Баба Вера поднялась со своего места, неуклюже раскачиваясь, и, почесав бровь, недовольно щурясь, прошла к старинному платяному шкафу. Открыв обе его дверцы сразу, она чихнула от облака пыли, поднявшегося в воздух, и снова недовольно сощурилась, с некоторым пренебрежением и даже испытующе осматривая содержимое его полок. Это было её традицией - раз в два месяца, ровно в 13:45 13 числа подходить к этому разваливающемуся шкафу и пристально осматривать все, что в него попало...
- Извините, а где Вера Кирилловна проживает? Федотова? - добавила миловидная девушка с несколько наивным взглядом и косой набок, остановив очередного прохожего на перекрёстке. Буквально неделю назад она узнала, что все-таки не одна из своей семьи ходит по этой земле - и, как только появилась свободная минута, вырвалась из шумного города в деревеньку. Что же, это заброшенное место и деревенькой язык назвать не повернётся - три общих старая, одна пасека, теплица, опять же, общая, да двенадцать домишек. Жили в том населенном пункте одни старички, и лишь одна молодая семья - парня из той семьи Анна как раз сейчас и остановила.
- Извините, а где Вера Кирилловна проживает? Федотова? - добавила миловидная девушка с несколько наивным взглядом и косой набок, остановив очередного прохожего на перекрёстке. Буквально неделю назад она узнала, что все-таки не одна из своей семьи ходит по этой земле - и, как только появилась свободная минута, вырвалась из шумного города в деревеньку. Что же, это заброшенное место и деревенькой язык назвать не повернётся - три общих старая, одна пасека, теплица, опять же, общая, да двенадцать домишек. Жили в том населенном пункте одни старички, и лишь одна молодая семья - парня из той семьи Анна как раз сейчас и остановила.