Страшные истории и мистические истории

Летнее солнечное утро. По трассе мчится серый автомобиль с сильно потрепанным бампером и разбитым лобовым стеклом. Машина издает резкие сигналы и крутит дуги и, смотря на это, создается впечатление, что за рулем либо маленький ребенок, либо машина в режиме авиапилота нацелена на самоуничтожение. И все бы так продолжалось до бесконечности, но автомобиль, не обратив внимания на знак "дорожные работы", помчался прямо к месту работ. Проехав на скорости несколько рабочих, которые упорно махали и кричали водителю, мол остановись, он с треском влетел в подъёмный кран, при этом задавив какого-то кавказца. Из-под капота облаками валил пар и машина уже наполовину горела. И тут произошел взрыв, нескольких строителей задело, но скончался только сбитый. Приехали различные службы и начали расспрашивать работников, а в это время из машины доставали почти полностью сгоревший труп.

Придя домой после долгой работы, Даниил почувствовал какую-то тревожную слабость. Списав все на усталость, он переоделся и пошел в спальню к своей девушке, с которой он стал встречаться совсем недавно.
- Милый, ты какой-то грустный, что у тебя случилось? Неужели опять работы много? - сказала ослепительно красивая смугляночка.
- Жанночка, со мной все в порядке поверь. Просто сегодня Армэна задавили и я очень переживаю за его семью, ведь просто какой-то козел на Опеле сбил его, наверняка и бухой! - сказал Даниил, при этом покраснев от злости.
- Ой, милый, извини я не знала, что все так грустно, давай посмотрим телевизор и ляжем спатки, а то ты никакой, - сказала девушка, поцеловав его в губы.

Эта история произошла относительно недавно, так что я всё помню более, чем хорошо.

Всё началось с того, что у сестры моей бабушки умерла свекровь. Женщина это была с тяжелым характером и такой же аурой, поэтому рядом с ней дольше пяти минут было сложно находиться. Начинала кружиться голова, тошнило и внутри появлялось некое волнение, от чего хотелось отойти, но ради приличия всё же рядом оставался. И подобное поведение было даже с портретом на её поминках, но сейчас не об этом.

Суть в том, что после её смерти, когда тело уже было в морге, мы отправились на уборку квартиры, дабы привести это место в порядок, ведь эта женщина не особо была чистюлей, так что попотеть нам пришлось знатно. Впрочем, всё было бы хорошо, если бы меня и мою тётю не отвлекали различные стуки, шорохи и легкий холодок по телу, который достаточно быстро исчезал. Но самый страх был уже потом.

Всё было как обычно - он, Сергей и Света прибыли в поселение, там их встретил Эркин - их давний знакомый.
- Здравствуй, Эркин. – Поздоровался Артём.
- Здравствуйте! – Эркин явно был рад встрече. – Дайте мне вещи, и пошлите в ваш дом.

Найци - не очень продвинутый народ, но в избе было электричество и радио, получаемое от топливного генератора.
- Ну, располагайтесь, а когда закончите, зайдите к шаману. – Эркин ушёл

Расположившись, студенты пошли к дому шамана. Тот, приговаривая, варил какой-то отвар и не обращал внимания на людей вокруг. Неловкое молчание длилось недолго.
- Здравствуйте. – С недовольством произнес шаман, он недолюбливал приезжих.
- В прошлый наш приезд Вы говорили о каком-то празднике, помните?
- Эркин все вам расскажет.
- Чёрную неделю мы «празднуем» раз в 4 года. Всю неделю, каждую ночь приносим жертву богу. Шаман как раз готовится к обрядам. У вас тоже есть время на подготовку.

Прошли года, пролетели, как один миг. И жизнь теперь другая, другие люди окружают тебя, все другое. Но почему же тогда ком в горле? Откуда эти слезы на глазах? Что ты чувствуешь, идя по давно нетоптаным заросшим тропинкам через лес, слушая пение птиц, шум листвы в кронах деревьев? Тоска на сердце рвется наружу, сдавливает грудь, будто тисками. Ты знаешь, что увидишь, и все равно хочешь ошибиться, ждешь, что вот-вот впереди послышатся радостные детские голоса, звон ведер в колодцах, кудахтанье кур, собачий лай. Но нет, лишь звуки леса, и ничего более.
И вот расступаются деревья, и видишь ты домики брошенные. Маленькие они совсем, а ведь, казалось бы, еще совсем недавно они выглядели едва ли целыми дворцами. Вот хлев покосившийся, а вот заросший травой погреб с едва виднеющейся зеленоватой дверцей. И ты вспоминаешь, как с друзьями вместе беззаботно прятались здесь, воображая себя разбойниками, или же просто играли в прятки, пока родители или бабушка с дедушкой не позовут ужинать. И до сих пор ты чувствуешь вкус незабываемой домашней еды, вкус, с которым не сравнится ничто на свете.

Прикрывая лицо капюшоном,
Фолиант прижимая к груди,
Под дождём, перепуганный громом,
Я свернул с половины пути.

Мрачный замок за ржавым забором,
Своим видом меня приманил.
Женский крик вперемешку со стоном!
В замке жил некромант-ювелир.

А кричала несчастная Лили,
Что губил он расправой своей,
Его слуги ей яду подлили,
Умирала она восемь дней.

Я не был скептиком, да и сейчас таким не являюсь. Да, да, я верю в приведений, "монстров" и т.д. Поэтому я легко мог подумать, что если я видел красные точки, там, в деревне, а это были глаза. То значит эти глаза принадлежат кому-то... какому-то существу.
Спустя некоторое время после смерти друга, я и начал думать о таком. Бррр... аж представить жутко, что это за "существо с красными глазами".
Я не заходил за сервизом к Олегу по понятным причинам. Так как бы было бы супер некрасиво. Тут человек умер, а я тут такой со своим сервизом... К тому же пустующая квартира, в которой умер человек - то ещё жуткое место.
Все же я решил немного прояснить эту ситуацию и зашёл в квартиру друга...
Я знал где она, так как часто бывал у него в гостях.
Квартира пустовала где-то месяца 2-3, но сильно изменилась. Обои были поцарапаны, как будто большая кошка царапала своими когтями обои и мебель. На полу были вмятины.
Подметив весь этот ужас, я направился в комнату друга.
Тут-то и было самое страшное.

Я никогда не любил детские лагеря, и это не из-за того, что я был стеснительный или меня там обижали, та безумная и кошмарная неделя до сих пор сидит в моей голове, я не могу спать, потому что всякий раз, как засыпаю, в голове прокручивается этот ужас.
В тот день, когда родители привезли меня в тот лагерь под названием “Красное солнце”, мне было 9 лет. Я так хотел остаться дома, но родители сказали, что мне нужно заводить новых друзей и научиться с ними общаться. Объезжая кочки на стареньком джипе, отец с улыбкой осматривал окрестности, светило яркое солнце, пели птицы и запах свежей травы окутывал все пространство. Мы уже подъезжали к лагерю и возле ворот нас ждала женщина невысокого роста в темных штанах и синей блузке. Когда мы подъехали, мать взяла меня за руку и повела к той женщине. Она почему-то очень странно и часто улыбалась и изредка поглядывала на меня. Когда родители уехали, женщина взяла меня за руку и повела в лагерь.
- Надеюсь, здесь тебе понравится и ты заведешь много новых друзей.
Мы подошли к домиками, ко мне сразу же подбежали несколько мальчиков и девочек и стали знакомиться, я немного растерялся от такого количества людей, которые хотят со мной подружиться. Позже мы пошли в один из домиков. Я занял свою кровать и у нас завязался диалог.

Свет прорезает тьму,
Но он всё блекче и блекче
Вроде день подходит к концу
Но всё не легче, не легче.

Может быть, монстры окажутся рядом
Может быть, кто-то стоит за спиной
Но я не вижу, ничего не знаю,
И кто-то шепчет, что вот-вот умру...

Припев:
Но под маяком
Никто не живёт
Ты слышишь скрежет металла

Эта история просочилась на этот свет благодаря сборникам записок какого-то работника телевидения, умершего 10 лет назад под новый год. Эти сборники записок попадали неоднократно в руки какого-то любителя старого телевидения. А на публику эта история попала из выдержки в рассказе этого любителя. Его попросили рассказать полностью эту историю, и мы её узнали.

Когда-то, в 1999 году этот работник ТВ работал на студии "Класс!", известной производством программы для детей "Спокойной ночи, малыши!". На этой студии он работал издателем на кассетах. В августе 1999 года в очередной раз, перебирая новые на тот момент выпуски программы "Спокойной ночи, малыши!", какой-то рабочий попросил его зайти в ТВ-студию. Он зашёл. Когда он увидел, что идёт в эфире, он был шокирован. Это был неизвестный выпуск детской передачи "Спокойной ночи, малыши!". Содержание этого выпуска он пересказал.

Выпуск этот начался с окровавленной заставки детской программы, ещё и с музыкой задом-наперёд. После этой заставки в студии погас свет и Хрюшу с Мишуткой не было видно. Как ни странно, они не издавали никаких звуков, и ведущей не было. Были видны только их глаза на фоне темноты.

В помещении стояла гнетущая тишина, изредка прерываемая стонами. В воздухе витал ужасный смрад разложения, над завернутыми в черные полиэтиленовые мешки роились мухи. Нелицеприятную картину дополнял тусклый мигающий свет лампы, одиноко свисающей с потолка. Дышать было практически невозможно, затхлость и вонь вызывали непреодолимую тошноту и сильную головную боль.
Он шел медленно, шатаясь, держась одной рукой за стену, а второй прижимая к лицу уже окровавленную тряпку. Из многочисленных язв на его теле сочилась кровь, вперемешку с гноем, то и дело спина вздрагивала от очередного приступа кашля, и алые ручейки протекали между пальцев, покрывая пол отнюдь не ковровой дорожкой.
Кожа невыносимо пекла, будто обожженная огнем, глаза были прищурены, так как малейшая попытка их раскрыть шире оборачивалась давящей болью, от которой хотелось собственноручно лишить себя зрения. Он мало походил теперь на человека – больше на гниющий труп, который по неведомым законам природы продолжает двигаться, будто механически – сначала правая негнущаяся нога выдвигается вперед, будто кончиками пальцев ощупывая благодатное для ступни место, и лишь потом следом подтягивается левая. В этом существе практически не осталось разума – лишь инстинкт заставлял его прикрываться абсолютно бесполезной тряпкой и двигаться, не останавливаясь. Ведь остановившись, он упадет и подняться больше никогда не сможет. Даже сейчас зачатки инстинкта самосохранения превалируют над остальным.