Михаил лежал и, не смотря на поздний час, а именно 00:30 он не мог уснуть, впрочем, как и каждый божий, а для него, будет уместно сказать, дьявольский день.
Мыслительный процесс не давал парню покоя, его мозг работал так активно как работает мозг, например, у ученого, когда тот находиться на завершающей стадии нового ошеломляющего миллиарды умов открытия. Он напрягал свои извилины, так как тужиться женщина при родах. Это немного не уместный пример, но он ярко показывает, насколько сильно, словно чайник, кипел мозг Михаила. Он был настолько возбужден, как возбужден мужчина, которому по той или иной причине отказывает жена в совокуплении.
Я надеюсь, благодаря моим описаниям, вы смогли представить состояние героя. А вдруг вам не хватило, я добавлю то, что он был взвинчен до такой степени, как человек, решивший покончить с жизнью самоубийством.
Мыслительный процесс не давал парню покоя, его мозг работал так активно как работает мозг, например, у ученого, когда тот находиться на завершающей стадии нового ошеломляющего миллиарды умов открытия. Он напрягал свои извилины, так как тужиться женщина при родах. Это немного не уместный пример, но он ярко показывает, насколько сильно, словно чайник, кипел мозг Михаила. Он был настолько возбужден, как возбужден мужчина, которому по той или иной причине отказывает жена в совокуплении.
Я надеюсь, благодаря моим описаниям, вы смогли представить состояние героя. А вдруг вам не хватило, я добавлю то, что он был взвинчен до такой степени, как человек, решивший покончить с жизнью самоубийством.
Самое странное и страшное, что Михаил переживал не из-за всемирной эпидемии, не из-за митингов, демонстраций и конфликтов между государствами. И не по причине каких-либо личных проблем со здоровьем или семейных обстоятельствах. Михаил боялся умереть. И самое непонятное, что данный страх, а вернее фобия, а если поставить точный диагноз, то паранойя, ничем не была обоснована.
Михаил во всем видел угрозу буквально во всем. Даже лежа на кровати, он боялся умереть. Ему казалось, что на него может упасть потолок, что стены начнут съезжаться и раздавят его. Казалось, что когда он будет спать кто-то возьмет подушку, приложит ее к его лицу и начнет надавливать. Не исключалось и то, что может упасть люстра и ее осколки прорежут ему горло.
А сколько опасностей поджидало на улице - можно описывать на десятки страниц.
Так Михаил и жил, вернее до сих пор живет. И никто не знает, что уготовила ему судьба, если эта судьба вообще существует.
Михаил во всем видел угрозу буквально во всем. Даже лежа на кровати, он боялся умереть. Ему казалось, что на него может упасть потолок, что стены начнут съезжаться и раздавят его. Казалось, что когда он будет спать кто-то возьмет подушку, приложит ее к его лицу и начнет надавливать. Не исключалось и то, что может упасть люстра и ее осколки прорежут ему горло.
А сколько опасностей поджидало на улице - можно описывать на десятки страниц.
Так Михаил и жил, вернее до сих пор живет. И никто не знает, что уготовила ему судьба, если эта судьба вообще существует.
BAKA
Во-вторых, таких людей сотни, а название говорит лишь только об одном.
"Если эта судьба вообще скществует", - про нее вы так лучшене говорите, а то она сама вас будет кирпичом по головебить (это образно).
Оценка за историю, 4.
Вы хотя бы уточнили бы о том что Михаил такой не один, а то как-то выглядит так будто он вот такой вот особенный....