Это было в начале 90-х, сами помните, развал Союза, ваучеры, МММ, разруха, вставшие предприятия. Денег на заводе, где я работал, не платили, и я спасался лишь тем, что таксёрил на своей четверке жигулей.
Стою раз у вокзала, вечер, уже почти ночь. Подходит девушка-студентка, поезд у нее опоздал что ли, не помню сейчас уже, но автобусов нет, а ей ехать далеко. Решил подвезти девушку. Зовут Надя. Она мне понравилась, я ей - и вспыхнула взаимные симпатии друг к другу. Мы начали целоваться, как я заметил: из леса на машину кто-то идет. Я испугался даже - время-то неспокойное было, думаю, бандиты.
Вижу, женщина. Фары у машины выключены, а луна светит так, что я ее хорошо вижу. Она ближе подошла, я аж заорал. Она в крови вся и идет так, как будто мою машину не замечает. Надя недоумённо спрашивает: что, мол, орешь?
Стою раз у вокзала, вечер, уже почти ночь. Подходит девушка-студентка, поезд у нее опоздал что ли, не помню сейчас уже, но автобусов нет, а ей ехать далеко. Решил подвезти девушку. Зовут Надя. Она мне понравилась, я ей - и вспыхнула взаимные симпатии друг к другу. Мы начали целоваться, как я заметил: из леса на машину кто-то идет. Я испугался даже - время-то неспокойное было, думаю, бандиты.
Вижу, женщина. Фары у машины выключены, а луна светит так, что я ее хорошо вижу. Она ближе подошла, я аж заорал. Она в крови вся и идет так, как будто мою машину не замечает. Надя недоумённо спрашивает: что, мол, орешь?