Смска оказалась короткой, но беды предвещала немалые. Закусив губу, Вера опустила в Томкину ладонь матовый пенал «Моторолы». И Томка прочла вполголоса, холодея от ужаса, смешанного с любопытством: «Проблемы. Вышли триста т. главпочт. до востр. Жду там 7-го в три. Целую, Андрей».
– Триста чего, трусов? Седьмое, это же завтра? – Спросила Томка.
Вера ответила на оба вопроса твёрдо и невпопад:
– Тапочек, блин! Мне в город надо.
– Тогда я с тобой!
– Как хочешь...
Наутро две озябших фигурки – маленькая стройная Вера со стрижкой под мальчика и грудастая, смуглая Томка – коротали время на автобусной остановке. Верная своим привычкам, Томка спела частушку в тон подружкиным неприятностям: «Милый пишет, что в плену – значит, дело скверное! Чтобы не бросал одну, выкуплю, наверное».
– Триста чего, трусов? Седьмое, это же завтра? – Спросила Томка.
Вера ответила на оба вопроса твёрдо и невпопад:
– Тапочек, блин! Мне в город надо.
– Тогда я с тобой!
– Как хочешь...
Наутро две озябших фигурки – маленькая стройная Вера со стрижкой под мальчика и грудастая, смуглая Томка – коротали время на автобусной остановке. Верная своим привычкам, Томка спела частушку в тон подружкиным неприятностям: «Милый пишет, что в плену – значит, дело скверное! Чтобы не бросал одну, выкуплю, наверное».