— Подожди! Остановись! Я думаю, ты вывихнул мне запястье!
«Если могущественный лидер нашего славного общества не может справиться даже с этим, у нас действительно должны быть проблемы».
— Всегда приятно обсуждать политическую теорию с кем-то, кто абсолютно не разбирается в предмете. — сардонически сказал Тревор, затем поморщился, когда ещё один укол боли пронзил его руку. — Нет, серьёзно, Эон, я думаю, что мне действительно больно.
— Не будь таким ребёнком. — сказала она, но убрала ногу с его запястья.
Они находились в Оллариуме, огромном рабочем центре, заполненном железными кабинами, насколько хватало глаз. В дневное время жители Брина приходили сюда, чтобы взаимодействовать со сложной компьютерной программой. Предположительно, это поддерживало функционирование общества, вменяя личные данные всех граждан. На самом деле его истинная цель состояла в том, чтобы держать людей подальше от элиты. Эон ненавидела это место. Она всё ещё помнила свои безмятежные, невежественные детские часы, проведённые в этом месте. От этого воспоминания волосы у неё на затылке встали дыбом.
«Если могущественный лидер нашего славного общества не может справиться даже с этим, у нас действительно должны быть проблемы».
— Всегда приятно обсуждать политическую теорию с кем-то, кто абсолютно не разбирается в предмете. — сардонически сказал Тревор, затем поморщился, когда ещё один укол боли пронзил его руку. — Нет, серьёзно, Эон, я думаю, что мне действительно больно.
— Не будь таким ребёнком. — сказала она, но убрала ногу с его запястья.
Они находились в Оллариуме, огромном рабочем центре, заполненном железными кабинами, насколько хватало глаз. В дневное время жители Брина приходили сюда, чтобы взаимодействовать со сложной компьютерной программой. Предположительно, это поддерживало функционирование общества, вменяя личные данные всех граждан. На самом деле его истинная цель состояла в том, чтобы держать людей подальше от элиты. Эон ненавидела это место. Она всё ещё помнила свои безмятежные, невежественные детские часы, проведённые в этом месте. От этого воспоминания волосы у неё на затылке встали дыбом.
Со страхом смерти Эон могла справиться. Страх перед пытками, с которыми она могла справиться. Страх, что эта их война может в конечном итоге привести к уничтожению всей человеческой расы, с которой она могла справиться. Но она не могла смириться с мыслью, что кто-то может контролировать её без её разрешения.
— Я могу позволить себе быть любезной. — сказала она ему. — Твой маленький план сделать Оллариум вызывающим привыкание закончился.
Пока они разговаривали, мониканский робот-хакер был подключен к одному из центральных командных компьютеров, устраняя проблему.
— Я не знаю, о чём ты думал, когда говорил об этом. Если люди будут слишком заняты, тратя всё своё время в Оллариуме, они не смогут выполнять ту работу, которую вы от них требуете. Иногда я просто не понимаю тебя.
Тревор одарил её своей обычной высокомерной улыбкой. — Нет, я думаю, что ты не понимаешь. Но я прекрасно тебя понимаю.
— Неужели это так?
— Я знал, что ты будешь здесь, Эон. Я ждал тебя.
— Чепуха. Невозможно узнать, какой агент из Моники согласился на какую работу.
— Это правда. Но я создал программу по борьбе с зависимостью, потому что знал, что вашим людям придётся откликнуться. И я знал, что ты согласишься на эту работу, потому что тебе невыносимо видеть, как я преуспеваю в чём-либо. Но я уже добился успеха. Всё, что я хотел сделать, это привести тебя сюда. Я хотел унизить тебя. Это было моей истинной целью.
— Милая история. Но я уже знаю, какой ты прирождённый лжец.
Он просто улыбнулся ещё шире. Он сунул руку в карман и вытащил листок бумаги, который скомкал и бросил в неё. Она поймала его в воздухе почти презрительным движением запястья. Это было краткое изложение доклада, сделанного разведкой Брина. В нём говорилось, что защита Оллариума была наиболее подходящей для проникновения агента с особым набором навыков Эона. Она вся похолодела.
— Так что, как видишь, я выигрываю этот бой. Может быть, вы хотите меня поздравить? Я знаю удобное местечко, где мы могли бы провести ночь вместе.
Она не ответила. Она почувствовала, как её ужас превращается в ярость. Она вытащила пистолет и прицелилась в него. Её голос стал ровным и жёстким.
— Я не думаю, что ты обдумал это до конца. — сообщила она ему.
Он был ошеломлён.
— Ты не убьёшь меня. — сказал он, но его голос был неуверенным. Возможно, на этот раз он зашёл слишком далеко.
Она прикрепила заряд взрывчатки к концу ствола. Никто не мог пострадать от чего-то подобного и остаться в живых, чтобы рассказать об этом. Она подняла руку. Её глаза сузились.
— Нет! — закричал Тревор. — Нет!
Она выстрелила. Взрыв был оглушительным. Это вызвало волну дыма и пыли, поднявшуюся по всему ближайшему району. Тревору потребовалось мгновение, чтобы понять, что он всё ещё жив. Должно быть, она скучала по нему. Но это не имело смысла. Эон никогда не промахивалась.
Он обернулся, чтобы посмотреть назад. Он увидел, что она уничтожила мониканского робота-хакера. Фактически, этот конкретный командный компьютер был полностью уничтожен. Это не нарушило бы деятельность Оллариума, потому что в другом месте были другие командные компьютеры. Это означало, что программа по борьбе с зависимостью всё ещё работает и будет работать. Она нанесла удар по своему собственному движению мониканского сопротивления только для того, чтобы доказать, что он ошибается. Привлечённая шумом, прибежала группа солдат службы безопасности Брина. Тревор обернулся, чтобы посмотреть на Эон, но она уже ушла.
— Председатель Гудчайлд? — спросил один из них. — Что вы здесь делаете? Что случилось?
Тревор краем глаза уловил какое-то движение. Подняв глаза, он увидел Эон, поднимающуюся сквозь дым к потолку, поднятую её абордажным крюком. Больше никто её не замечал. Когда она добралась до аварийной лестницы на крышу, она обернулась и посмотрела на него. Тревор, как и все солдаты Брина, был обучен читать по губам. Когда солдаты службы безопасности засыпали его вопросами, он увидел, как она одними губами произнесла слова: «Никто меня ни к чему не принуждает».
Затем она толкнула люк, ведущий на крышу, и исчезла.
— Я могу позволить себе быть любезной. — сказала она ему. — Твой маленький план сделать Оллариум вызывающим привыкание закончился.
Пока они разговаривали, мониканский робот-хакер был подключен к одному из центральных командных компьютеров, устраняя проблему.
— Я не знаю, о чём ты думал, когда говорил об этом. Если люди будут слишком заняты, тратя всё своё время в Оллариуме, они не смогут выполнять ту работу, которую вы от них требуете. Иногда я просто не понимаю тебя.
Тревор одарил её своей обычной высокомерной улыбкой. — Нет, я думаю, что ты не понимаешь. Но я прекрасно тебя понимаю.
— Неужели это так?
— Я знал, что ты будешь здесь, Эон. Я ждал тебя.
— Чепуха. Невозможно узнать, какой агент из Моники согласился на какую работу.
— Это правда. Но я создал программу по борьбе с зависимостью, потому что знал, что вашим людям придётся откликнуться. И я знал, что ты согласишься на эту работу, потому что тебе невыносимо видеть, как я преуспеваю в чём-либо. Но я уже добился успеха. Всё, что я хотел сделать, это привести тебя сюда. Я хотел унизить тебя. Это было моей истинной целью.
— Милая история. Но я уже знаю, какой ты прирождённый лжец.
Он просто улыбнулся ещё шире. Он сунул руку в карман и вытащил листок бумаги, который скомкал и бросил в неё. Она поймала его в воздухе почти презрительным движением запястья. Это было краткое изложение доклада, сделанного разведкой Брина. В нём говорилось, что защита Оллариума была наиболее подходящей для проникновения агента с особым набором навыков Эона. Она вся похолодела.
— Так что, как видишь, я выигрываю этот бой. Может быть, вы хотите меня поздравить? Я знаю удобное местечко, где мы могли бы провести ночь вместе.
Она не ответила. Она почувствовала, как её ужас превращается в ярость. Она вытащила пистолет и прицелилась в него. Её голос стал ровным и жёстким.
— Я не думаю, что ты обдумал это до конца. — сообщила она ему.
Он был ошеломлён.
— Ты не убьёшь меня. — сказал он, но его голос был неуверенным. Возможно, на этот раз он зашёл слишком далеко.
Она прикрепила заряд взрывчатки к концу ствола. Никто не мог пострадать от чего-то подобного и остаться в живых, чтобы рассказать об этом. Она подняла руку. Её глаза сузились.
— Нет! — закричал Тревор. — Нет!
Она выстрелила. Взрыв был оглушительным. Это вызвало волну дыма и пыли, поднявшуюся по всему ближайшему району. Тревору потребовалось мгновение, чтобы понять, что он всё ещё жив. Должно быть, она скучала по нему. Но это не имело смысла. Эон никогда не промахивалась.
Он обернулся, чтобы посмотреть назад. Он увидел, что она уничтожила мониканского робота-хакера. Фактически, этот конкретный командный компьютер был полностью уничтожен. Это не нарушило бы деятельность Оллариума, потому что в другом месте были другие командные компьютеры. Это означало, что программа по борьбе с зависимостью всё ещё работает и будет работать. Она нанесла удар по своему собственному движению мониканского сопротивления только для того, чтобы доказать, что он ошибается. Привлечённая шумом, прибежала группа солдат службы безопасности Брина. Тревор обернулся, чтобы посмотреть на Эон, но она уже ушла.
— Председатель Гудчайлд? — спросил один из них. — Что вы здесь делаете? Что случилось?
Тревор краем глаза уловил какое-то движение. Подняв глаза, он увидел Эон, поднимающуюся сквозь дым к потолку, поднятую её абордажным крюком. Больше никто её не замечал. Когда она добралась до аварийной лестницы на крышу, она обернулась и посмотрела на него. Тревор, как и все солдаты Брина, был обучен читать по губам. Когда солдаты службы безопасности засыпали его вопросами, он увидел, как она одними губами произнесла слова: «Никто меня ни к чему не принуждает».
Затем она толкнула люк, ведущий на крышу, и исчезла.