приподняться, я опять почувствовал вязки на своих руках. Мужчина, что стоял в центре, попросил санитара развязать меня. После освобождения я сел на край кровати.
- Как вы себя чувствуете? – Спросил высокий темноволосый мужчина.
- Лучше чем вчера. – Ответил я, глядя в пол.
- Это хорошо. Вы помните, что вчера делали?
- Я помню только страшный сон.
- Про что он был?
- Про мою девушку.
- Елену?
- Да! А вы откуда знаете?! – Спросил я, резко встав.
- Вчера у вас было помутнение, и вы бредили этим именем. Даже пытались в бреду навредить соседу слева. Нам пришлось вас зафиксировать.
- И не удосужились хотя бы накрыть одеялом?!
- Фиксированных людей запрещено накрывать, вы могли себя задушить в приступе.
- Понял. – Раздраженно ответил я и сел опять на край койки.
- Вы знаете зачем я здесь?
- Откуда мне знать. Да и мне все равно...
- Я здесь, что бы оценить вашу вменяемость. Я хочу зада....
- Да какая разница! – Почти криком перебил его я. – Все равно мне еще лежать как минимум двадцать дней.
Мужчина никак не отреагировал на мой крик, а просто прошел и сел рядом со мной.
- Послушайте, Кирилл. – Он прервался и спросил. – Вас же Кирилл зовут?
- Да. – Я поднял на него глаза.
- Так вот, вы думаете, что самое страшное это пролежать месяц в этой больнице? Как бы ни так! Я могу оставить вас еще на месяц, за нападение на пациентов!!! А потом еще на месяц! Поверьте, я найду причину это сделать!
- А вам это нужно? – Мой голос начал дрожать.
- Нет. Думаю и вам это не нужно?
- Естественно, нет!
- Вот и хорошо. А теперь скажите, какое сегодня число?
- Точно не помню, но точно знаю что август.
- Правильно. Как зовут главврача?
- Вера Петровна, фамилию только она не сказала.
- Тоже верно.- Он встал с кровати. – Ну что же, я все понял о вашем состоянии и передам свое решение главврачу!
- Но, Кирилл Тимофеевич – Сказала одна из сопровождавших его женщин – Вы не провели тест до конца!
- Я думаю, это и не нужно. – Ответил мужчина и направился к выходу. Женщины пошли за ним.
Почему он не провел тест до конца? Вряд ли человек с его стажем и знанием может симпатизировать пациенту, которого впервые видит. Конечно, он мог с первого взгляда оценить мое состояние и после первых фраз понять мой диагноз, но ведь правила есть правила, нужно было довести тест до конца. И у меня сложилось мнение, что он торопился.
День проходил очень длинно. Не смотря на попытку увлечься чтением, я не мог не думать о приступах, что были со мной. Я прокручивал все эти моменты, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, но в память приходил только страх переживших моментов. Я вспоминал, как слышал зов брата о помощи, чувствовал шлепок о кафель в кабинете психолога, меня даже бросало в дрожь от холода, который длился чуть ли не вечность. Разговор с тезкой врачом. Мне даже хотелось пропустить ужин от этих мыслей, но Валентина Георгиевна, опустив свою злость на меня, попросила меня пройти за ней. Я не стал отказывать и так я принес ей неприятности. После ужина опять таблетки и уколы, от которых я уснул, забыв обо всем.
Saturday night