Солнце позолотило верхушки Альп и вместе с новым днем начался момент к, которому я готовилась 8 лет. День, когда жюри с очками на носу и с важным видом поставят оценку за мою игру на фортепьяно и скажут, сможет ли меня увидеть весь мир.
Расскажу немного о себе. Меня зовут Варвара и мне 13 лет. Подумайте только, что восемь лет назад мама, услышав мое пение и мой музыкальный талант, подвела меня к двери музыкальной школы, где и начались все приготовления к этому долгожданному дню, в котором зал полный зрителями услышит инвенцию Баха №6, сонатину Моцарта и Март Чайковского и много других пьес, которые я разбирала все эти годы.
В консерватории надо было быть в 5.00 вечера и я, не теряя ни минуты, вышла на дорогу, которая вела к моему музыкальному училищу. Утренний ветерок охлаждал меня, я слушала пение птиц и про себя повторяла все произведения по одному, в их нужном ритме, чтобы их композиторы были мной довольны.
В атриуме уже собрался народ, чтобы послушать и оценить между собой все то, что будут играть пианисты. Члены жюри еще не пришли, концерт еще не начался и я, не будучи очень уверенной в себе, решила успокоится, поболтать с подругами, попить чаю и еще отработать парочку произведений.
Расскажу немного о себе. Меня зовут Варвара и мне 13 лет. Подумайте только, что восемь лет назад мама, услышав мое пение и мой музыкальный талант, подвела меня к двери музыкальной школы, где и начались все приготовления к этому долгожданному дню, в котором зал полный зрителями услышит инвенцию Баха №6, сонатину Моцарта и Март Чайковского и много других пьес, которые я разбирала все эти годы.
В консерватории надо было быть в 5.00 вечера и я, не теряя ни минуты, вышла на дорогу, которая вела к моему музыкальному училищу. Утренний ветерок охлаждал меня, я слушала пение птиц и про себя повторяла все произведения по одному, в их нужном ритме, чтобы их композиторы были мной довольны.
В атриуме уже собрался народ, чтобы послушать и оценить между собой все то, что будут играть пианисты. Члены жюри еще не пришли, концерт еще не начался и я, не будучи очень уверенной в себе, решила успокоится, поболтать с подругами, попить чаю и еще отработать парочку произведений.
В буфете я увидела Биргит, она скрипачка, но она была очень отзывчивой, уверенной в себе девицей. С ней я чувствовала себя очень комфортно, так сказать, в "своей тарелке" и очень скоро мы принялись обсуждать концерт. Оказывается, она тоже будет выступать и бороться за право поехать в Париж и там показаться на экранах телевизоров, прямо как и я!
Но время шло и я, не выдержав, спросила:
- Биргит, тут есть свободный кабинет, где можно было бы потренироваться?
Она широко распахнула глаза и спросила:
- Зачем это тебе? Ты итак играешь так, как будто воспитывалась в семье самого Майкапара!
- Ну, это ты преувеличила! Просто как-то неуютно... без подготовки, вдруг забуду что?
Мы поднялись на самый чердак, в поисках кабинета, но все классы были заняты неуверенными новичками как я. Я уже отчаялась: неужели я так и не смогу потренироваться? Не могу же так просто взять и отпустить свою мечту восвояси? С этими дурными мыслями я поднималась за Биргит на последний этаж и вдруг услышала радостный возглас:
- Варвара, посмотри! Такой кабинет...
Но она не успела договорить, возглас застыл у нее на губах. Пробормотав что-то насчет своей мамы, она, бросив на меня ошалелый взгляд скрылась.
Кабинет и вправду был в плачевном и устрашающим состоянии. Посредине комнаты стоял расстроенный рояль, окно было распахнуто и в комнате гулял сквозняк. Старинное и разбитое зеркало отражало меня в очень искаженном виде. Старый гардероб с дряхлыми мантиями сплошь изъеденными молью, скрипящие половицы, поцарапанная дверь, выбитые клавиши у инструмента, портрет Баха - все это наводило на меня ужас, который пробирал до костей. Что меня удивило больше всего, так это отсутствие электричества. На рояле стояли ржавые подсвечники, с которых капал воск тускло горевших свечей. Вдруг комнату озарило слепящая глаза вспышка и я вздрогнула от грома, который бушевал на улице. Это показалось мне очень странным, когда я выходила из дома, погода была отличная.
Я положила пальцы на старые клавиши инструмента и рояль отозвался мне надтреснутым звуком, но я не обращала на это внимание: музыка звучала именно так как я хотела. Сейчас на очереди у меня был альбом для Анны Магдалены Бах, жены известного композитора Себастьяна Баха. Я была полностью поглощена пьесками, которые наигрывала ради удовольствия но постепенно до меня начало доходить, что за дверью издается какой-то шум, похожий на стучание каблуков. Я резко отворила дверь: там никого не было. Удивленно хмыкнув, я вернулась к моему занятию, но шум за дверью продолжался. Мало того, я даже слышала чей-то женский смех и пение, но все напрасно: открыв дверь там никого не было. Меня это очень сильно испугало и, быстренько собрав все мои монаточки и задув последнюю догоравшую свечу, я собралась уходить. Но жестокий рок не хотел отпускать меня без сюрприза. Закрывая дверь, я услышала таинственный голос, не похожий на человеческий, и исходил он из класса:
- Никто еще никто не играл в моем классе так хорошо... Ты будешь первой, Варвара, которая уйдешь из него живым.
С этого момента прошло уже два месяца. И по сей день, живя временно в Париже я думаю: неужели мной был доволен сам дух Джона Себастьяна Баха?
Но время шло и я, не выдержав, спросила:
- Биргит, тут есть свободный кабинет, где можно было бы потренироваться?
Она широко распахнула глаза и спросила:
- Зачем это тебе? Ты итак играешь так, как будто воспитывалась в семье самого Майкапара!
- Ну, это ты преувеличила! Просто как-то неуютно... без подготовки, вдруг забуду что?
Мы поднялись на самый чердак, в поисках кабинета, но все классы были заняты неуверенными новичками как я. Я уже отчаялась: неужели я так и не смогу потренироваться? Не могу же так просто взять и отпустить свою мечту восвояси? С этими дурными мыслями я поднималась за Биргит на последний этаж и вдруг услышала радостный возглас:
- Варвара, посмотри! Такой кабинет...
Но она не успела договорить, возглас застыл у нее на губах. Пробормотав что-то насчет своей мамы, она, бросив на меня ошалелый взгляд скрылась.
Кабинет и вправду был в плачевном и устрашающим состоянии. Посредине комнаты стоял расстроенный рояль, окно было распахнуто и в комнате гулял сквозняк. Старинное и разбитое зеркало отражало меня в очень искаженном виде. Старый гардероб с дряхлыми мантиями сплошь изъеденными молью, скрипящие половицы, поцарапанная дверь, выбитые клавиши у инструмента, портрет Баха - все это наводило на меня ужас, который пробирал до костей. Что меня удивило больше всего, так это отсутствие электричества. На рояле стояли ржавые подсвечники, с которых капал воск тускло горевших свечей. Вдруг комнату озарило слепящая глаза вспышка и я вздрогнула от грома, который бушевал на улице. Это показалось мне очень странным, когда я выходила из дома, погода была отличная.
Я положила пальцы на старые клавиши инструмента и рояль отозвался мне надтреснутым звуком, но я не обращала на это внимание: музыка звучала именно так как я хотела. Сейчас на очереди у меня был альбом для Анны Магдалены Бах, жены известного композитора Себастьяна Баха. Я была полностью поглощена пьесками, которые наигрывала ради удовольствия но постепенно до меня начало доходить, что за дверью издается какой-то шум, похожий на стучание каблуков. Я резко отворила дверь: там никого не было. Удивленно хмыкнув, я вернулась к моему занятию, но шум за дверью продолжался. Мало того, я даже слышала чей-то женский смех и пение, но все напрасно: открыв дверь там никого не было. Меня это очень сильно испугало и, быстренько собрав все мои монаточки и задув последнюю догоравшую свечу, я собралась уходить. Но жестокий рок не хотел отпускать меня без сюрприза. Закрывая дверь, я услышала таинственный голос, не похожий на человеческий, и исходил он из класса:
- Никто еще никто не играл в моем классе так хорошо... Ты будешь первой, Варвара, которая уйдешь из него живым.
С этого момента прошло уже два месяца. И по сей день, живя временно в Париже я думаю: неужели мной был доволен сам дух Джона Себастьяна Баха?
Evelina19399