Страшные истории и мистические истории

Мычу, оглядывая вокруг всё.
- Не кричи! Чего орёшь? Ты что-то видел?! - тихо спрашивает он, а я останавливаю взгляд в конец коридора, в котором что-то виднеется, но не пойму. - Не сходи с ума! Тут ничего нет!
- Ничего нет! - повторяю за ним и трясу головой.
Ничего нет. Ничего нет. Воображение. Это моё воображение. Слишком реалистичное...
- Давай быстро пройдемся, поэтому зданию и уйдём отсюда! - уверенно говорит он, отталкивая меня от двери тянет за ручку.
- Да! - смотрю снова в конец коридора, в ту комнату, в которой по логике судя находится ещё и лестница.
Раскрывая дверь широко хочет сделать шаг, но замирает... Жуткий запах разложения ударяет в нос нам двоим и я покосившись смотрю в комнату. Какой-то окровавленный труп собаки, над, которым хлопочут мухи.

- Опа! - сжав камеру сильнее в пальцах, делаю пару снимков.
- Дурак! - вскрикивает Женя и с громким хлопком закрывает дверь перед моим носом! Толкает меня вперёд. - Какая гадость!
У нас могла бы быть реакция получше, если бы мы были новичками в этом деле. Но видели такое несколько раз и я уже привык к трупам животных, а вот Женька не может.

Чуть спотыкаюсь, подхожу к следующей двери и открываю её ногой.
Пустота.
Значит, идём дальше.
- Стой! - голос друга уже раздаётся в той пропустившейся мною комнате. - Смотри!

- Жень. - Громко позвал я парня, тот не отозвался. - Женя! - повторил я и тот вдруг вздрогнул и начал часто моргать.
- Что, а? - повернув голову на меня, спросил он.
- Да нет, ничего. Эти придурки ушли, пока ты тут гипнотизировал это здание! - указываю на него, а тот смотрит мне в глаза.
- Скорее оно меня гипнотизировало... - задумчивый взгляд устремлённый на меня, а я растерявшись, поднимаю корпус и отхожу от его.
- Всё в порядке?
- Да, всё в порядке! - улыбаясь, резко встаёт с земли и вздохнув, с той же улыбкой, показавшейся мне и правда настоящей, идёт ближе к зданию. Я иду следом за ним, поднимая голову наверх всё выше, ведь здание при приближении начинает возвышаться над нами.

Подходим почти к входу, но чуть левее.
Ромка хлопает ладонью по стене и опирается о него рукой. Смотрит сначала на меня, а потом задирает голову наверх.
- Вот это чудо! Не правда ли? - так и смотрит наверх.
- Страшновато чуть. - разглядываю разбитые окна, кусая губы.
- Так. - парень отталкивается от стены и куда-то отходит, а я так и смотрю на окно, которое привлекло моё внимание, ведь оно, как казалось мне, было в крови.
Это кровь. Я уверен. Второй этаж, оставшееся в раме стекло было измазано кровью. Будто кто-то бежал отсюда и увидев окно, понял, что лучше спрыгнуть и... Со всей силы побежал на окно, которое было раньше целое. И возможно стекло задело как-то кожу и чуть порезало человека. Тогда-а...
Смотрю уже на землю и взглядом представляю, куда можно было бы упасть. Чуть отхожу от здания, измерив взглядом, иду к месту, на которое, по моему мнению, можно было упасть. Встаю на это место и долго смотрю на окно, потом мотаю головой и сделав шаг вперёд, после чего влево, снова смотрю на окно.
Нет, скорее ближе даже.
Минуты три мучений и нахожу это место. Место падение было чуть левее и намного дальше от окна. С какой же скоростью нужно было бежать на окно?
На зелёной траве были даже капли крови, еле заметны, засохшая кровь сначала была каплями, после чего она дорожкой шла дальше от здания, дальше имела место зигзагом. Чувство, что жертву просто таскали из стороны в сторону. Это так странно. Кто бы...

Недавно я перешёл на новое место работы. Работаю теперь в психической больнице. Сразу не понравилось мне это место. Часто слышны крики, вопли... Вот не повезло мне. Я должен следить за состоянием больного, с самой последней стадией болезни. Кажется его звали Пашка. Как же он меня пугал. Ещё бы: постоянно разговаривает с каким-то Андреем. Я сразу понял, что этот Андрей вымышленный персонаж. Псих часто бубнил себе под нос отдельные отрывки фраз. Что-то типо "Сейчас я сверну тебе шею", "Если ты не уйдешь, я тебя расчленю на миллион кусочков". Эх, Пашка. Когда же ты прекратишь меня пугать, а?

Однажды, когда я зашёл к нему в палату, что бы всадить ему в зад два очередных укола, я увидел ужасную картину: в самом дальнем углу лежал окровавленный Павел. Он держал в одной руке нож, во второй не менее кровавой руке была кровавая ручка. На его коленях лежал дневник с чёрной обложкой, она была заляпана алой кровью и какой-то слизью. Я хотел убежать, но любопытство взяло верх. Мне до смерти захотелось знать, о чём думает псих с самой последней стадией шизофрении. Это же шанс один на миллион.

Так как человек я брезгливый первым делом надев резиновые перчатки, я протёр записную книжку. Что-то не хорошо мне стало. В присутствие психа, я не мог открыть его же дневник. Мёртвые глаза Пашки смотрели прямо на меня. Этот мертвый взгляд не давал мне открыть первые страницы, заляпанной кровью книжки. Я ринулся к врачу, что бы сказать смерти Павла. Через минут десять банда врачей была уже в палате. Завернув Пашку в черный пакет с молнией врачи вынесли его. "Покойся же с миром, псих" подумал я. Когда врачи скрылись за углом я ринулся к книге. Сев на пол, так как койка была в какой-то пене, я открыл первую страницу. Эх, Пашка, что ж ты так не аккуратно умираешь то, а? Посмотри, все страницы слиплись из-за твоей кровушки. Я разговариваю с мёртвым психом, неужто я сам с ума схожу? Нет, быть такого не может!

Нежно открыв книгу меня по приветствовал рисунок. На нём был нарисован человек, повешаный человек. Глаза его были выпучены, из руки, а конкретно из вены капала кровь. Мне кажется, что Паша свою кровь вместо красок использовал. Помню, как пришёл к нему, а он мне свой указательный палец показывает, мол перевяжи марлей, спиртом обработай. Так он мне потом сказал, что это Андрей его зарезать пытался. Ножом как махнул и по пальцу ударил, вот кровь и пошла. Рядом с повешаным человек на стуле танцевала балерина. Голая, живот разрезан, из него кишка выползает. Видимо Пашка против балета что-то имеет. А балерина как будто в движении застыла, до чего же реалистично нарисовано. Странно, что он так красиво рисует. Лучше меня, даже лучше некоторых художников. Такие таланты пропадают. Осмотрев рисунок глазами еще раз, я перевернул страницу. Там были Пашкины записи.

- Марк! Ээй, ты слушаешь меня? - выдёргивая меня из мыслей, кричит он.
- Извини, - закрываю книгу и кладу на кровать.
- В чём проблема? Почему не хочешь пойти туда?
- Это место опасно.
- И чё?
- И то. И тебя я одного тоже туда не пущу.
- Вот послушай сначала! Чего ты сразу "нет". Это место популярно у сталкеров, так мне рассказывал один из них. Кто туда ходил, те, многие, просто после этого не возвращались к сталкеризму Разве это не загадочно?
- Загадочно...
- Слушай дальше. Эта больница была создана лет двадцать назад. И по слухам была плохая. Многие поступали туда здоровыми, просто с жалобами на головную боль. И больше их никто не видел. Говорят, там много разных вещей, что может заинтересовать нас и людей, которые сейчас сидят на нашем сайте и ждут новых фото.
- Я знаю всю эту историю. Да-да, там много всего странного. Из-за этого мы никуда не пойдём.
- Я уже поговорил со сталкерами, те согласились нас туда провести! Они помогут нам!
- Жень, это опасно. Очень опасно.
- Впервые ты так заговорил.
- Потому что раньше такого не было. Да, были истории, что пару человек умирали в каком-то там здании, но не целые же семьи состоящие из пяти детей - подростков и других людей.
- Ты пойми, если у нас это получится, то это будет просто всплеск нашей популярности.
- Ладно, все. Я согласен, - вижу, как на лице друга появляется довольная улыбка.
- Тебе страшно? - шёпотом спрашивает он, спустя десять минут тишины.
- О чём ты? - в недоумении, смотрю на него.
- Боишься идти в то место?
- Немного.
- Да ничего там нет! Всё сказки это.
- Да. - киваю и расслабляюсь.
- Это будут самые лучшие кадры!
- Да. - добавляю я.

Сегодня обычный понедельник. Я лежу в больнице, вчера "обнаружили рак". Мне тут очень плохо, я чувствую себя здоровой. Кормят ужасно и я понимаю, что никакого рака у меня нет. Просто моя мама хотела побыстрее от меня избавиться. Я ненавижу ее.

Мне очень скучно, соседи по палате молчат и все время плачут, а я, т.к. знаю что здорова, не обращаю на них никакого внимания. Мне так надоело их общество. Я знаю что они обречены на смерть, их ничто не вылечит. Доктора просто разводят руками перед родственниками этих людей. Они просто проживают свои последние дни в мучениях. Все бесит. Хочу убежать с больницы.

Зашла медсестра, я спросила у нее: "Можно прогуляться по больнице?", холодно на меня посмотрев, она ответила безразличным тоном: "Делай что хочешь, никому до тебя нет никакого дела" - и вышла. Я тоже вышла в след за ней из своей палаты и решила пройтись по этажам, делать было вообще нечего. Я ходила и вспоминала свою никчемную жизнь.

Имени настоящего тоже писать не буду, назовём героиню Мила. Итак, привезли Милу в крайне невменяемом состоянии. Женщина отрешённо смотрела и постоянно отгораживалась от кого-то руками, из людей никого не замечала лишь мычала что-то невразумительное. Чтобы хоть как-то привести её в чувство, понадобилось 7 месяцев. Это была очень красивая женщина, не по годам выглядевшая молодой.
Лечение ей давалось очень тяжело. Она постарела на десятка два, поседела, иссохла, будто и не была никогда красивой женщиной. Периодически её навещала мать и её дети, но она никого не узнавала и прогоняла их. Могла днями пролежать в своей постели или около без движения в неудобной позе, как овощ. Буквально года за 3 до своей смерти она начала более-менее разговаривать. Говорила лишь со старым профессором, который её лечил. Тогда мой брат только-только устроился на работу и был пока малоопытен. У пациентки была толстая папка истории болезни, с рисунками и другими материалами по её непростому заболеванию.
Со слов матери пациентки было записано следующее: работала Мила в магазине обычным продавцом. Была в разводе, но всегда имела много поклонников. Один был особо настойчивым, но Мила его побаивалась, да и мужик был странноватым - нелюдимым, без семьи, детей. Люди его сторонились, боялась его и сама Мила. А он каждый вечер приходил под её магазин и потом молча провожал до дома, шёл как хвостик. Она уже и привыкла.
Случилось так, что наметила она из всех своих поклонников одного достойного. Одной всё-таки тяжело, да и дети - на зарплату продавщицы прожить сложно. Будущий муж видел как преследовал его любимую молчаливый мужчина и однажды решил с ним поговорить по-мужски.

Подходил к концу декабрь... Это было обычное ничем непримечательное зимнее утро... шел снег... железная Генриетта только заступила на смену... по безлюдному больничному коридору разносился стук ее сапог и сухой старческий кашель...

Медсестра уже готовила все необходимое для нечеловеческих пыток... кабинет был пропитан страхом, нестерпимой болью и ужасом, охватывающих тех, кому пришлось здесь побывать когда-либо... В кабинете царило тяжелое нагнетающее молчание, только медсестра разбавляла его металлическим скрипом и лязганьем инструментов... она готовила все необходимое для того чтобы я стал одним из них... из тех людей, которых забрал этот кабинет, а те немногочисленные счастливцы, кто сумел его покинуть, долгие годы живут в страхе и паранойи - снова очутиться здесь.

Железная фрау подошла ко мне и снова бросила взгляд леденящий душу... в этом кресле я был для нее уязвим и совершенно беззащитен. Молча взглянула на медсестру, фрау дала ей понять, что уже пора исполнить приговор... последнее что я помню - яркий блеск железных орудий пыток...

Я лежу на полу заброшенной психушки. Голова раскалывается, в руке не сильная острая боль. Я заметил у себя в руке какую-то железяку проткнувшую мою руку насквозь, но я практически ничего не чувствую. Мое внимание отвлекает ОН. Огромный бугай с тесаком в руках, страшное лицо как у черта только без рог. Красные как огонь глаза. Он поднял свою руку с тесаком и хотел уже порезать меня на мясо, но каким-то образом рука прошла сквозь меня и он испарился, растворился как будто пар. После этого я увидел свет, такой яркий как будто солнце... даже ярче, но он светил не меньше трех секунд. Потом я опять отрубился.
Как же это произошло спросите вы. Однажды мы гуляли с моим другом Лехой. И проходили мимо этой вышеупомянутой психушки.
- Говорят там призраки бродят - сказал Леха.
- Бред - выразил я свои мысли вслух - привидений не существует.
- Ну, не знаю - ответил Леха. - многие так говорят.
- Давай поспорим что никаких привидений там нет - Уверенно сказал я.
- Спорнем? - ответил Леха.
- А как узнаем? - с вопросом спросил я.
- А давай сходим туда - с уверенностью сказал Леха.
- А давай! - Смело сказал я. но тогда я еще не знал что это было моей самой большой ошибкой.

Улыбка, ахахахахаха какая глупость. Когда вы видели настоящую улыбку?
Верно только однажды и то у ребёнка. Я люблю детей, они вкусные, мягкие, сочные...

2010.09.01 Записи больницы (морг)
К нам вчера прибыл ещё один ребёнок, а точней то что от него осталось. Обглоданные кости и голова с вырезанной улыбкой. Медсёстры не перестают плакать, из больницы пропадают новорождённые. Спустя несколько недель дети оказываются на месте, но мёртвые.

2011.04.18 Записи Полиции
Дети умирают всё чаще. Полиция бесполезна, правительство не знает что делать. Горожане в ярости, молодые семьи в отчаяннии.

Это не я, они сами виноваты, улыбаются мне. Я ненавижу улыбки!!! Ненавижу детей, людей, животных. Вы все умрёте. Тупые куски мяса. Я знаю что ещё один ребёнок родился и он тоже улыбается. Надоели, голод, я должен его скушать.
Спустя минут 10 я около роддома, чую его запах. Окно, да именно оно. На втором этаже ребёнок. Залез, ну что, где ты? А вот пищишь, слышу, чую. Такой хрупкий...

Смывая шампунь с волос, я вскрикнула, когда по моей руке скользнуло что-то мягкое. Протирая глаза от пены, осмотрела душевую кабину. Рядом лежала губка. Я вздохнула: Какая-то паранойя у тебя - сказала я сама себе и вышла из душа, обтираясь мягким полотенцем.
Я отправилась на дежурство в больницу. Дежурила я в нашем "временном" Морге. Временным его называют, потому что туда помещают тех, кто умер в больнице, для того чтобы трупы остыли и наступило трупное окоченение. Затем их отвозили в центральный Морг, но это уже не мое дело. Мне нужно было следить, чтобы умершие не "застывали" в неловких позах. Конечности им потом в исходное положение не привести. Конечно, мы их связывали, но бывало и так, что они освобождались! Жуть конечно, но я за год привыкла.
- Алло?! Кристиночка? Мы везем тебе молодого мальчика из реанимации, принимай - женский тонкий голосок Аллы верещал в трубку, сообщая о том, что они не смогли откачать очередного суицидника.
- Девочка моя, выглядишь ужасно! - Аллочка, как всегда крутилась вокруг, стараясь проявлять заботу. - Ты вообще спишь?
- Алла! - воскликнула я - давай я все подпишу, приму мальчика, а ты иди! Иди! Занимайся своими делами - я сильно уставала от нее и ее чрезмерной вежливости, но она была моей лучшей и единственной подругой.
- Я зайду к тебе и мы вместе пойдем на обед! - Аллочка взяв бумаги, поспешила скрыться вверх по лестнице.
Я же принялась за "обращение с трупом". Раздеть, связать и так далее. Повесился, 16 лет. Наверное, довели старшеклассники, а может родители или несчастная любовь. Не пойму этих нынешних подростков. Закончив дело и свои размышления, я откинулась на стуле и включила в наушниках любимые песни, изредка посматривая на труп.
Спустя несколько минут, черный пакет стал шевелиться.