Страшные истории и мистические истории

Именно это послание я обнаружил на зеркале в ванной комнате одного из домиков воспитателей несколько часов назад. Желая проверить в старом Приюте каждую мелочь, я включил в душе горячую воду. Пошла она не сразу, а когда пошла, поверхность зеркала мгновенно запотела, и на ней появились буквы. Больше всего это послание похоже на бред, но то же самое можно сказать обо всех записках, писавшихся в прежнем Приюте.
Сейчас я сижу у себя, пью чай и пытаюсь разгадать этот ребус, как разгадывал многие другие десять лет назад. Тогда же я усвоил несколько простых правил, очень помогающих при расшифровке. Например, если хочешь разобраться с очередной записью, нужно обращать внимание не только на буквы, но и на то, чем, где, как и т.д. эта запись сделана.
Так. Чем это написали? Пальцем. Как? Как получилось. Где? На зеркале. Ладно, а теперь серьёзно. Я обнаружил надпись на зеркале. Из слов были выброшены гласные. Так же отсутствуют пробелы. То есть с применением шифра. Судя по стилю записи, у меня должно получиться стихотворение. Странно то, что некоторые строки (через одну) начинаются с тире, и все строчки без исключения заканчиваются заглавной буквой. Меня осеняет.
Пробую переписать всё стихотворение наоборот, чтобы тире было в конце строки, а большая буква, соответственно, в начале. Ну вот. Совсем другое дело. А может, я запутал всё ещё сильнее. Но теперь эта ерунда, по крайней мере, выглядит нормально, а не мозолит глаза знаками на неположенном месте.
Ещё замечаю, что в последней строчке есть две латинские буквы. Так в Приюте обозначают клички. Crbr - это я. Rsh - Арши. Sry - Серый. Иногда, если букв недостаточно, рисуют определенные символы. Например, древесный лист обозначает Эльфа. Но здесь не тот случай. Этого человека называют двумя буквами. Md. Мёд. Медовар. Получается, одно из слов последней строчки, это кличка атамана Подпольщиков. А LBRNT - Лабиринт.
Уже что-то. Обилие мягких знаков и тире в конце коротких строчек и точки в конце длинных... Чёрт возьми! Это же считалочка! Получается, короткие строки - это цифры. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять.
Я откидываюсь на спинку стула и смеюсь. Я и забыл это чувство, когда из бессмысленного набора букв и символов получаются нормальные слова. Когда у тебя получаются нормальные слова. В такие моменты меня наполняет почти детская радость, и иногда - если никто не слышит - она вырывается из меня истерическим смехом. Как сейчас.
Остальную считалочку восстанавливаю большей частью по памяти. Или подбирая слова, подходящие по ритму, рифме и буквам.
Время давно перевалило за полночь, когда я таки получаю полную, осмысленную считалочку.

Раз -
Тебе нужно лишь спросить нас.
Два -
Из Лабиринта услышим тебя.
Три -
В Приюте ответы смотри.
Четыре -
Нас никогда не будет в Мире.
Пять -
Былое повторится опять.
Шесть -
Наш сон далеко не смерть.
Семь -
Место здесь найдётся всем.
Восемь -
Заходи и ты к нам в гости.
Девять -
Чтоб Уйти, не нужно верить.
Десять -
Попроси, Мёд зелье смесит.

Тоже ерунда какая-то, но хотя бы слова понятные. Моргаю и обнаруживаю перед своими газами пляшущие буквы и клеточки. Намёк понят. Спать, так спать. Над считалочкой подумаю завтра.

Утром я вскакиваю от назойливого дребезжания. Первая мысль: "Чёрт! Завтрак!". Вторая: "Какой, к чертям, завтрак?!" На протяжении многих лет этот самый звонок созывал детей в столовую, а потом в классные... хм... комнаты. И нередко случалось так, что, полночи просидев над очередной шарадой, я просыпался в то время, когда полагалось уплетать за обе щёки или - ещё лучше - стоять перед ребятами - не обязательно своими-и вещать по возможности не занудным голосом на тему развития этого мира. Да, помимо воспитательских я взял на себя ещё и обязанности учителя истории. Хотя все воспитатели Приюта были по совместительству ещё и учителями, иначе столько народу здесь бы просто не поместилось. Да и затраты были бы для нас непосильными. Ничего в этой жизни не меняется! Но, чёрт возьми, откуда этот звук мог взяться в много лет пустующем месте?! Бурки чучухнулись...
Очень некстати вспоминается мотив другой считалочки, тоже придуманной когда-то Арши. Считалочек она придумала много. Не одну. Не две. И думаю, даже не десяток. Они были записаны чёрной ручкой в особых блокнотах и вообще на любой бумаге, до какой доходили руки. Было время, когда Приют охватывали настоящие эпидемии: считалочки и просто стихотворения Арши прочно застревали в головах воспитанников и воспитателей и появлялись не только на обложках тетрадей, но и нацарапанными на всех партах и столах. Иногда их даже зашифровывали в рисунках, как заклинания, и эти - подчас странные и не имеющие смысла поодиночке - слова действительно становились магическими.
Сейчас мне в голову пришло как раз одно из таких произведений. Самое смешное, что слов я не помню - знаю только, что Арши придумывала их сама, - но ритм, создаваемый в каждой строчке, никак не хочет оставить меня в покое.
Так от него и не отделавшись, я встаю и включаю транзистор. И только потом, обшаривая стол в поисках сигарет, обнаруживаю, что этой ночью у меня опять были гости. Первые три строчки (нормальные, а не цифры) подчёркнуты чёрной ручкой.

Тебе нужно лишь спросить нас.
Из Лабиринта услышим тебя.
В Приюте ответы смотри.

Похоже, Арши решила объяснить мне правила игры. Способ, правда, странный, но она может загнуть и посильнее, так что жаловаться на зашифрованную считалочку - грех. Значит, нужно лишь спросить... Знать бы ещё о чём! Ладно, к вечеру постараюсь придумать. Сегодня кому-то надо прибраться ещё хотя бы в двух домиках.

Отмывая одну из спален, я умудряюсь найти чей-то тайник. Небольшую нишу под крышкой стола у окна. В неё с лёгкостью вошла бы книга, даже две. Две толстенные энциклопедии формата А4. Но вместо них туда положили несколько фотографий. Весь тайник они, конечно, не заполнили, но дыхание у меня перехватило так, словно я получил по голове этими двумя энциклопедиями. Причём несколько раз.
На верхней фотографии увековечен один из наиболее поздних покойников Приюта. Предпоследний командир Роты, не доживший до выпуска всего несколько месяцев. Высокий, с очень коротко стриженными тёмными волосами. В кожаной куртке на голое тело (из-за чего видны внушительные мускулы), кожаных штанах и сапогах. На фоне идеально вылизанной (надеюсь, всё-таки не языками) Казармы. Батый. Сложно поверить, но именно этот тип несколько лет безуспешно боролся с Арши за место Атамана. И проиграл.
Говорили, будто Лабиринту надоели нападки на его ставленницу. Или он воспринял планы Батыя, как вызов. Или командир Роты просто давно ему не нравился. Сводились все эти слухи к одному: Лабиринт избавился от слишком самоуверенного подростка. А может, не избавился, а забрал к себе, как коллекционеры забирают лучшие предметы своих коллекций. Но это вряд ли. В любом случае, Лабиринт не мог убить Батыя сам, пока тот не сунется на его территорию. Но тогда тела бы, скорее всего, не нашли. Встаёт вопрос: если это всё-таки Лабиринт, то чьими руками? Арши не при чём, я проверял.
Принимаю вопрос о смерти Батыя на заметку, хотя и не уверен, что мне на него ответят. Отвечать наверняка будет Арши, а в прошлый раз она ясно дала мне понять, что о делах другой стаи говорить не намерена. И неважно, что она Атаман Приюта, и что все стаи, по сути, являются её.
Беру вторую фотографию. Вернее, рисунок. На фоне Особняка изображены четверо ребят. Граф, Музыкант, Вампир и Арши. Граф сидит в центре, скрестив ноги. Аккуратно стриженные светлые волосы, рубашка, специально оставляющая на виду свежую татуировку (огнедышащего дракона в полёте) на шее и груди, чёрные джинсы.
Рядом сидит на корточках его лучший друг - Вампир. Штаны обрезаны до колен, рукава олимпийки на голое тело поддёрнуты и открывают локти. На левой щеке красуется полоска пластыря.
У Музыканта в одной руке свистулька в виде птицы, а другая до плеча замотана эластичным бинтом. Под правой штаниной прячется протез ноги, который не помешал Музыканту завязать конечности самым немыслимым образом.
Арши лежит на коленях Графа, в явно не своей - да и вообще не женской - футболке и неизменных солнечных очках. Средний палец правой руки обвивает кольцо - дракон, под стать татуировке друга, а на левом запястье - браслет из ремешков, украшенный фигурками из косточек каких-то мелких животных с вырезанными на них символами. Мальчишки-или уже парни - положили руки друг другу на плечи. Граф пальцы одной руки запустил в длинные волосы Арши, которые она мало кому разрешала распускать.
Мне всегда было интересно, как собралась эта компания. Во-первых, мальчики обычно не брали девочек в свои... игры. Во-вторых, разница в шесть лет - не шутка. Разумеется, Арши не всё время проводила со старшими друзьями, но их общение тем не менее порождало огромное количество сплетен.
Не меньше слухов ходило и о том доме, который Арши - а рисунок без сомнения принадлежал ей - изобразила на заднем плане. Рассказывали, что внутри всегда гулял ветер, и в то же время стоял густой туман, что иногда оттуда доносились крики, стоны, плач или вой. И далеко не всегда голоса были человеческими.
Так и не закончив уборку, я пулей выбегаю из домика. По пути пытаюсь нормально сформулировать вопрос. Фокус в том, что нужен именно вопрос, а не просьба. Поэтому написать "Расскажи об Особняке" я не могу. То есть, можно, конечно, но тогда Арши попросит перефразировать. А это, скорее всего, будет ещё одна загадка. А если "Как опустел Особняк?" Можно.
В своём столе нахожу тетрадь, ручку и скотч, явно не мой. Вырываю из тетради листок и иду к домику Своры, уже ничему не удивляясь. Возможно, Арши найдёт моё послание везде, где бы я его не оставил, но хотелось бы сохранить какой-никакой символизм. Поэтому я прилепляю бумажку с вопросом на дверь с облезшей, но некогда большой и яркой, цифрой три. Потом отхожу от Логова к забору-сетке, отворачиваюсь к Лесу, закрываю глаза и начинаю считать со ста, борясь с подступающим страхом непонятного происхождения.
Сто... Девяносто девять...
Проводнику нужно время, чтобы написать и спрятать подсказки. Я почти уверен, что Арши их уже написала, но не разложила по местам. Иначе я бы увидел. И испугался бы раньше времени.
Восемьдесят три... Восемьдесят два...
Я не знаю, как будут выглядеть подсказки, и где их искать. Догадываюсь, но не знаю наверняка. Будут они написаны на бумажках на дверях и стенах домиков? Или на зеркалах, столах, шкафах, тумбочках? Или Арши разложит их по всему Приюту, и мне придётся искать маленькие листочки? Да и с чего я взял, что играю именно с ней? Почерк и подделать можно...
Шестьдесят восемь... Шестьдесят семь...
Я пару раз видел, что делает "Два вопроса - два ответа" с игроками. Как дни напролёт подростки носятся по всему Приюту, отыскивая подсказки в самых немыслимых местах. Как радуются, если находят их, и расстраиваются, если нет. Иногда игра прерывается на неопределённый срок, потому что у искателя сдают нервы, а потом возобновляется.
Сорок... Тридцать девять...
Со стороны эти метания и истерики выглядят, по меньшей мере, странно. Но никто не вмешивается - нельзя. В игре - с момента её начала до самого окончания - есть только двое: тот, кто задаёт вопросы и ищет подсказки, и тот, кто прячет и отвечает.
В зависимости от цели последнего меняется и уровень сложности. Но и для Проводника есть определённые правила и запреты. Например, нельзя прятать подсказки в Лабиринте или Лесу, если второй игрок не попросит об этом лично. Нельзя заставлять искателя ходить в Особняк ночью и особенно перед рассветом.
Восемнадцать... Семнадцать...
Может, меня пригласило в игру одно из существ Лабиринта, а вовсе не Арши? Такое бывало... И только однажды искатель вернулся. Искательница.
Пять... Четыре...
Чёрт, как же мне страшно! И главное - из-за чего?
Три... Два... Один.
Поворачиваюсь лицом к Приюту. Ничего. Страх потихоньку разжимает свою стальную хватку. Может, мой... напарник передумал играть? Но я всё равно не расслабляюсь - мало ли что. Медленно иду вперёд, вглядываясь во всё вокруг. Дверь в мой домик закрыта, как я её и оставил, значит, там ничего не изменилось.
Вот! На моём листочке, прямо под вопросом чёрной краской почерком Арши:

Тик-так. Тик-так.
Что-то пошло не так.
Тик-так. Тик-так.
Они с детьми не подружились.
Тик-так. Тик-так.
Они упали. Остановились.
Тик-так. Тик-так.
Что-то пошло не так.

Очевидно! Часы. На площади. Большие старые часы с маятником. Раньше вместо дребезжащего звонка Приют оглашал их бой, созывающий ребят на завтрак, обед и ужин, а так же сигнализирующий начало и конец уроков, подъём и отбой. Потом воспитанники с чего-то решили, что пусть лучше будет звонок, от которого иногда закладывало уши, и болела голова. Когда я пришёл в Приют, эти часы уже лежали на боку и показывали только половину четвёртого.
Я бегу мимо пустых домиков, всё время прямо, к круглой площади, обыскиваю часы сверху донизу, простукивая деревянный корпус, переводя по кругу стрелки и открывая и поворачивая всё, что можно. Наконец, догадавшись ощупать маятник, я обнаруживаю примотанный к нему небольшой конверт. Я мог бы найти его почти сразу, если бы не настроился на долгие и трудные поиски.
Из конверта вытаскиваю две бумажки.

"Когда-то давно, - написано чёрной ручкой на той бумажке, что сложена вдвое, - когда Приют ещё не был Приютом, это поместье принадлежало одному молодому человеку. Он был умён, красив, невероятно талантлив и обаятелен, верил, что помимо нашего мира есть и другие, а рядом с нами живут такие существа, о которых никто никогда не писал, а если и писал, то не доживал до старости. На жизнь человек зарабатывал, чем мог - торговлей, переводом текстов, картинами, куклами... Но себя он посвятил книгам. Он много читал и ещё больше сочинял. Начинал одну книгу, вторую, третью, бросал, начинал четвёртую и пятую, снова не заканчивал..."

И всё. Не знаю, как эта информация связана с развалинами, о которых я спросил, но если Арши решила рассказать мне об этом, значит, это важно.
На втором листочке я нахожу подсказку.