Страшные истории и мистические истории

Ночь. На небе ярко светит полная Луна. Это первое полнолуние лета. Довольно тепло. Группа из двух агентов тайного отдела ФСБ идёт в гражданском по обочине дороги между посёлками Чёртов лес и Безрыбное Гниловодского района Инцельской области. Лучи фонариков постоянно шарятся по придорожным кустам.
- Да, мы уже километров десять от Чёртового леса отошли, а вообще никого нет. Ни людей, но оно и понятно, ни зверей, ни упырей. Хоть бы какой кабан или на худой конец белка пробежала. Странно это как-то.
- Витёк, а как ты хотел? Последняя машина час назад где-то проехала. Ночью здесь никто почти не ездит. Разве что местные с пьянки в райцентре возвращаются, алкаши позорят честь нашей великой скопкомовской державы, то ли дело днём. Вот что зверей никаких нет, странно. Ну да и хрен с ними. Вообще, хрень какая-то с этим местом. Есть у меня одна мыслишка на этот счёт.
- Ну, Семён, давай, рассказывай.
- Ну так слушай, нет тут никаких упырей. Людей, скорее всего, русалки с Гнилого залива заманивают своим пением, да и жрут. Вот ничего и не находят. Или аномалия какая, типо портала в иные миры, как в Бермудском треугольнике.
- Ну, ты, Семён, даёшь. Портал, блин. А кто машины как консервные банки вскрывал? Явно не русалки. А вот парочка упырей вполне могла так дверь вырвать.
- Да разорванные машины пару раз только попадались. А так машина стоит, а владелец без вести пропал. Если это и упыри, то хитрые гады, следы заметают. Думают, нет тела - нет дела. Ну ничего, покажем мы им Кузькину мать.
- Вован, сколько сейчас времени?
- Без пятнадцати час. Ещё часик, и светать начнёт. А там уже и до Безрыбного рукой подать.
- Тихо, слушай!

Мутированный живой глаз-цветок встречал её недовольными писками и, когда полукровка подбежала ближе, закрылся листами, трясся от страха. Но Рейн он был не нужен: она спустилась вниз, обнаруживая, что находилась в самом низу храма – удивительное строение пещер – так легко запутывало, будто менялось само по себе. Но ей не стоило забывать, что она ходила по живой материи и, похоже, добралась до места, которое с лёгкостью можно было назвать что-то вроде «желудка»: дампир очутилась в самой низине, и её окружала ядовитая чёрная вода – настолько грязная, что в ней невозможно было даже разглядеть дно: под водой скрывались мёртвые изувеченные тела фрицев и даемитов. Полукровка подняла голову: на столбах, больше похожих на грибы, растущих из небольшого озёра, сражались на смерть оставшиеся солдаты: они стреляли из РПГ по монстрам, взрывали тут всё к чертям, и огромные куски стен из живой материи падали вниз вместе с жертвами недолгой битвы. Одна из «шляпок» инородного гриба упала в водоём, поднимая волны, и Рейн поняла, что ей нужно опять добраться до самого верха. По крайней мере, оставшиеся из солдат вермахта гремели именно там.

Она скользила вниз по отвесной стене, будто на невидимой доске для сёрфинга покоряла волны; храм шёл странными горками: то резко падал вниз, в самую пропасть, то неожиданно поднимался высоченными горками – почти аттракцион ужасов, если считать, что по всей местности страшили-даемиты – чистые и искусственные – гоняли нацистов, оставшихся без единого оружия. Отступать им некуда: даже если и сбегут отсюда, то будут пойманы другими монстрами. У всех фашистов одна судьба – смерть. Дампир оказалась внизу, пробежала вперёд, и живая порода открылась перед ней, будто занавес, пропуская дальше, и Рейн, осмотревшись, обомлела, боясь проронить и слова: в центре возвышался огромный столб с отростками-ветвями, соединявшийся с небольшими участками земли с гнёздами ненавистных девушке тварей. Она проследила за убегающими солдатами вермахта: кто-то, чтобы не стать закуской для голодных даемитов, совершал суицид, прыгая с огромный высоты; кто-то принимал смерть как должное, прыгая в одну из дыр, где спали чудовища, кто-то... стремился на самый вверх, надеясь найти там выход. Рейн стиснула кулаки: ей также определённо нужно туда.

Ей показалось, что она вошла не в пещеру, а внутрь какого-то существа; дампир боялась даже притрагиваться к стенам, состоящим из мягких тканей, по ощущениям похожим на губку: стоило ей коснуться пальцами хоть чего-то в этом месте, оно начинало двигаться, а потом успокаивалось, и это настораживало. Весь комплекс был усеян множественными гнёздами с паразитическими тварями; освещение придавали неизвестные науки породы, похожие на небольшие камни инопланетного происхождения – словно метеориты, которые держали сухие ветви, похожие на руки, но светящиеся ярко разными цветами: фиолетовым, оранжевым, зелёным... Дампиру было некомфортно; Рейн не хотела думать, что оказалась во внутренностях гигантского монстра – иначе это был бы не очень приятный сюрприз. Стараясь сосредоточиться только на миссии, она продолжала свой путь, спрыгивая вниз, с обрыва, прямиком на строительные леса, коих здесь было построено великое множество – целые системы для изучения древнего храма. Немцы сражались с многочисленными даемитами, жившими в этом жутком месте; настоящие, они отличались от своих собратьев, которые явно были усовершенствованы доктором Менгеле: Рейн притаилась, внимательно наблюдая за исходом битвы между червями и фашистами.

В шахтах они построили целый город: Рейн бежала по рельсам, перепрыгивала через вагонетки и отстреливала лабораторных паразитов, выпрыгивающих из-под земли, что желали полакомиться человечиной, ведь фашистов на всех уже не хватало. Чем ближе она подбиралась к храму, тем больше даемитов встречала на пути – неизвестно, сколько их там, внутри, но дампир старалась не думать об этом: просто шла дальше, нажимая на спуск, заставляя автоматы изрыгать множество снарядов на врагов: солдаты вермахта, черви, окружение из деревянных коробок и бочек – не щадила никого. Либо она, либо неизбежная война – выбор слишком очевидный.

Подземелье сковало страхом: солдаты проигрывали даемитам, защищавшим свою территорию. Монстры нападали на людей, проникали в их тела, разрывали на части; другие же становились жертвами свинцовых дождей – умирали быстро, взрываясь кровавыми пузырями. Война, разруха, беспорядок... Фашисты пытались спастись, хотели положить конец всем мучениям, но они были слабее тех тварей, которых не смогли приручить; черви – как охранники своего дома - не допускали никого к своему главному секрету. Они умрут, но не отдадут то, что многие века скрывалось от человеческих глаз. И офицеры это понимали и пытались сесть на два стула одновременно: и артефакт достать, и с монстрами покончить. Но пока что ни одно, ни другое не удавалось закончить со стопроцентной точностью. Солдаты, обосновавшиеся на складе, пытались установить взрывчатку у металлических перегородок, перекрывающих путь к врагам. Пока одни копошились с многочисленными разноцветными проводами, другие же защищали первых, отстреливаясь от выползающих на них даемитов.

Острые металлические шпильки заскользили искрами по стенам мусоропровода, замедляя падение; Рейн вцепилась ногтями за обивку, стиснула зубы, успевая заметить, что происходило внизу, на выходе из подобного «аттракциона»: канал обрывался около небольшого участка суши, куда, в грязную лужу, скидывали мёртвых гражданских – немцы освобождали места в своих лабораториях, и лишние бесполезные узники им не нужны; дампир услышала злостное шипение - даемиты, скомпоновавшись внизу, уже лезли в открытые рты трупов, примеряя на себя новые наряды марионеток. Толпа изуродованных восставших мертвецов поджидала полукровку, почти что лезла на стену, пытаясь её достать, но Рейн не могла рисковать; из неудобного положения, удерживаясь за каждый угол тесной прямоугольной шахты, дампир быстро осмотрелась, хоть и это было затруднительно – слишком малое пространство мешало обзору; либо прыгнуть в лапы голодным монстрам, либо... прямиком в холодную солёную воду. И тот, и другой вариант был ей не по нраву, и девушка, фыркнув, отпустила руки, резко перекрещивая их на груди, делая вид, что падала добычей к хищным полулюдям, но в последнюю секунду выгнулась, зацепившись за выступающий кирпич, а затем перебралась на трансформаторную будку, а оттуда – на печную трубу. Даемиты не ожидали такого подвоха: некоторые, не желая расставаться с таким лакомым кусочком мяса, вылезли из тел ненужных генетических образцов для немецких учёных, также пытались заползти поверх отвесной стены, но лишь скользили и от неудачи глухо рычали, клацая рядом выступающих зубов. Рейн усмехнулась; всё-таки питомцев покойная Бутчересс должна была лучше дрессировать.

Чей-то стук заставил немку отвлечься от работы; она, стиснув зубы под марлевой повязкой, прошествовала к двери, открывая засов, откуда на неё смотрели голубые глаза офицера.
Доктор не заметила подвоха.
- Экштайн, наконец-то. Где Коммандо?

Но она явно не ожидала, что последует за вопросом: как только двери открылись, блондинка, удивившись, сделала несколько шагов назад; единственный здесь солдат, стоящий позади, вскинул винтовку, прицеливаясь. К ним, на крышу, огороженной высоким металлическим забором с проволокой, шипящей электрическим напряжением, прибыл враг: рыжеволосая дампир в кожаном костюме с острыми тесаками на запястьях держала на вытянутой руке голову бывшего офицера, чьё лицо застыло в немом крике. Доктор, остановившись около пульта управления, облокотилась на него спиной, когда полукровка кинула к её ногам ценный трофей. Рейн нахмурилась, прислушиваясь: там, внизу, доносились многочисленные голоса, принадлежавшие тем самым тварям, заполонившим всю аргентинскую базу за последние несколько часов. Дампир сверкнула глазами на свою новую цель, и немка, успокоившись, позволила себе немного расслабиться, хотя её рука потянулась к хирургической пиле, висящей на ремне – один неверный шаг, и она нападёт.

На это раз всё прошло без происшествий; двери лифта открылись на нужном этаже, и Рейн сделала шаг, входя в достаточно просторное серое помещение, в котором находились фрицы – жаль, что в виде трупов. Дампир догадывалась, что их могло убить, но, всё же, стараясь не смотреть на обезображенных мертвецов, прошла чуть вперёд, как неожиданно услышала скрип; обернувшись, она увидела, как двери лифта наглухо захлопнулись – её тут точно ждали; и открытый проход, ведущий в другую комнату, также был заблокирован – гаражные ворота быстро опустились вниз, отрезая путь. Полукровка осталась одна; схватившись за рукояти клинков, девушка повернула голову; за остеклённым помещением на неё смотрела одна из этих тварей, примерившая на себя костюм мёртвого нациста; обезображенная голова младенца скалилась, обнажая крупные жёлтые зубы, а его собратья, стоящие позади, лишь противно хихикали – их голоса прекрасно передавались через настенные колонки. Дампир встала в боевую стойку, готовая ко всему – теперь ей не стоило беспокоиться на счёт своего поражения: кровь нацистского эксперимента до сих пор чувствовалась на губах.

Кабина лифта медленно опускалась вниз по многочисленным этажам военного комплекса; Дампир, привалившись к стене, смотрела наверх, на ту единственную точку в потолке, погружённая в свои мысли; хотя бы здесь её не донимал гомон и смех тех отвратительных тварей, расползшихся по всему строению. На приборной панели каждую секунду загорались и тухли определённые лампочки с характерным щелчком – ей осталось немного, чтобы добраться до второй зоны здания, а уже оттуда отправиться прямиком на крышу, на судьбоносную встречу с одной неприветливой нацистской докторшей. Минус один этаж, минус два, уже три... Кабинка резко остановилась, и дампир еле удержалась за стены, чтобы не упасть; она слышала, как металлические тросы натянулись, скрежетали, и лифт резко опускался всё ниже и ниже, как ей казалось, на какие-то жалкие пару сантиметров, но толчки некомфортно ощущались. Рейн это не нравилось: неужели эти твари добрались сюда? Кабинка вновь опасливо качнулась, и полукровка стала колотить кулаками по приборной панели, нажимала на все кнопки подряд – ничего. И, не придумав ничего лучше, подбежала к двери, хватаясь за её створки; лифт немного накренился вбок, а металлический скрежет давал понять, что у неё остались какие-то жалкие пара секунд на то, чтобы успеть отсюда выбраться. Рейн приложила все усилия, чтобы открыть двери; сжав зубы, зажмурившись, напрягаясь, она поддёрнула металлические пластины и отодвинула их в стороны; открыв глаза, она открыла же себе и путь на свободу. Кабинка опустилась чуть ниже нужного этажа, и Рейн, выбравшись на поверхность, оказалась в тёмно-сером коридоре, освещённом ярко-красными лампами. Её даже не удивило, что вторые защитные двери лифта были выломлены так, будто их изрядно погрызли; на металле отчётливо видны следы от зубов.