– Прошу, уйди! Не тронь меня! Я не буду с тобой играть! Я никогда не играл!
Тяжёлое дыхание с хрипотцой вырывается из груди. В лёгкие словно впивается тысячи стеклянных осколков, а во рту стоят явственный привкус крови. И тем не менее жертва, гонимая страхом, не останавливается.
Марк не бежал, он летел. Кошмар не был осознанным, но он не подчинялся правилам обычных слов. Бег в этом мозговом мире вопреки обычаям не замедлялся неизвестными силами и ноги вполне слушались своего владельца. И тем не менее, карточное "зло" достигало его. Это не метафора проигрыша собственной жизни. Это силуэт, выступающий из темноты.
Нога зацепилась за предательский камушек - и парень рухнул на землю. Тело на секунду онемело, но вот онемение прошло и Марк почувствовал сильную боль в колене и распоротой об асфальт ладони.
Тяжёлое дыхание с хрипотцой вырывается из груди. В лёгкие словно впивается тысячи стеклянных осколков, а во рту стоят явственный привкус крови. И тем не менее жертва, гонимая страхом, не останавливается.
Марк не бежал, он летел. Кошмар не был осознанным, но он не подчинялся правилам обычных слов. Бег в этом мозговом мире вопреки обычаям не замедлялся неизвестными силами и ноги вполне слушались своего владельца. И тем не менее, карточное "зло" достигало его. Это не метафора проигрыша собственной жизни. Это силуэт, выступающий из темноты.
Нога зацепилась за предательский камушек - и парень рухнул на землю. Тело на секунду онемело, но вот онемение прошло и Марк почувствовал сильную боль в колене и распоротой об асфальт ладони.
Конечный сценарий всё тот же: из темноты выходит фигура голубоволосого паренька, что мило улыбается. На вид самый обыкновенный анимешник, типикал токийский гуль. Даже красная линза в одном глазу есть. А второй отсутствует.
Парень прикусил губу. Из под острого зуба струйкой потекла кровь, но чудовище в обличии подростка не обратило на это внимание.
- Ну почему... почему ты не хочешь взять... и поиграть со мной? Ставка - жизнь, но это так мало! Может, хотя бы выберешь карту?
- Я не буду ничего выбирать! Вали из моего сна, психопат!
– Тц... я же сделаю выбор за тебя.
Пара ловких движений и "гуль" вытаскивает из колоды карту.
- Снова туз пик, малыш! Знаешь, что это значит?
Впрочем, и объяснять это, наверное, не нужно, и чудище это знало. Кисть руки взмахнула в воздух и в свете мнимых фонарей блеснули выступившие из кожи острые когти. И их блеск – последнее, что видит Марк...
Парень сел на кровати и выпрямился. Ему снова снится этот сон. Темноволосый голубоглазик тихо хихикнул, осознавая, какой обыденностью стал этот сон. Он пугает лишь тем, что Марк в конце концов может сойти с ума. И парень понимал это и всеми силами пытался предотвратить данный исход.
Кровать заскрипела, словно жалуясь. Брюнет скинул с себя одеяло и передрогнул; он был в одних темно-синих трусах. Достав из тумбочки баночку таблеток, Марк, сохраняя автоматичность в движениях, вытряхнул несколько белых пилюль и сунул себе в рот.
Снова хихикнул.
"Аскорбинки. Это аскорбинки за 5000. Ты продался за аскорбинки", – в который раз пришла нелепая мысль. Эти таблетки должны были принести ему успокоение, но в конечном счёте...
"Это аскорбинки..." - называем вещи своими именами, да?
Вернув баночку на место, парень, шлепая босыми ногами по холодному линолиуму, добрался до кухни и поставил чайник.
Парень прикусил губу. Из под острого зуба струйкой потекла кровь, но чудовище в обличии подростка не обратило на это внимание.
- Ну почему... почему ты не хочешь взять... и поиграть со мной? Ставка - жизнь, но это так мало! Может, хотя бы выберешь карту?
- Я не буду ничего выбирать! Вали из моего сна, психопат!
– Тц... я же сделаю выбор за тебя.
Пара ловких движений и "гуль" вытаскивает из колоды карту.
- Снова туз пик, малыш! Знаешь, что это значит?
Впрочем, и объяснять это, наверное, не нужно, и чудище это знало. Кисть руки взмахнула в воздух и в свете мнимых фонарей блеснули выступившие из кожи острые когти. И их блеск – последнее, что видит Марк...
Парень сел на кровати и выпрямился. Ему снова снится этот сон. Темноволосый голубоглазик тихо хихикнул, осознавая, какой обыденностью стал этот сон. Он пугает лишь тем, что Марк в конце концов может сойти с ума. И парень понимал это и всеми силами пытался предотвратить данный исход.
Кровать заскрипела, словно жалуясь. Брюнет скинул с себя одеяло и передрогнул; он был в одних темно-синих трусах. Достав из тумбочки баночку таблеток, Марк, сохраняя автоматичность в движениях, вытряхнул несколько белых пилюль и сунул себе в рот.
Снова хихикнул.
"Аскорбинки. Это аскорбинки за 5000. Ты продался за аскорбинки", – в который раз пришла нелепая мысль. Эти таблетки должны были принести ему успокоение, но в конечном счёте...
"Это аскорбинки..." - называем вещи своими именами, да?
Вернув баночку на место, парень, шлепая босыми ногами по холодному линолиуму, добрался до кухни и поставил чайник.
Горячий Чай
ставлю 5