Страшные истории и мистические истории

Дело было в лагере, лагерь, в котором я находился, раньше был пионерским. Место было приятное и там, как во всех остальных лагерях, была эстрада, она находилась рядом с глубоким и темным лесом. Лес наводил приятно-жутковатую атмосферу загадочности. И вот у нас в отряде был мальчик Кирилл, ну, он со странностями был, каждую ночь шел на эстраду и никто не знал зачем. Наш отряд договорился не палить друг друга.

Мне стало интересно, что он там делал и во мне пробудилось желание следить за ним. Как-то раз ночью, пока вожатые спали, я пошел за ним, я, смотря под ноги и нечасто оглядываясь на него, шел сквозь странную тропинку. И вот я был уже на оптимальном расстоянии для слежки. И, спрятавшись в кусты, я приступил. Еще из далека слышал неотчетливые звуки, взглянув получше на эстраду, я был изумлен, там было не пусто, ряды для посетителей наполнились пионерами возраста от 12-14 лет, мест на трибунах было мало, но для Кирилла место припасли.

И вот началось представление. Пионеры играли неприятную музыку на ржавых, старых инструментах, кожа у них была бледная. Пионеры и пионерки плясали, несколько пар даже целовались, а Кирилл сидел и с печалью за этим делом наблюдал. Все это выглядело не страшно, я понимал что это призраки, это было даже печально.

Хочу начать рассказ с того, что я самый обычный парень, у меня есть семья, любящая девушка. Моя жизнь многим не отличалась от тысяч других людей. Довольно долгое время увлекаюсь паранормальными, сверхъестественными вещами, ну например как существование души, возможность общения с мертвыми и прочее. Ах да, забыл сказать: учусь я в меде и после долгого учебного года, всех этих сессий и зачетов я решил не расслабляться, а найти работу. Но так как учеба моя занимает не только большую часть жизни, но еще и месяц лета, получилось что нигде нормальной летней подработки не осталось. И тут мне пришла в голову идея: устроится ночным сторожем в морг. А что, работа не пыльная, можно сказать поспал - получи деньги, распишись, да и тем более хоть и косвенно, но связана с моей будущей профессией.

Когда закончились все эти договора, инструктажи, попытки патологоанатомов меня напугать настал мой первый рабочий день, а точнее ночь. Это был самый обычный морг, но хочу заметить, что моя сторожка находилась рядом с секцией и холодильниками, так что было немного жутковато, от того, что я буду ночевать через стенку от покойников. Мое дежурство начиналось в 6 вечера. Что бы было не так страшно дежурить я позвал с собой друга, попутно затарившегося ящиком пива, что бы не скучать.

Если вы думаете, что расизм и национализм останутся безнаказанными, открыто проявляя себя, то глубоко заблуждаетесь в своих суждениях. Эту загадочную, мистическую историю мне рассказал пожилой житель одного небольшого городка в низовьях Миссисипи.
Я, в то время, молодой предприниматель из Днепропетровска, приехал в Штаты, по делам нашей совместной фирмы. Уладив все дела в краткие сроки, я решил устроить себе экскурс по Миссисипи, а потом лететь домой. И вот, одной из остановок у меня оказался тот самый городок, гостиница "Бешеный койот". Хозяин гостиницы, мулат Джим Мак-Грегор, радушно разместил меня в номере, где я хотел прожить пять дней. Поздно вечером, после прогулки, я решил посидеть в баре, при холле отеля. Заказав себе бокал пива, я сел за один из столиков. Мистер Мак-Грегор присел со мной.
- Я вижу, что вы здесь впервые, молодой человек, - обратился ко мне хозяин. - Как вас зовут?
- Михаилом, Майклом, по-вашему, - ответил я на чистом английском.
- Очень приятно, Майкл, - произнес Джим. - Что вас завело в наши края?
Я рассказал Мак-Грегору цель своей поездки и то, что я скоро уезжаю. Еще я сказал хозяину, что я из Украины, из Днепропетровска.

В этот ненастный, сентябрьский, день на кладбище собралось немного народа. Это были в основном, люди среднего возраста и молодая мать с мальчиком, лет восьми. Два, не совсем трезвых, могильщика опустили простенький гроб в свежевырытую могилу, немного наполненную водой.
- Мама, - подал голос мальчик - А папа поспит и придет?
- Миша, давай помолчим! - одернула ребенка мама - Сейчас не время.
Дождь усиливался, люди раскрыли зонты, один из могильщиков закурил.
- Ну, хозяйка, зарываем что ли? - спросил он - Нам мокнуть тоже не хочется, да и накинуть сверху не мешало бы. - могильщики не отличались состраданием. Да и куда им, они уже привыкли видеть умерших, закапывать их и не стеснялись брать "чаевые".
- Да-да, конечно, - произнесла мама Миши и вытащила из кошелька две тысячные купюры - Вот, возьмите.
- Благодарствую, хозяйка, - могильщик взял деньги и положил во внутренний карман рабочей кутки - Эй, Паша, зарываем! - сказал он напарнику. После чего, они взялись за лопаты и зарыли могилу. Люди начали расходиться, самое интересное, что никто не плакал по умершему.
Этой ночью, после похорон, тучи разошлись и в небе начало происходить нечто странное: три царя, три звезды в Поясе Ориона засияли ярче обычного. Земля на той могиле, куда накануне, днем, зарыли мертвеца, зашевелилась. Венки сползли с аккуратного холмика. Через минуту у могилы стоял тот самый мертвец, похороненный днем. Он что-то выжидал или кого-то. Орион засиял еще ярче, особенно Пояс. Затем около мертвеца закружились три ярких субстанции.

Мы проснулись поздно. Алкоголь и ночные посиделки притупили страх и заснули мы прекрасно, по крайней мере, я. Меня разбудил Майк.
- Эй, братишка! Сегодня за завтрак отвечаешь ты. Мы вчера с Терансом кухарили.
С утра, наше ночное ограждение выглядело, мягко говоря, нелепо. Кострище ещё было тёплым и охапка сухой травы оживила его. Я поискал какие у нас были крупы и, достав из пакета овсянку, пошёл за водой.

Улыбку вызывала обломанная кромка льда и даже не она сама, а то, как я представлял себе вчерашний подвиг Майка. Я умылся, наполнил фляги и вернулся в лагерь. Теранс уже встал и выполз из палатки с фотокамерой. Теперь он снимал верёвку с веток. Я с ним внутренне согласился - как объяснить потом такую паутину на фотографии? Ветки из ограждения пошли в костёр, вода в кашу, а камера в дело. Пару снимков заработал и я, помешивающий варево.

Пока мы наконец снялись с места, прошло много времени. Майки долго не хотел вылезать из палатки и долго крутил карту, вместо того чтобы нормально позавтракать. Но вот мы снова шагаем. Нет ни тропинки, ни ориентиров на первый взгляд. Брат всё время сверяется с компасом. Он объяснил мне, что на карту нанесены отметки условных ориентиров. Например, ущелье к западу от реки, вот и движемся мы на запад. Мало по малу, я тоже стал ориентироваться. Даже запоминал какой-то ориентир с карты и предполагал, за сколько времени мы туда доберёмся.

Когда дошли до первого серьёзного ущелья, остановились на привал. Майк достал страховку и сказал, что двигаться будем по правой стороне. Я тогда ещё подумал "Откуда ты знаешь, что мы пройдём там, что там вообще есть проход?", но вслух не сказал ничего. И мы шли связанные страховочным тросом, между нами было метров пять, не больше. Майк шёл первым, а я замыкал. Порой было не по себе, когда проходили участки, где надо было прижиматься грудью к скале.

Василий в отличном расположении духа заявился на работу. Повод для радости был весомый: шеф на неделю отправился по филиалам с проверками. А это значит, что на пять полных дней Василий становился царем и богом в офисе. И даже поджидавшие у дверей в его кабинет сотрудники полиции не могли испортить ему настроение.
- С добрым утром, господа. Чем могу помочь? - спросил Вася.
- Старший лейтенант Тополев, со мной прапорщик Носов, - представился один из них. - Не подскажите, где сейчас Киров Иван Геннадьевич?
- Шеф в отъезде, я за него. Прошу в кабинет, там поговорим.
Василий открыл дверь и пропустил сотрудников в помещение. Кивком головы указал им на пару кресел, сам сел за стол.
- Итак, что вас интересует?
- За прошедшие полгода в городе пропали без вести двести человек, - начал Тополев.
- Сочувствую, - кивнул Вася.
- Не перебивайте, - одернул старший лейтенант. - Из них сто тринадцать работали в вашей компании. И работали они не более двух дней. Вам это не кажется странным?
- Нет. Мы нанимаем перспективных людей из Подмосковья и других регионов. Платим очень щедро. Им вполне могло сорвать голову от подобных перемен в жизни. Так же, они, по незнанию, могли зайти туда, куда заходить не следует. Обыщите пустыри, свалки, канавы. Может быть, человек семьдесят найдете.
- Значит, вы ничего не знаете? - спросил прапорщик.
- Нет, - коротко ответил Василий.
- Очень жаль. Если что узнаете - сообщите в любое отделение полиции. Доброго дня, - попрощались полицейские и ушли.
Василий нахмурился. Мысли, в отличие от шефа, он читать не умел, но намерения чувствовал прекрасно. Будут следить.

Сегодня чертов праздник, чертов день города. Народ веселится и радостно вопит на центральной площади, а я сижу в баре, подавляя былые воспоминания стаканами горючего. Ведь именно в этот день, несколько лет назад, я и еще несколько тысяч несогласных, восстали против лживой системы, борясь за наши права и свободу. Сначала нас не принимали всерьез и это не удивительно, ведь нас было всего несколько сотен. Но со временем "живая", не зомбированная часть населения, стала потихоньку пополнять наши ряды. Консервированные серые массы осуждающе покачивали головами, называя нас бандитами и анархистами. А что собственно такое анархия, за что мы боролись? Кто-то представлял анархистов в роли вечно пьяных пиратов с казацкими саблями и бутылками крепкого рома, кто-то твердил, что такой строй приведет государство к разрушению и порабощению другим государством. Мы же были либерально настроенной молодежью за "Разумный порядок" и прозрачную власть, добиваясь прав и свободы - как высших ценностей для всех и каждого. Признаться честно, мы веселились, как могли, ощущая некий прилив сил и запах грядущих перемен. В итоге, перепуганные олигархи поджали свои поросячие хвостики, вопя с трибун истерическими голосками о бандитах, разрухе и варварстве. Нас попытались усмирить, разогнать и вскоре мы поняли, что все напрасно, нас не слушали, затыкали рты, нужны были радикальные меры. И мир сдвинулся, когда полетели первые коктейли "Молотова" и стекла в витринах. Вот тогда власть закопошилась, словно исполинский муравейник... но, к всеобщему сожалению, совершенно не в ту сторону. Кто-то сдал полномочия, кто-то уехал на Мальдивы и правительство, как нам казалось, вынуждено было пристать на наши условия. Но это была лишь маленькая победа, война началась позднее. Война в прямом смысле этого слова. Весь мир с ужасом наблюдал за происходящим, всячески осуждая действия паршивого правительства, а всевозможные философы задавались насущным вопросом: как держава может воевать против собственного народа?

- Вот вы говорите, что это все чушь. Чтобы запугать маленьких детишек и вам такие сказки на ночь уже поздно рассказывать. Ну что же, ваше право, я пожалуй удалюсь тогда уж с праздника, раз вам так не интересны мои рассказы для "маленьких детишек"...
- Ну куда же Вы собрались? Неужто обиделись? Мы же шутим, Иван Иванович. Рассказывайте уж свою историю, они у Вас всегда интересные, хоть и приукрашены.
- Ах, так мои истории еще и приукрашены? Но мне в общем-то все равно, что вы все думаете. Я просто рассказываю об этом, чтобы люди знали, что не одни они на этом свете разумные существа... Итак, начну пожалуй.

Было это летом, в городе на тот момент стояла нескончаемая жара, люди то и дело вздыхали от невыносимой духоты, а кому-то даже плохо становилось, прямо в здании... Ну а мне все это в один прекрасный день надоело и решил я выбраться за город, на дачу, свежим воздухом подышать да в реке покупаться. Собрал быстренько вещички, предупредил родню, да поехал своим ходом, прямиком в деревню. Закончился город и пошла дорога через поля да редкие березы. Еду я значит такой, на каждой второй ухабине подпрыгиваю и радио с помехами слушаю... И вдруг, откуда ни возьмись, прямо на дорогу, мне на встречу, выбегает парень молодой. Ну я давай по тормозам, а он даже и не шелохнулся. Как остановился посередине дороги, так и замер, словно вкопанный. Высовываюсь я из окна, кричу ему: "Чего на дорого выскочил? Жить надоело?" А он как глянет на меня, что аж мурашки по телу муравейником побежали... Вечер уже был, сумерки на небе, неизвестно кто шастает по здешним полям и вдруг такое...

- Да что с ним не так-то было?
- А то и было. Не перебивайте лучше, я этого не люблю.

Однажды ночью я рассорился со своей девушкой и поехал к себе в общежитие. Успел проехаться в метро до закрытия, прошел, ежась от холода, двести метров до трамвайной остановки. Фонарь над нею не горел, людей не было. Я уже начал припоминать, ходят ли еще трамваи в это время, но приближающийся грохот и скрип развеяли мои сомнения. Источник звука выехал из-за поворота и остановился, помедлив немного, раскрыл двери.

- Вы еще ездите? - спросил я у водителя, небритого мужчины в оранжевой спецовке. - Или уже в депо?
- Последний трамвай, - буркнул водитель, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю. Я не стал дальше ему надоедать, облегченно вздохнул и прошел в абсолютно пустой салон. Почему-то лампы внутри изредка подмигивали, словно у трамвая тоже слипались глаза.

Я сел на одно из последних мест - мне всегда нравилось наблюдать за другими пассажирами. Как они одеты, о чем разговаривают. С какими лицами смотрят в окна, улыбаются ли, встретив взгляд своего отражения. Я вот - всегда улыбался.

Трамвай загремел, набирая скорость. Несколько остановок он проехал, не останавливаясь - все равно там никого не было. На следующей - остановился и впустил сутулого мужчину в черном плаще с поднятым воротником. Он закашлялся, заходя и сел на одно из первых мест. Мне было его не разглядеть и я включил плеер, чтобы не заснуть.

Я не помню, как я умер,
Я еще был молодым,
То ли задохнулся газом
Или же сгорел живым.

Я не помню путь в больницу
И катетеров в руках.
Помню лишь, что было больно,
И кто в этом виноват.

Не живой я и не мертвый,
Я уже не человек.
Тело всего лишь оболочка,
А внутри ничего нет.

Неизвестно, смертен я ли
Жизнь моя уже прошла.
Существую ради мести,
Доберусь я до тебя.